Аристотель

Когда мир ещё был полон тайны,
Когда мифы, по углам шепчась,
Заполняли финиками пальмы,
И внимал им звёзд иконостас,
Жил коротконогий Аристотель.
Не ища ни лавр, ни барыша,
Он твердил, что в каждом, кроме плоти,
Есть ещё какая-то душа.

В культе тела прозябали греки,
В море яств тонул седой Олимп.
Испокон считалось: в человеке
Ничего похожего на нимб.
Боги спали, Цербер неусыпно
Сторожил односторонний вход.
Люди - даже те, кто жили сытно -
Жили в тихом страхе мёртвых вод.

Кто бедней, те думали о гриле,
Возлагали жертвы против стуж,
Торговали маслом и лепили
Барельефы мускулистых туш
Для музеев тонкого искусства,
Умирали за царя и кров
Где-то в землях будущих курфюрстов,
Свято веря в мощь своих богов.

Боги спали, и не знали боги,
Что их славе не сносить песка,
Что однажды горестным уроком
Вспомнит их лишь пыльная строка.
Лишь один картавил Аристотель,
Сотрясая словом синий шар:
Главное, чтоб в людях, кроме плоти,
Обитала смелая душа!

Боги ощутили, что бессильны,
И погрязших в праздности и сне,
Греческих богов поработили,
Жавшихся от ужаса к Луне.
Наступил конец эпохи дивной,
Взвились над Элладой высоко
Флаги тех, кто праздных судеб вина
Променял на волчье молоко.

Возопили боги и герои,
Выясняя, чья это вина,
Что, застряв в огромнейшем застое,
Пала ниц огромная страна.
Зевс-отец с горы глядел понуро,
Под горой его народ господ
Позабытой потчевал культурой,
Отмечая новый римский год.

Там, внизу, осознавали греки:
Не в оружьи сила, не в броне,
Не в ладьях, господствующих в реках,
Не в деньгах и даже не в вине:
Как твердил им мудрый Аристотель -
Жаль, они не слушали греша -
Сила - в том, что в каждом, кроме плоти
Есть непобедимая душа!