Прошлым летом

Я очнулась тем утром,
когда взяли Ройзмана.
Меня по лицу как будто
Огрели розгами.
Мы ехали в Верхнюю Пышму,
восторгаться советской мощью,
но восторг стошнило, он вышел
из авто и сел на обочину.
Сказал: я останусь здесь,
в придорожной пыли,
а вы катитесь смотреть
на лакированные автомобили.
А день занимался
грандиозный, как статуи Мухиной.
И в нас плевался
Позорными оплеухами.
А мы бродили меж
воронков и кадиллаков,
а день был в августе, и с тем,
в шестьдесят восьмом, почти одинаков.
И мы глазели на великолепие
двадцатовекого автопрома,
держа в предсердии
ожидание всескрепия
и погрома.

***
Следующим днём
я бродила по Вайнера,
но не было в нём
ничего исправлено.
Посреди улицы стояла девочка,
ножки-прутики, ручки-веточки.
Я своей раздобревшей спиною
могла бы укрыть трёх таких.
Но, послушная умозрительному конвою,
я прошла мимо неё тихо-тихо.
В руках - обычной лист ватмана,
который она изрисовала
фломастером буквами плакатными:
"Освободите Ройзмана".
Сорок лет назад это бы я стояла.
Точно, я. Но теперь мне поздно.