2017

*  *  *

Всё постигли исконИ вы:
 синеватость, синева…

Что избрать: подшивку "Нивы"
 или лезвие "Нева"?

Ждать —
  раз дел упряжка скользких
 не идёт на лад никак —
где,
 в подъездах ли московских,
  питерских парадняках?

Землю жрать ли
         (жест не лучший!) —
 белорусский ли хамон?

Всё равно синильной лужей
 под далёкое "камон"
  дождь отмыл от снега поле
   ("чисто девушку раздел"),
  и —
    распахнуто всё, что ли…

       как расшаренный раздел.



*  *  *

То чуть легче тебе — то опять на душе
 тяжко так, будто век уже прожит…

Кто попробовал счастья хоть раз, тот уже
 без него в этой жизни не может.

То по клетке снуёшь, то глядишь за окно,
  соловей, отупевший без басен…

"Счастье? В жизни не выпадет больше оно…"

   А на меньшее ты не согласен.



*  *  *

Человек едет ночью поездом,
 глядя в темень, себя ест поедом,
  мол, неправильно жизнь свою
   обустроил…
             "Вон, окна дразнятся…
Что внутри там? Какая разница —
 раз я в тамбуре тут стою,
  а в купе — лишь билет на столике…

Жить бы в том хоть уютном домике!"

   Ну, а в домике — на печи
    кто-то тоже мечтает…
                ЧТО-ТО там
        заклиная бессонным шёпотом:

          "Ты умчи меня прочь, умчи…"



РОДОМ ИЗ МОРЯ

"Откуда умение плавать, эй?" —
 со дна ручки кверху мы немо тянем,
но знать ты не хочешь чужих детей,
 космический холод! —
               и сам, как дитя, нем,
лишь чувствует каждый: не то, не то,
 глуха темнота и плотна, как ряса,
  как, чёрт возьми, дедушкино пальто…
как мессадж: "О, не доставай!
                Потеряйся!" —
  ну правильно, мы же ведь, я и ты,
   лишь гости под небом.

     Я крот? Ты — мышь ли?
 О нет!
    Как дельфины мы, как киты
       однажды из моря на сушу вышли —
  и в море вернёмся…
                О да, светла,
        но призрачна облачная терраса,
     и солнце нас точно спалит дотла,
  лаская призывами "не теряться".
Уж лучше обратно…
                Хоть человек
       где лучше не ищет…

                но — как во сне, мы
   чего-то всё ждём и глядим наверх,
  как донные камни, как рыбы, немы,
 а внутренний голос: "Туда! Вон там!" —
   указывает ложный путь… по сути —
     не Немо, но всё-таки капитан
       судьбы… и поэтому неподсуден.

           И мы… пассажиры? пажи? сомы?..

Закат величаво в своей… порфире ль? —
 "Титаником" тонет… Пути — темны.
    В разгаре ОБРАТНЫЙ исход амфибий.
         
Лес рубят — и щепки летят косяком
 рыбёшек…
           Куда уж им, промысловым!

   …По ком звонят китежцы? Ни по ком.

      Встречают вернувшихся:
                "Повезло вам".



В РОСТОВЕ

Белокаменно кремль ослепительный отражает
 топку солнца —
              которое жаром и светом жалит! —
 но…
   ребёнок в автобусе снова уткнулся в виджет.
 Ни Земли под собою ни чует, ни — что ей движет.

Был и я таким лет этак тридцать назад, ты понял?
 Кроме шуток.
            …В Союзе — игрушку "Весёлый повар",
       помню, выпустили
                (столь же глупую, сколь кривую),
 так, бывало, займу у кого-нибудь и — кайфую…

Ну, конечно, сейчас выбор разных чудес богаче, —
 чисто рай
          (и к тому же у каждой семьи — по даче)…
Правда, книг теперь меньше читают (культура тает),
 но зато — наслаждаемся: кто чем предпочитает,
например, видом тех, будто сахарных, стен и башен,
  а ребёнок…
            Ребёнку и времени ход не страшен.

 …Всё бесстрастно.
        И чувство безмолвно внутри, и долг нем —
      а ребёнок… он СЧАСТЛИВ!

  Не спорю я, все подохнем,
но весёлый тот повар (пускай не о нём тут речь, но
    тем не менее) хавкой жонглировать будет вечно.

…"Тот же, что и когда-то"? Но ЧУДА ведь не ищу я! —
          лишь бы кремль…
                и автобус…
                И — ЖДАТЬ так.
                Себя не чуя.



ГОЛОС РАЗУМА

Живём… интеллигентно, блин…

  Любой двуногий гриб
   отлично слышит этот ин-
    тележный как бы скрип —

 и в городах, и на селе,
  как ветер в уши вхож:
"Подумай о своей семье,
  коль о себе не хошь.

Уже почти совсем немой?
 Почти совсем уже?
И правильно… Вернись домой…
  Подумай о душе…

     В метро тревожно…
       и в магаз
     отлучка — прямо квест!
(И деньги нам должны за газ
  и норд, и зюйд, и вест…)

И… такова, видать, судьба,
 что всяк ("мы все свои")
  готов… НА ВСЁ.
              Не для себя,
      но "для своей семьи".

Пока жить можно?
 Ну, и… вот.
  И — радуйтесь!"

   …пока
     и вас однажды не сорвёт
      ручища грибника.



ЖИТЕЙСКОЕ

Море, зыбкая пустыня!
 Ты почто меня зовёшь?
Манишь чувствами простыми
 и — назад: туда, в моё ж
  представление рябое
   о прибое…
             Мир усох —
     и в зубах того прибоя
      превращается в песок.

Чем помочь? А помолчим-ка —
 и само всё канет, ну!
 …Я песчинка, ты песчинка…
 Унесёт — пойдём ко дну,
нет — останемся лежать тут,
 в совокупности — узор,
  не печалясь:
              ни о жатвах,
    ни о севах новых зол.

Не намерены скандалить.

 Не охочи до забав.

  Лишь похрустывая (да ведь?)
        у прибоя на зубах.

Кто, когда и кем был предан —
       игнорировать вольны.

Точка к точке —
              влажным следом
       убегающей волны.



ДУШЕВНОЕ ЗДОРОВЬЕ

Жить от завтрака до ужина,
 дни штампуя, как лубки… ?

Я не знаю, что вам нужно,
 потому что вы… легки!

Утром встали — всё готовенько,
 можно… быть.
           (Пока не злит
   то, что рвётся
          там, где тонко,
     и — болит потом, болит…)

У меня же всё иначе:
 я же ЗНАЮ, что потом!
(Нет, дослушайте, раз начали!)

…Ты следующий том
  хвать (узнать желая, КТО мы),
   и, глядишь, Ответ возник:
 наши чувства — лишь симптомы.

  (Даже лучшие из них.)

Можно жить (и, может, даже
 вновь раскрашивать лубок),
  но… зачем?!

          Отмазка та же:
     я не знаю. Я не бог.

…Всё — симптомы:
             злоба,
                жалость,
             жажда знаний,
         торжество…

и, выходит, не решалось
 нами сроду ничего!

Всё — врождённые пороки:
 не развития, так — ах! —
  чисто спячки на пороге
  (снов о пляже и станках)…

Где лекарство?
              Я — лекарство?
 Он? Она?.. А может, ты?

Брось гадать:
              пора пускаться
       в авантюру Красоты,
 что раскидана повсюду —
   в ожидании, когда ж
     ты закончишь бить посуду
       и себя утешить дашь!

…Да, банально, — и язвим, как
  заведённые…
              но пусть
     уж лучше капли на травинках,
      чем излеченности грусть.



ВЗГЛЯД ИЗ БУДУЩЕГО

Представьте себе Москву:
 песочницы, дети-рёвы…

"В котором тут я живу?" —
  снесли уже…
          Небоскрёбы
    термитниками торчат, —
   зеркальны, безлики, голы:
  достойны твоих внучат…

    А над горизонтом горы.

Такое же всё: колец
 центрально-садово-бульварных
  идиллия…
       Не жилец,
    я всё же не раз бывал на
     хорошеющих с каждым днём
      площадях:
            там ряды торговы,
        и…
         для ясности мы замнём…

    (А над горизонтом — горы.)

…Такие же люди… Горд
  обязан быть теми людьми ты! —
   поскольку весь этот город
    слепили они, термиты.
     А горы…
          Уж так без них
       народ тосковал за МКАДом…

И — всё себе объяснив,
 без двери и без замка дом
  оставив наш общий — упс! —
   творения шаловливых
    ручонок (и стиль, и вкус),
     надсадно дыша, на глыбах
      монтируем…
           Не спешим:
        вершины, они на гОре…

  Но… взглянешь на всё с вершин,
   и — тошно служить агоре.



ПАМЯТКА

Общаться нужно со своими.

  Иначе — всё, прощай покой…

Терпеть не следует — во имя…

  да сам не знаешь ты, на кой —
   ментально чуждого под боком!
    Уж лучше боль,
              тоска…
                беда
 (да-да! ведь ходим-то под богом),

       но… мезальянсы? Никогда!

Чем выносить мозги друг другу —
 сидите каждый у окна
 (у своего!)
          и грейте руку
    о кружку тёплого вина
    (в лечебных целях!)…
                Вьюга — сфера,
       вы ей отрезаны, увы,
        от остальных… но греет вера

          в туфту, что правы —
                только вы.



СЛОЁНЫЙ ТОРТ

"Madame et monsieur, s'il vous plait…" —
                самолёт взлетает,
   и — вынужденное бездействие… Пальцы мнут
    салфетку, а в иллюминаторе мирно тает
     обычная Франция…
                Десять пустых минут
       на лишние мысли… То кверху идёшь, то в яме…
        от полюса к полюсу: этот был — и вдруг тот…
         Вся жизнь, убедитесь, и вправду она слоями…

           как торт.

(Едва приземлишься — придётся им заниматься!)
  На два с половиной стакана муки сто грамм —
   не сливочного, так и спреда… Но лучше масло
   (и вера, что всем воздаётся по их делам)…
     естественно, мёд! — но и сахар… и взбиты яйца,
      но прежде щепоточку соды добавим в смесь,
       и пусть остывает… и — будете вы смеяться,
        но что-то кураж неожиданно вышел весь!

Так хочется спать… а ещё та мукА в проекте…
 бумагу найти — чтобы противень не пристал…

  "Про что я забыла? Скорее меня проверьте!"

    …Сознание — чистое-чистое, как кристалл, —
      вот только что было, и вдруг… облака как вата…
      
        Выкладывать тесто… потом обрезать коржи…
         Что, с яйцами поторопились мы? Тепловато?

          …Скажи,

ведь будет и вкусным в итоге, и нежным-нежным? —
 фактически главный на все времена герой
  застолья безбрежного… Будто бы шепчет "ешь" нам!

    А может быть, раз уж кураж есть, испечь второй?!

…Ни звёздочки, ни маячка. Ни небес, ни тверди.
  С трудом разбираешь на спинке слепой петит
   какой-то ненужной инструкции: "Просто верьте:
    ещё впереди всё…
                пока самолёт летит".



ПТИЦЫ

А мне не мешают экспансия и возня их.

…Ваще говоря, мы ведь гости, все люди, —
                вскользь
   когда-то давно обездолившие хозяев…

и это мешает сердиться на чью-то кость,
  упавшую сверху…
             Ведь небо — ну так огромно!
Какая же разница, что — после всех атак
 мне верхней соседкой является та ворона,
  что всё же, змея, оккупировала чердак.

Не выше я этого, верно… но точно глубже:
 когда я с балкона смотрю, то мои глаза —
  уж так далеки от меня, отражаясь в луже,
   что сам-то не ведаю, что в них.

        …А егоза
      трясёт, типа, гузкой:
               как будто та стулом стёрта
        и нужно размять, типа, мышцы…
                и верещит,
          мол, как ты живёшь-то?

                И зяблики бьются в стёкла —
             которые есть мой последний
                реальный щит.

Всё вздор, что имеем — и не бережём, имея.
 Встаём ото сна, наколенники все в земле…
  Девчонка-соседка смеясь запускает змЕя,
   а трУсы — готовятся прямо с весны к зиме.

…Хорьки, горностаи, куницы… и как без ласки! —
  мы все одиноки, по-своему… Потому
   и носа не кажем наружу теперь без маски.

    (А небо огромно, я точно в нём потону!)

…Всё маски и маски: искусны, просты, топорны…
(И пьянство — единственный путь обнажить лицо.)
 И голуби гадят… И — веруем до сих пор мы…

 И — пусть и со скрипом, а вертится Колесо.

…Ну да, лично вам — и косого луча заката
  достаточно более чем — на ушат росы…

    Но, девочка,
           что ж ты так пялишься в облака-то?!

       раз сушатся прямо напротив мои трусы

 "А мне не мешают"… поверьте, звучит знакомо
   любимая формула тех, у кого нет сил
    и дальше рассчитывать на торжество закона

     (прости дурака-воробья, что ваще спросил)

  …так жизнь и устроена: пусто — и снова густо
    лишь надо чуток подождать
     но — какой-то SOS
      выглядываю — снова давешняя трясогузка!

        и —
         целый пожар отразившихся в окнах солнц



МУШКЕТЁРЫ

Всё это мило, конечно: интриги, схватки…
 да и обманутый галантерейщик, лох,
  тоже забавен, страдающий на кроватке
   за занавеской… Короче, сюжет неплох:

подлые шлюхи — на фоне тиар, корон да
 хищной охраны…
              Но мучает много лет
   этот неловкий момент, когда хочет рондо
    другу-жлобу прочитать Арамис-поэт.

К чёрту нытьё: молодому джедаю проще
 бычить на всех
           (не, а вдруг подвернётся ситх?!)
   и на коняшке носиться славянской рощей
   (за неимением аутентичных, sic).

Нам, кабанам, западло, мол, подолгу в ножнах
 мариновать шампуры: мы герои книг!
  Верно… Но хоть иногда-то послушать можно,
   как тебе кореш читает?.. Ответь, мясник!

Ладно, подставил товарищей по конторе
 ради сомнительной цели чужой жене
  мужа помочь обмануть… ну, того, который
   работодатель, по сути (не стыдно, не);
пусть и дурак, и наглец ты, типично это,
 пусть человек тебе тьфу (заколол — и хлоп),
  но… уж хоть разик послушать кента-поэта
   можно бы, а?

    …Тебе некогда. Ибо жлоб.

Собственно, все вы не сахар… но ты — особый.

 …Вакуум внутренний от багажа спасён
   нравственного просто чудом!
                В итоге жлоб, и…
     если в одном чём-то,
                стало быть, и во всём.

…Рыцари, фиг ли…
             Капризная, пискнет Лея —
   и с облегчением можно махать клинком!

     Но в Арамисе — Поэт умирает, блея.
      Драма!
       (Оформи, и можно нести в Ленком. ;))



ПРОСТОЕ ПРАВИЛО

В последние два-три года…
ах нет, лет восемь, во! —
так мало, блин, дохода,
не купишь ничего!

И зная это — в дОлг мне
пытается дать бандит,
но верен я древней догме:
лишь овцы живут в кредит.

…Едва в магазин войду я —
рассрочка бьёт в глаза:
ей манит обалдуя
отшопленная коза…

плюс тёлки звонят (а вАм как?)
и, ласково — аж смердит,
разводят на ссуды в банках…
но я — не живу в кредит.

В кредит — живёт лишь особь,
что прячется за друзей
и знает: не будет вопросов —
хоть полностью оборзей.

А я, сошедши с круга,
не рвусь башлять за дам.
И… если беру, у друга —
он знает: не отдам.

Нет, доли не надо лучшей.
И хватит уже!
…Вот чёрт…
Ну что ты звонишь-то, слушай?
Какой тебе в том расчёт?!

…Не надо мне в дальние дали,
не надо "кормить семью"…

Но —
если вы что-то дали,
назад — не отдаю.

Лет восемь… или десять.

…Набрать ли той козе?

Нет, тщательно всё взвесить…

Нет, я НЕ ЖИВУ [как все].

Зато…
когда вдруг киска мне
строчит, урча, минет,
то знаю: чувство — искренне!

Поскольку
РАСЧЁТА — НЕТ.



ПОЭЗИЯ УПАДКА

Латексный век.
Поэтический фестиваль.
Девушка сходит со сцены — ярка, потнА.
Личико в пятнах, улыбка… в душе февраль:
не достучалась до членов жюри она.

…Маечка обрисовала богатство форм —
  тема раскрыта, но…
                Пить бы им простамол!
(Плюс — сообщение падает на смартфон:
  что, мол?
          надеемся, первое место, мол?)

Рушится самооценка, как небоскрёб!
 Значит, и не удивительно вообще,
  что по примеру детсадовских рёв-коров
   плачет на первом попавшемся ей плече;

плечевладелец — так тот и мечтать не мог:
 чтобы такая богиня — да с ним была!
Вот он и мацает нервно (аж тоже взмок) —
 пользуясь случаем, шансом и бла-бла-бла.

…Сальные волосы, юношеские прыщи…
  Шею публично слюнявит ей, хвост трубой…

Слышь, молодой, ты другую себе ищи;
 эта, считай, и сейчас уже не с тобой:
чуть успокоится — взглядом шутя пронзит,
 высвободится, и… всё.
        Понеслась, считай,
   звёздочка как бы по кочкам…
                Судьба — транзит:
     мимо задрота — к Мужчине…
                чья воля — сталь!
кто обеспечит возможность
                ("Язвя? Терпи:
  тёмные стороны, знаешь ли, есть во всём!")
   освобождённой от быта — писать стихи! —
    чем, по идее, и будет талант… спасён:
     мало способствует жажде творить нужда
      вечно себе зарабатывать на прокорм…
       А супермен —
                сколько надо заплатит, да?
        …Сразу и первое место ей
                (плюс попкорн).
           Ибо — хотя и не стоят её слезЫ
            члены жюри —
                всё же деньги нужны и им:
              хоть на поддержку
                предстательной железы,
                хоть на бухло
                (все мы выгадать норовим!)…

Ибо ни девушке жизни нет, ни всем нам,
 потным, — без этого опиума-сырца
  общей религии:
                верности детским снам!

    …Ботоксный век.
                Силиконовые сердца…



НАВАЖДЕНИЕ

Однажды ты…
            ОЧНЁШЬСЯ словно.

…Зал полон.
         Лоск и нищету
   ещё равняют вихри слов,
                но…
     уже переступил черту.

И те, что раньше обнимали
 и приглашали, и клялись, —
  сегодня —
         разве что в кошмаре
    готовы видеть…
                Ладно, брысь!

…Скажи мне, вещая Сибилла,
  мусолящая микрофон,
зачем у нас с тобой всё было,
 а рядом — некоторым — вон,
не привелось и до сих пор-то
 распробовать почти святой
  вид извращения — и спорта:
   всем наслаждаться —
                за чертой!

Вокалов профессиональных
 полна коробочка… избы-
  читальни,
          курсов ли сценарных…
    мечт измышлений —
                но и сбыч…

Акустика чудесна в зале:
 всё-всё, что, локти искусав,
  вы в кулуарах ни сказали б,
   секрет…
        но все — уже в курсАх.

Что и вокзал теперь не место
 для сна…
         и поезд наш — туту-уу.
И — лишь могила им невеста! —
 переступившим ту черту.

Давай же…
         выйди к микрофону,
  скажи в него любую гнусь,
   и я —
         приму любую форму
     во сне кошмарном…
                и проснусь,

  очнусь! — а всё без изменений
  (всё то же место, тот же век…
    всё тот же —
         тот же! — чудный гений
      полуопущенности век),
и вдруг пойму…

             О свет, ты тухнешь:
   на сцене, в зале…
                Сон, покой…
     А эта ЯВЬ
             возможна ТУТ лишь!!


         Но ТАМ —
               не будет и такой.



БЕЗ ИМЁН

…а под окнами было футбольное поле,
не рассчитанное на детишек, но мы —
часто дО ночи там ошивались! до тьмы!
…То ли взрослых желающих не было, что ли? —

кроме парочки…

Вот, по воротам мы бьём,
подгребают: "А ну, пасанИ, голубок", — и…

они были для нас — без булды, полубоги
в неказистом величии Жеста своём.

Всё на публику, факт! — это ясно и детям,
но… ведь искренне же наслаждение тем,
что — вот дядьки, которым достаточно тем
и без нас, и не ищут, куда себя деть им,

но, однако, снисходят: "Давайте, народ…", —
разбивают на горе-команды, и тоже —
как заправские мы — наши пасы итожа,
хищно целятся в голую раму ворот…

Это годы спустя понимаешь: наколки,
как и майки, и треники, — признак того,
что, когда не с детьми ты — вернее всего,
либо пьёшь, либо спишь на обшарпанной койке.

Лишь на горе-романтика действует шарм
уголовных манер, кадровик — не оценит…

На душе тяжело, ни кровинки в лице нет
 (ибо не на что)… что ж говорить по душам! —
лучше мячик гонять, помыкать мелюзгой
   и — оттаивать от восхищённого взгляда
      карапуза, который по стилю наряда
         не способен понять:
                "полубог"-то — изгой.

Лучше бить, без разбору! —
    до той темноты,
   где не видно, попал ли, дурак, по воротам,
  мазанул ли…
      Скрывается за поворотом
та судьба, что любому подходит! — но ты
 это ты…

И поэтому — просто ДРУЖИ с ней:
 по-мальчишески…

     "Вейся в ночи, ворожи,
   по-любому — любые приму виражи:
не от самой хорошей, но всё-таки — жизни!"

…Дядя Коля, не так ли?.. и дядя Семён…
или нет… Позабылось. Назвать бы и рад, но…

"Просто помни то поле под окнами, ладно?
  И не надо имён."



ОБРАЩЕНИЕ К ЖЕНЩИНАМ

Зачем вы гладите бельё?

Его же ведь НИКТО НЕ ВИДИТ!

(А скоро вечер… Дочка выйдет
  гулять — вовсю беря своё…
   но вы не сможете.)
          …К чему
  такие жертвы?
   Ни к чему же:
  жрать лёжа снова будет муж и —
ронять на ситец ветчину.

…Одежду — понял бы ещё,
все эти юбки, кардиганы,
 а так…
       Заклятого врага мы
   едва ли так же горячо,
    как эту глажку, презираем,
     и что же!
              С раннего утра
       вы с утюгом:
                пора, пора…
         и —
      жжёте с раннего утра им
   весь этот якобы сатин
и шёлк искусственный… плюс та же
 заботливость — о трикотаже…

   И так — до самых до седин.

     А ведь умнее во сто крат
      и дальновиднее бы было,
       найдя красивого дебила,
        с ним до утра творить разврат…

      Но нет, вы гладите бельё,
       и плачет небо, наблюдая,
        как женщина немолодая
        (как и девчонка, ё-моё!)
          несёт покорно гнёт ярма
           традиционного маразма.


 "Ну я просил же МНОГО РАЗ, ма…

                НЕ НАДО, ма."



НА ЗАТОПЛЯЕМОЙ ТЕРРИТОРИИ

Приехали на теплоходе
(устроилось всё само),
и друг говорит: "Ну, вроде
тут как бы мое позьмО."

Приветливая хибара,
а рядом — камыш и пирс…
И после мирского бала
так утренне — хоть топись!

Но небо, как воды, тало,
притоплено чувство всклень.
И всё, что меня достало,
уже и припомнить лень.

Налей кофейку, Серёга.
…Покойно…
Однако мы ж
не трупы! и ты сберёг (а
от города скрыл камыш)
всё лучшее, что имеется
в пейзаже, который смыт
ветрами…

И — мелет мельница,
пока тот камыш шумит.

09.08.17, возле деревни Красный Яр



1993 ГОД

Где-то под Дорохово — помогал строить дом
папе невесты:
в семью их, как гад, заполз, и…
брёвна таская на пАру с большим трудом,
ладили всё же венец за венцом…
А после —
сало, картошка, яичница и т. д.
…Спирта "зятьку":
выпить чистого — не зассыт ли?

А в это время любимая чёрт-те где
с местным каким-то гоняла на мотоцикле.

Вот я и думаю… В будущем-то году
будет уже ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА с того момента,
как обронил на прощанье: "Ну, я пойду?" —
и услыхал:
      "Ты расстроен?.. А незаметно!"…

Всё это в прошлом: и сорванная резьба,
и "моя рыбка"
        (ах, нет больше веры "рыбкам")…
но —
ведь построили!

…Печью дымит изба,
  и — я горжусь.
   Не всей жизнью, но — тем отрывком.



АФОНЯ

Как бы ни отрицали мы, ни истерили,
 жизнь устроена правильно…
                а всё равно
 я Афоня — мечтающий о Катерине
так же яростно, как и любой сирано.

…Всё по-честному, но… что шутя провели вас,
никому тут не кажется? Мне одному?
…Объясните, зачем она, та "справедливость",
если все в неё заперты, будто в тюрьму?!

Если ты не желал и не делал дурного,
 просто — в общие игры играть не желал! —
  и за это… в пространстве тумана парнОго
   водишь жалом
   (раздвоенным, чисто Жерар*):
ищешь душу родную под небом ванили,
 посреди океана пожухлой травы…

  чтоб НИКТО не откликнулся: "Мне позвонили…
   и я снова подумала: вдруг это вы!"

* Депардьё



КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

Возрастное уродство — не Каинова печаль…

"Мы хотели бороться, теперь же хотим пить чай,
  никакого уже беспокойства не надо, плиз,
   пусть я мыслящий косно считаюсь эзополиз!"

Таять в обществе дам бы?..

"Но шанса лишает штамп."

…Тут бы пальцами — в дамбы!

"Увольте. Нам лучше «там» б:
где колодец и печка. И всё. Никаких удобств."

Возрастное юродство… но вовсе не парадокс:
это жизнь…
и желание выжить. Любой ценой.

…На лице можно выжечь… но годы стоят стеной —
заслоняя от тех, кто клеймо разглядеть бы мог!

А когда нет контекста… сойдёт и печной дымок.



ТИШИНА

Всё стихло в деревне. Собака не гложет кость,
и даже лягушки не квакают на пруду,
лишь тело дрожит…
Совершенно случайный гость —
я "сделаю дело" и, затемно встав, уйду.

…Рука кинематографически по спине
скользнув, норовит уползти за твой жаркий бок,
и…
верно, "всё стихло":
уламывать — не по мне.

(И хватит саму себя спрашивать, есть ли бог!)

Случайная девочка… Да, я не первый, но
ты всё ещё так же по-кукольному гладка.
И — хочешь "кого-то покруче" уже давно,
и дрожь — это жажда… и это же — страх глотка.

…Стих даже сверчок, и… зевок удержав едва —
прикидываю, как нащупать во тьме штаны…

Ты ждёшь — и боишься… И "нам не нужны слова".

Ведь лучший ответ — равнодушие тишины.



КРАЙ

Смерть у любого из высших млекопитающих
с судорогой обязательно сопряжена:
будто по телу волна… не одна…
Считаешь их,
глядь, а уже абсолютная тишина:
НЕТ никого…

И с любовью примерно тО же вот,
только без чёткой границы!

…Прими фестал,
очень наглядно… Болел ни за что ни про чтО живот,
долго болел и… вот чудо-то! — перестал.

Что ж… Обучаешься жить без мучений заново.
Радоваться, получать удовольствий тьму…
ржать над каким-нибудь фильмом Эльдара Рязанова…
Кончилась боль.
И плевать тебе, почему!

Тихо, спокойно… да слишком уж как-то… мертвенно.

…Глядь, подцепила какого-то вновь скота,
а через годик — от бездны в каком-то метре! Но
что ж…

Лучше край,
чем бескрайняя пустота.



ВИНДСЕЛФИНГ

За вычетом тех, кому в радость их пища, кров,
 семья, регулярный доход (оттого и часто
друг дружку снимают на фоне своих ковров)…

  вернее, включая
(обязаны все включаться! —
    эпоха такая)…

короче, на свой балкон
выходим (зачем понапрасну переться в сквер-то!)
и — взгляд устремив выше крыши (таков закон),
все делаем селфи, дождавшись порыва ветра.

Чтоб волосы — будто плеснулись вокруг лица…

Чтоб тут же все поняли:
                ты — не как все, ты лучше!

Чтоб кошка соседская, рыжая, как лиса,
хотя бы на миг перестала лакать из лужи —
застыв изумлённо… Чтоб бисером дождь завис
в оплавленном солнцем янтарном воздушном кубе!

И — чтоб вечно медлил
безжалостный
Вызов из
Мечты в Повседневность.

(А лишь шевелились губы…)



*  *  *

Мне нужно время, чтобы всё успеть.

Переосмыслить… Быть — а не казаться…
Отправить письма: "Я был резок, Петь" —
и: "Юля, ты прости меня, мерзавца."

Собрать себя в подобие руки
и — взяться наконец за ум покрепче! —
ведь рано или поздно бирюки
берутся все (как сильно ни калечь ты
их воли, жизнь! и спины как ни гни!)…

В один несчастный день себя заставить
оставить себе тяготы одни:
иначе — чего доброго до ста ведь
не зная горя можно проискать
одну дорогу! главную к тому ж! — но…

"Мне время нужно, Макс."
("Пойми же, Кать!")

Мне нужно… ровно столько, сколько нужно.

Ни часа больше. Ни минуты сверх.
Успеть — и между миром и квартирой
не ставить больше метки жалких вех:
устал — и прекрати. Не имитируй.
Земля — она, безропотно терпя,
и носит, и носить готова долго…

Но мир — куда живее без тебя.

Поскольку для тебя — важнее догма:
бессмысленная, будто треск огня,
глодающего Сущего полено!

…"Уверен, будет лучше без меня…
Хотя бы веселее… Правда, Лена?"

И звёздной будет ночь, и пышным сад,
и светлым путь…

И плакать будет поздно:
ведь не вернуться времени назад…

Но если так — какая мне в нём польза?!

29.09.17, дер. Жабкино



*  *  *

Октябрь уже тучу на сердце свил!

От ветра болит щека…
Темнеют засады бесхозных вилл
за чащей борщевика.

Дорожка в тумане едва видна.
И медленно, невесом,
сгущается сумрак вокруг пятна
фонарика над крыльцом…

05.10.17, дер. Жабкино



ПУСТОЕ МЕСТО

Любить кого-то, с кем расстался, глупо.

Оно и не любовь, то чувство, а…
как боль на месте вынутого зуба.

И —
брешь на месте каждого ствола,
что были, были чащей… тёмной гущей…

Зато простор теперь открыт! и стёрт
из памяти тот путь — давно ведущий
к обрыву…

Ну, а дырка — зарастёт.



*  *  *

Предпочесть и оседлость судьбе кочевой,
и спокойную подлость — убийственной правде.

Шевелить помидорами — и кочергой…
и глядеть в угольки — видя сумму в контракте.

Видя будущее… видя всю пустоту
и опасность — играть безобидного сноба…

Набивать себе цену, как будто тату…

Ну, а что если цены изменятся снова?

Если снова, запутав одной бечевой,
повлечёт нас утрата по берегу Волги?

…Воет ветер — аж ноет пузырь мочевой! —
и не ветер то вовсе, а… мальчик на полке:
снова в поезде. Снова неясно, куда…

Снова бездна у трапа молчит величаво.

Лишь мигает маяк… или просто звезда.

Как бы вновь намекая: пора… [см. начало]



ПЕРЕД ЗАЩИТОЙ

Охота жить? Ничего, держи
задание… Ведь, пока
ты всё переносишь на чертежи,
не тронет тебя тоска.

…Охотнику надобны лук, колчан,
заполненный кучей стрел,
тебе же… ну, КТО-ТО.
        Чтоб по ночам
порой за тобой смотрел…

Смотрел,
     как и точно, и ловко, чёрт,
рейсфедер эпюры ткёт —
 и время с часу на час течёт,
  как с полки на полку кот…

не кот, а целая рысь!
 Но ты
не бойся: она — твой страж.
 И с ней наступление темноты —
лишь повод для входа в раж.

…Эпоха осени: пёстрых куч
да роющихся в них крыс…
и пусть!
Отважен ты и могуч,
пока у тебя есть рысь:

"Я всё на свете могу объять!
  Всё сущее по плечу!
Лишь нужно ТЕБЕ над душой стоять,
 следя, как я ВСЁ черчу".

…Пока есть и те, кто ревнует нас
  к апатии нашей — мы
спокойны можем быть, даже снясь
         бескрайнему морю тьмы:

  за нами правда! и веры мощь!!
     и пульса больной пунктир!
 и те, кто… будто бы сам всю ночь
    за нас нашу жизнь чертил.



*  *  *

Непоправима только смерть…

"А кто не верит — подлови на
живца: всего, мол, не посметь?
фигня! — сойдёт и половина…"

А треть?
А четверть?

…И болей
от едкой мысли, что попал, у
адептов "новых кабелЕй"
не отстояв витую пару;
что водосчётчики нельзя
теперь из труб изъять обратно;
что все адаптеры (неся
прогресс) работают отвратно;
что ты повёлся на тариф
какой-то выгодный (по слухам)…

что — ложь с улыбкой повторив —
как распоследнему ослу, хам
тебе всё впарил, извини.

…Ну да, и мёртвого проймёт он:
коаксиальной той фигни
такие залежи, что… мёдом
не кажется житьё-бытьё
посредникам, когда-то оптом
купившим партию её! —
гадая, что за остолоп там,
в углу медвежьем, заказал…

но тот, подумав, отказался
(и — да, уехал на вокзал…
а кабель — он, увы, остался).

…Ещё б немного провести
(с невинным видом херувима),
и:
"Нам опять начнёт везти!"…

(А остальное поправимо. ;))



*  *  *

Быть кем-то в Новом Орлеане.

Аптекарем, биржевиком,
ворюгой баллов на диване,
гордящимся, что незнаком
с сомнениями и тревогой…

гориллой возле входа в бар…

держателем дыры убогой:
«уютных комнат "Высший балл"»…

Столбы облупленные… стены,
что помнят первую волну!

…Внезапно — тёрки мимо темы,
мол, не гони, пятак вомну! —
тут не поймут,
на вид усталы
от как бы гнёта тяжких лет
(но:
"Джеманём на две гитары?" —
"А, кстати… почему б и нет!")…

Нет-нет, не то… Кем там ни стал бы —
топорно, словно манекен,
ты воплощаешь только штампы!

…Там идеально быть — НИКЕМ.

Никем — купить за восемь сотен
убитый додж и… знай гони
по карте вверх, упёрт и потен,
подальше ото всей фигни.

Никем — очнуться спозаранок
в кювете, мрачном и сыром.
На шее — пара мелких ранок,
в уме — и молния, и гром,
и — ноль какой-либо конкретики:
чё кАк… за деньги? по любви?..

Плюс — бах, инструкция в конвертике:
в Москву, мол, пулей,
ТАМ живи!

…Тень песни о дороге дальней,
цыганке с картами… Мотив —
откуда? Всё покрыто тайной
(тотальной, точно)…

Заплатив
за газолин — как гений сыска,
летишь, разнюхивая…
чтоб
нырнуть на баржу в Сан-Франциско…

Опомниться в Марселе: "Стоп!".

…Окрестности Степанакерта…
Тирасполь… Гагра…

Васюки…

Хотелось быть… хоть как-то, кем-то…

Да, меа кульпа.
Снег, секи.

Вокруг ни пса, ни птицы… кроме
былинки — в центре всех потерь!

И вкус во рту…
И жажда крови.

И — непонятки, что теперь.



*  *  *

Не курочка, но все же рЯба —
она гуляла по Москве,
ребёнок немки и араба,
с ножом, укрытым в рукаве:

искала суженого (квотам
не доверяя ни на грош)
и вдруг увидела: да вот он! —
совсем как выросший Гаврош,

такой вот юный В. Ульянов;
над томом Герцена размяк
на лавочке — не видя пьяных…
с усмешкой, этакий хомяк.

…Что в будущем? Конвейер ЗИЛа?
 "Но он не робот! Человек!" —
   воскликнула…
            и нож вонзила.

Чтоб не состарился вовек.

Чтоб — как болезнь (и в самой острой,
   тяжёлой форме!) — жизнь ушла
 с почти не тронутого оспой
его прекрасного чела.

Чтоб не распалась цепь на звенья!
  Чтоб мыслей выключить гундёж!

 …Остановись уже, мгновенье.
Ты не прекрасно, но…
                сойдёшь.



*  *  *

Погода лучше… Сердце-птица
 щебечет бойко, что твой дрозд:
живи, мол! нужно торопиться! —
 а то настанет время гроз
  да бурь — дубам беда и соснам,
   но ты…
  чем дёргать за чеку —
 попей хотя бы вон под солнцем
на свежем воздухе чайку.

…Июньский полдень беспечальный!
  Полна живого естества,
   роняет тени в омут чайный
    неутомимая листва.
…В уме — из множества частей шей
  хоть сто лоскутных одеял,
   но…
      чтоб рубин воды чистейшей
     явь тоже светом оделял!

 …Природы — разве что внучатый
   племянничек —
             не для души,
     а для людей пиши!
            Печатай!

 Пора, серьёзно! Поспеши!
А то в ближайшее же время
 придёт писец, суров и дик,
 "О, жребий! — рявкнет. —
                Ожирели!" —
    и грянет вольнице кирдык.

Серьёзно, авторы, спешите
 издать написанное вы!
А то уж тонет в вязком шите
   трепещущая рябь листвы.

(И уж не грусть, а так, печальку
  сулит уму дорога вех,
   когда с пути сбивает чайку
    и чайка никнет.
                Осовев.)

Печатай, милая (и милый),
 любую хрень!
             …Пора постичь:
   за каждой внутренней пальмирой
    тенями брезжат муть и дичь.
 …Ну что, достаточно согрелись
   ещё живые?.. хлюп и шмыг?
    Так выгрызай из чувства ересь!
     не спи!
            не жди!
                упустишь миг!

 Ни красный на просвет цейлонский,
  ни зелень изумрудных крон
   нам не заменят тот неброский
    как будто… свет? — в орде ворон,
     по-деловому пыльно-чёрных,
      а эта… кто она? одна
       из самых, может быть, никчёмных

        …обречена?

                Посвящена.

…И солнце — вроде каравая,
  и воли вычищен сортир,
   и начеку душа живая,
    что кто-то мелом начертил…

Отлив… Торопится к метрО люд…
 Погоды — полный небосвод…

И… скоро
 лавочку прикроют.

   Вот-вот.



ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ

То тихо, то снова с деревьев летит листва,
   что месяц назад зеленела беспечным омутом,
  болит от сюрпризов давления голова,
 и тянет вернуться: мол, есть ли ещё кто дома там? —
любого, кто сдуру для "воздухом подышать"
 и "в шахматы чисто размяться" наружу выбрался,
рискнув от безделья… а ветер-то — как де Сад,
  скользит по бульвару с улыбкой сатира…

              ВЫ бы, сэр,
 не "лондонский денди", а бич и босяк, увы,
стараясь угнаться за летом: "Натура дура ли?!" —
 не прыгали б выше замусоренной головы,
а лучше б о дне вашем завтрашнем больше думали.
 …Весь мир — как театр сатиры… нет, как театр
                абсурда!
                Плеваться охота!
                Не только бичи слюны,
 никто не жалеет… И листья летят, летят…

Реально, как будто запасы и впрямь бесчисленны.