Находка Барса. Сказка пятая

Уставший, полинявший барс шел по тропе, которая натужно готовилась к весне. Немолодые, больные лапы с трудом месили серый сырой снег. Зверь забыл о заглавной букве в своем имени. Не было ни Бодрости, ни Богатства. Легендарное Благородство осталось под сошедшей лавиной. Он слышал звуки тревоги, но прийти не успел. Молодой кот - он чудился тоже Серым - ушел за горы, а о чем кричал – неясно: бой или спор. Было пусто. В невнятном влажном свете, в клочьях шести, что оставались на задетых по дороге камнях, не виден был даже цвет. Синий? Белый? Явно алыми были лишь капли, которые барс выкашливал.
Тропа не вела никуда.
Смутно, на грани слуха, почудился писк. Ветер сметает ледышки? Облака укололись о скалы? Неважно, - подумал барс, и побрел дальше. Где-то там, - думал он, - если успею дойти, говорят, есть пещера, где засыпают такие, как я, и отдают свою память, чтобы ей могли воспользоваться те младшие, кому дан дар услышать.
Говорили, правда, и о том, что дар встречался так редко, что знания Барсов уходили, растворялись в дымке над горными пиками.
- Будь, как будет, - думал барс, - и как говорят те, что живут внизу, - кысмет! А это значит, что от меня ничего не зависит, что всем распоряжается судьба. У нижних есть множество своих богов. Вот тут, в моих горах, с одной стороны Кришна, с другой Аллах, с третьей Христос. Они там все сами решат, как жить. Мои боги – небо, и снег, и ветер. Они ведут меня туда, где я нужен. Если ещё нужен. А если нет – снег укроет меня, и ветер загладит сугроб, и небо всплакнет и забудет.
Мокрый хвост становилось все труднее нести. Но писк донесся снова. Тяжело повернув голову с широким лбом, на который тоже налип воглый снег, старый кот стал прислушиваться. Повинуясь неясному ощущению, которое вдруг подменило прежнее безразличие, сменил направление. Смутно помнил, что там, за тропой, была пещера. Много лет назад там рождались его дети. Сейчас там не могло быть ничего родного. Однако судьба звала.
Задыхаясь в поземке и кашле, совсем уже не понимая, куда идет, барс выбрался к отверстию, за которым писк становился все громче.
Застывшее горло не позволило издать на входе привычный рык, некогда выметавший с дороги любого врага. Может, потому его и не испугались. Из темноты выбрели два – клубка тени? пятнышка? сполоха света? – два котенка, что переливались серебром, синевой и даже солнцем.
Все, что смог сделать барс – отчаянно встряхнуться, смести с себя холод, лечь, и подгрести в густой мех замерзших малышей. Смутно вспомнился ушедший за горы. Мелькнула надежда (и в груди над котятами стало теплее), что вот придет же их мама. У таких замечательных малышей должна быть чудесная мама. Никак иначе. И если их кто-то потерял, – подумал старый кот, - то я не должен позволить им потеряться.
Согревшись, котята заснули. В пещеру заглянул луч солнца, и Барс вспомнил свой цвет и имя. Синий Барс. Синий – цвет наставничества. Еще не время развеивать знания над горами.