Голубое Нигде

- Господин Дитрих, Ваша новая книга в рекордные сроки завоевала любовь читателей со всего мира, став бестселлером. Это Ваша третья книга и она, как и предыдущие, покорила читательскую аудиторию Европы и Америки. В чём секрет Вашего успеха?

- Наверное, в том, что Бог меня любит, и что я родился под счастливой звездой, - улыбнулся я, - А если серьёзно, я думаю, дело в теме, которую я поднимаю. Она одинаково интересна и для прекрасной половины человечества, и для сильной.

- Расскажите об этом подробнее. Что за тема, которая уже в третий раз покоряет сердца читателей со всего мира?

- Мужчины... - сказал я, улыбнувшись, - я пишу о мужчинах, об их красоте, об их превосходстве, об их удивительном магнетизме и обаянии. О том, как они говорят, с какой энергетикой двигаются, о том, какой прекрасный блеск появляется в их глазах, когда они улыбаются, о том, как восхитительно они дрожат в любящих руках другого мужчины, и о том, насколько они великолепны, когда влюбляются.

Я замолчал, ожидая следующего вопроса, но его не последовало. Очаровательная журналистка, которая брала у меня интервью, молчала, глядя на меня с благоговением. Я не мог не отметить, что она была красива, но красота её была оригинальна и мила. Её лицо было очаровательной сердцевидной формы. Кожа была гладкой и белой, словно фарфор. Небольшой, чуть вздёрнутый носик, тонкие губы, причём верхняя губа была чуть полнее нижней, придавали девушке особый шарм. Она была невысокого роста, с изящной фигурой, словно у балерины. Каштановые волосы, с лёгким рыжеватым оттенком и огромные тёмные, словно шоколад, глаза, довершали образ очаровательной юной девушки. На ней было надето чёрное платье, прикрывающее колени, с обычным полукруглым вырезом. Оно было простым, без излишеств, и элегантным в то же время. Я улыбнулся ей уголком губ. Её глаза заблестели, а щёки окрасил восхитительный, еле заметный, румянец.
Покачав головой, она отвела от меня взгляд, смущённо улыбаясь, и продолжила:

- Да, Вы правы, эта тема действительно... интересна и притягательна... - на выдохе сказала девушка, мельком взглянув в мою сторону. Я снова улыбнулся, - А что Вас вдохновляет?

- На написание книг о мужчинах может вдохновить лишь мужчина, - улыбнулся я, вновь глядя на смущённую девушку.

- Какой мужчина? – заворожено спросила журналистка.

- Трудно сказать, ведь все мужчины так прекрасны и неповторимы. Я не могу ответить на этот вопрос... Порой я могу часами сидеть у компьютера, пытаясь связать мысли в рациональный поток, но у меня ничего не выходит. А порой один лишь взгляд красивых мужских глаз, одна улыбка, жест, и я пленён. Миллионы слов и идей крутятся у меня в голове, а пальцы сами порхают по клавишам.

- На улице двадцать первый век, а Вы создали какие-нибудь новые направления в литературе?

- Да. Я писатель, романтик, я хочу быть оригинальным, не похожим на остальных, а все направления в литературе связаны между собой невидимой нитью. И моя задача совместить в своих работах несовместимое. Нереальное в обычном масштабе.

- Насколько я знаю, Париж – последний город в Вашем туре. Вы намерены вернуться в Москву или планируете продолжить путешествие?

- Ни то, ни другое. Дело в том, что Париж пленил моё сердце, и я намерен на время остаться здесь.

- Теперь, когда тур-презентация Вашей книги закончена, что Вы намерены делать дальше?

- Искать новое вдохновение, - улыбнулся я, и девушка ответила мне очаровательной, слегка смущённой улыбкой.

Интервью закончилось, и меня тут же окружила толпа людей, желающих получить автограф и перекинуться парой слов. Главное для писателя умение общаться со своими поклонниками. Внезапно, я почувствовал тонкий, ни с чем не сравнимый аромат мужских духов. Он нёс в себе свежесть и сладкую чувственность, я точно не мог разобрать, что именно это за запах, но я совершенно точно уловил нотки гиацинта, белого мускуса и розового перца, приятно щекочущих нос.

Запах был настолько лёгким и свежим, раскрывающимся в цветочно-фруктовом взрыве сочных цитрусовых, водного гиацинта и жасмина, выдвинутых на первый план. В «сердце» сила яркой вспышки немного ослабевает и, не торопясь, окутывает древесным и успокаивающим теплом амбры, пачули и тикового дерева, оставляя в шлейфе мягкость и нежность ветивера и белого мускуса.
Постепенно аромат стал ощущаться слабее, а вскоре и вовсе исчез, оставив после себя лишь ностальгию.
В голове тут же закружились тысячи слов и мыслей, и я очень жалел, что рядом нет моего ноутбука.

- Montmartre, Rue des Trois Freres, - устало сказал я таксисту, сев в машину. К сожалению, я плохо знал город, и приходилось каждый раз брать такси.

Я провёл в Париже несколько недель и уже дважды поменял место жительства. Отели, даже самые дорогие, никогда не привлекали меня, и я предпочитал снимать жильё. Мой выбор остановился на старом и очаровательном Монмартре. Легендарное место, самый романтический район Парижа. Когда-то здесь жили бедные, но весёлые художники, поэты, актёры.
За то время, пока я здесь жил, я изучил и полюбил Монмартр, как второй дом.
Я любил гулять по Парижу тёплыми осенними вечерами.

- Merci, - поблагодарил я водителя, расплачиваясь и выходя из такси.

Выйдя на улицу, я с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух.
Поздоровавшись с консьержкой, я, быстро перепрыгивая через несколько ступенек, поднялся на пятый этаж, где располагалась моя квартира.

До меня здесь жил художник, и окружающая обстановка это подтверждала. Стены квартиры были обиты бежевой и светло-коричневой синелью. На полу был постелен паркет из светлого бука. Что меня больше всего привлекало в этой квартире – она была на последнем этаже, и у меня был свой собственный выход на крышу старого дома, откуда открывался восхитительный вид на Париж. Широкие окна в пол и двустворчатые стеклянные двери делали комнаты светлыми и солнечными, а прозрачные, светлые занавески на окнах создавали ощущение лёгкости.
Скинув рубашку, я подошёл к автоответчику и нажал кнопку, чтобы прослушать сообщения. После короткого сигнала, я услышал голос своей ассистентки:

«Господин Дитрих, я хотела напомнить Вам, что на послезавтра у Вас назначена ещё одна конференция, а сегодня вечером Вы должны явиться на приём в 18:00 в Сен-Тома-д'Акэн, в 7-ом округе. Смокинг и приглашение оставила консьержке. Приятного вечера».

Я стёр сообщение и направился в ванную. До шести оставалось не так много времени, и мне необходимо было привести себя в порядок.
Приняв душ, я побрился, и даже не стал пытаться справиться с привычным беспорядком на голове, зная, что это бессмысленно. Позвонив консьержке, я попросил, чтобы она принесла мне пакет, который оставила Камиль, моя ассистентка.

Надев чёрный классический костюм и чёрную рубашку, я решил не надевать галстук. Прихватив приглашение и портмоне, я заказал VIP-такси, остановив свой выбор на Aston Martin, и уже через сорок минут стоял у огромного старинного здания, освещённого прожекторами и фонарями. Множество дорогих машин и элегантно одетых людей суетилось вокруг, а мелодичная классическая музыка создавала атмосферу особого шика.

Обстановка, царившая внутри, полностью соответствовала приёму – огромный зал был украшен свечами и ледовыми скульптурами, высокие потолки, колонны и стены из белого мрамора только подчёркивали помпезность и шик.

- Шампанское? – любезно спросила официантка с подносом в руках.

- Не откажусь, - улыбнулся я, беря в руки бокал.

- Грей? Дитрих Грей? – услышал я грубый мужской голос у себя за спиной и повернулся.

С доброжелательной улыбкой на губах, ко мне приближался Саша, мы учились с ним в одной школе. Я был одновременно рад и удивлён увидеть его здесь.

- Саш! Как я рад видеть тебя. Сколько лет, сколько зим! Как тебя занесло в Париж? – спросил я, улыбаясь, и пожимая его руку в дружеском жесте.

- У меня тут бизнес, дом, жена. Я живу во Франции уже четыре года, из них три провёл в Париже. Тебя не спрашиваю, что ты здесь делаешь, так как все журналы и газеты пестрят интервью со знаменитым писателем. Кстати, моя жена твоя большая поклонница, подпишешь для неё экземпляр?

- Обязательно, но позже. Господи, это просто фантастика, что мы пересеклись здесь. Забавно, но я даже не знаю, по какому поводу торжество, - смущённо улыбнулся я, делая глоток шампанского.

- Это что-то вроде приватной вечеринки для элиты, которую ежегодно проводит Поль Ланто, крупнейший бизнесмен Парижа. Ну и, к тому же, это повод порадовать его сыночка. Он обожает подобные сборища снобов, - рассмеялся Саша, подзывая официанта с выпивкой.

- Сыночка?

- Да, Анис Ланто, его единственный и любимый сын. Он – типичный француз, представитель высшего класса. Очарователен, но излишне жеманен. Хотя, нужно отдать должное его воспитанию, ему не так давно исполнилось двадцать, но манеры как у истинного джентльмена. Радость для мамы, гордость для папочки, - сказал Саша, и в ответ я ухмыльнулся.

- А вот, кстати, и он, - сказал Сашка, кивнув в сторону огромной мраморной лестницы.

Он широко улыбался, приветствуя гостей, уделяя особое внимание мужчинам. Должно быть, он почувствовал мой пристальный взгляд и, резко повернув голову, мы встретились глазами.
В больших, карих, практически чёрных, глазах тут же появился таинственный пленительный блеск.

Раут был в самом разгаре. Скучные беседы сменялись на ещё более томительные разговоры за бокалом красного вина и сигаретным дымом. Анис воспользовавшись моментом увёл меня в свой тайный уголок. Открыв флакон с духами, он брызнул немного на палец. Не отводя от меня взгляда, он коснулся пальцем щиколотки, проведя линию вдоль лодыжки, по внутренней части бедра. Взяв ещё каплю духов, он провёл пальцем вдоль руки, по ключицам и закончив шеей.

Отставив флакон, он вызывающе взглянул в мою сторону, и откинулся на локти на кровать.
Дерзко улыбнувшись, я направился к нему, попутно расстёгивая рубашку и отбрасывая её на пол. Подойдя к нему вплотную, я смотрел на Аниса, наслаждаясь блеском глаз и озорной улыбкой. Встав перед ним на колени, я аккуратно поднял его ногу и поднёс её к губам. Его кожа пахла просто восхитительно, и мне хотелось целовать каждый дюйм его тела. Я целовал его там, проводя линию из влажных поцелуев, лаская нежную кожу губами и языком. Оставив лёгкий поцелуй на коленке, я принялся ласкать внутреннюю сторону его бедра, наслаждаясь чуть слышными стонами. Я стал ещё более возбуждённым, почувствовав кроме волшебного аромата его духов, запах мужчины – аромат его возбуждения. Попутно снимая с него одежду, я поцеловал шею, переместив губы на его руки. Целомудренно поцеловав запястье, я двинулся дальше, лаская губами сгиб локтя, плечи, ключицы. Привстав, я избавился от брюк и другой ненужной одежды, и вновь прильнул к Анису губами.

- Грей... - он стонал моё имя, в то время как я целовал и слегка покусывал его шею.

Мои руки ласкали его грудь, давя с силой на затвердевшие соски и выводя вокруг них небольшие круги. Переместив ладонь на его бёдра, я снял с него трусы, отбросив их на пол. Теперь я мог чувствовать его всем телом, ощущать его тепло своей нагой кожей. Взглянув ему в глаза, я увидел в них страсть и ту самую дерзкую искру, которая покорила меня.
Ехидно улыбнувшись, он вплёл пальцы мне в волосы и притянул меня к себе. Он провёл языком по моей нижней губе и скользнул им внутрь.

Пока я ласкал его, руки Аниса исследовали моё тело, скользя по моим волосам, плечам, груди, слегка царапая ногтями, спускаясь к прессу.
Приподняв его ногу, я закинул его на своё бедро, легко проскальзывая в его горячий центр. Я начал поступательные движения, притягивая его за талию ближе к себе. Его руки бродили по моей спине, то, нежно лаская, то, царапая кожу, вызывая во мне бурю эмоций. Я покрывал поцелуями его грудь, обхватывая губами сосок и слегка посасывая его, языком выводя вокруг него круги.

Запах секса и духов заполнили комнату, сводя с ума и кружа голову.
Спустив руку на его бедро, я стал направлять движения тела Аниса, а он закинул мне на талию вторую ногу, двигаясь мне навстречу. Я привстал, держа весь свой вес на вытянутых руках. Таким образом, я мог проникнуть глубже в него, задевая простату, доставляя ему ещё больше удовольствия.

- Быстрее, - громко простонал Анис, откидывая голову назад и буквально вжимая её в подушку.

Отпустив мои плечи, он обхватил руками изголовье кровати, используя его, чтобы двигаться на встречу движениям моих бёдер.
Наши тела быстро раскачивались, а мышцы буквально ломило от приближающегося удовольствия.
Анис громко прокричал, когда я почувствовал, как его член под моими ровными, но быстрыми движениями стал пульсировать с невероятной силой выбрасывая потоки извержения, а по его телу пробежала дрожь. Отпустив изголовье кровати, он обвил мою шею руками и сильно укусил моё плечо, после чего я с громким стоном кончил, обхватывая Аниса руками за талию. Тяжело дыша, мы вместе упали на кровать. Наши тела были сплетены, он крепко обвил мои плечи руками, в то время как я обнимал его за талию. Его ноги всё ещё обхватывали мою поясницу, а моя голова покоилась на его шее. Сейчас мы были настолько близки, что я в буквальном смысле кожей ощущал биение его сердца.

Вернувшись к себе после удавшегося раута, я достал ноутбук, и моё внимание привлёк небольшой пузырёк с эфирным маслом. Вдохнув великолепный аромат, я невольно улыбнулся. Удивительно, сколькое в мужчине может вдохновить. Будь то глаза, или голос, или даже аромат духов – всё равно. Ведь все они разные, и все так восхитительно красивы. Ведь нет в этом мире одинаковых глаз, будь они голубые, карие или зелёные, они все светятся по-разному, по-разному блестят. И голос может быть похожим, но одинаковым он никогда не будет, и для каждого он по-разному ласков и красив. И духи... поразительно, но на каждом мужчине их аромат ощущается по-разному и никогда не повторяется, предлагая каждому неповторимый запах, постепенно раскрывающийся во всём своём великолепии...

Мой личный ад - моей души пустыня,
Осколки слов там и наброски фраз,
Но всё это пылится в паутине,
Заброшен неоконченный рассказ.

И смотрит на меня с немым укором
Который день нетронутый листок.
Душа укрылась за глухим забором -
Жестокий был преподан ей урок.

В который раз я по живому режу
И отсекаю часть самого себя.
Похоронив последнюю надежду,
Я слышу, как страницы шелестят.

Тех книг, что мной написаны не будут,
И тех стихов, что не увидят свет.
А скомканных листков всё больше груда,
Но, что поделать - вдохновенья нет...

Я неужели обо всём писал?
Расставил все точки и тире?
И слоги в цепь единую связал,
Сказал всё о небе и земле?

Не думаю. Мне просто нужно время,
И снова строчки в сердце зазвенят,
И настоящим прошлое заменят,
Захлопнув дверь в мой персональный ад.