седьмого третьего в двадцать ноль ноль

ты поцелуешь меня, пока я ещё здесь?
я очень скоро, быть может, к этой весне,
сотрусь из хроник, оставшись только лишь в сердце,
да ты не веришь, хотя неизменно яснее

тот факт, что я разлюбила, а ты начинаешь
едва влюбляться, боясь глубины этих чувств;
и ты чего-то так ждёшь, неужели аж мая,
мне не дожить до него, я ведь больше не трус —

могу оставить, уйти, отказаться небрежно
без твоего дозволения, только хотелось,
чтоб моих губ ты коснулся не сухо, а нежно,
немного страстно, прижавшись взволнованным телом;

а дни летят — они всё светлее и проще
теперь тебя наблюдать с позиции ‘ладно,
пускай всё будет, как сам того ты так хочешь,
коли ты счастлив’. А счастлив ли ты взаправду?

будь счастлив — я лишь об этом прошу того бога,
который может меня и не слышит вовсе,
а может я потому и прошу его долго
лишь оттого, что он глух, только ты уж не бойся —

я перестану, я буду просить за другого,
ведь ты к нему так ревнуешь — я видела боль,
ты поцелуешь меня на прощание седьмого?
седьмого третьего в двадцать ноль ноль