Преципитаты февраля ммххiii года

Вообще-то книг искатель. А к чтению талант.
Недопоэт. Пихатель. Но не Дантес. Не Дант.

Рубинштейн не врублен в заграницу. И не эмигрирует в блудницу.

Перед тем, как оказаться пылью, скинули дедов в небытие. Поменяли имена-фамильи, чтоб забиться не в своей струе.

Bryan Johnson молодится. Что его погубит? Он долбится. (Не жена, а юные созданья.) А одна из дев неслабая пиранья.

Русофила русофоб загонял в поэму-гроб.
Горько плакал средь стишат этот самый русопят.

Хрупайте акульими хрящами. И не ешьте колбасу салями.

На замёрзшей реке лёд наплывами. Все сезоны как бы рецидивами.

Течь текут сезоны. С т а́ р и т неуклонно Б-женька единый... Он такой былинный.

Врастают в русский, как агенты, инослова из лжеконтента.

Не чекрыжь меня, Париж!

Сейчас настали времена -- не Моська лает на слона, а слоник гавкает вовсю и обещает: "Укусю!"

Как сочно: "Львович." Губками --  Нино; и я влюблён в неё давно. Супруг Нино! Есть две руки: боятся быкороды и быки.

"Болтун -- находка для врага." Молчала старая карга.

От неё поставлен лайк. А вот от меня а файк.

О Гайавата! Нет возврата. И не было пути.
Но всё ж мы соблюдаем ЗОЖ и нас уже не проведёшь.

Напялил рубаху задком наперёд.
Но ты не кручинься -- и это пройдёт.
Осанься, будь весел. Приметы не в счёт.

Беззумно. Не увижу вас. Но завтра будет вам "Атас!"

В словесах всё вязнет Эдик.
Где он, где он, новый смысл?
Прочитает Зусик-медик
и почешет... Зол и лыс.

Ступка и пестик. Ещё один текстик.