Падшая русалка

закоченевший  трупик  ветра  валялся  окалиной,
в  этом  виделся  особый  климат,
чуткость  цинизма  чеканя  шаг
беспросветно  угадывало  сомнения,
внешняя  невозмутимость  шатка,
внутренним  непоколебима,
я  чувствую,
тощие  лучи  подловато  гладят,
зову  русалку,
рядом  грубо  топорщит  сучья  коряга…

надолго  жадно  не  видно  и  души  на  вид,
иссяк  в  книжных  корешках,
стеснённый  до  одури,    
выкосить  чтение  чтец,
и  некогда  жгучий  я, 
уставился  лицом  в  белый  просвет,
это  можно  сравнить  со  сломанным  ничто,
железной  марлей  нести
напрочь  сцеженный  воздух…

мысль,
тебе  бритвой  разделать  тушу  льда 
в  тёплом  океане  беспомощно,
вода  плывёт,  выкрикивая  холодные  волны,
умом  не  понять, – легко  ли  головой  ударить  мысль,
раз,
другой,
пока  головокружение  вскруживает  русалка,
тяжёлая  глыба  вечной мерзлоты  тайна  края  её,
где  материя  непрочна,
необитаема…

рука  Луны  тонка,
обтянута,  эластичным  бежевым  светом,
гладит  русалку,
с  чешуек,  смакуя  уклон,
мили  близость  к  длинному  переходу  вскрыли,
наглотались  узлов,
и  не  убоялась  падшая  захотеть  оступиться,
приплыла  на  мой  зов…

непривычно  тих  океана  голос,
жалостлив,  как  зарёванные  глаза  китобоя,
и  время  вне  закона,
перед  тобой,  как  сундук  с  золотом  я,
пираты  твои  меня  зароют.