Один из Фрагмент 17 заключительный

Фрагмент 17 заключительный
Пенсия
Ведин стал Пенсионером, одним из. Целый год он наслаждался новым статусом. То, что откладывалось на потом, стало доступно. Главным увлечением стали горы. Зимой горные лыжи, оказалось, что пенсионерам эта дорогущая опция предоставляется бесплатно, по будням. И он катался четыре раза в неделю. Летом просто горы в одиночку, как нельзя, но по-другому тоже не получалось, значит можно. От предельной до пенсии высоты 2200, к концу первого года зашел на 3000, а в следующий сезон 3500. Именно на этой высоте стало понятно Зачем люди ходят в горы.

Лет десять тому назад у него родилась мысль о необходимости создать учебный центр по уже прошлой профессии. Обращался к друзьям, которым, по его мнению, это было необходимо. И даже обещал преподавать там, но наверно было еще не время. Бойтесь своих желаний – они сбываются!!!

 Сбылось и это, когда Пенсионер уже этого совсем не хотел, но ОБЕЩАЛ. У него снова появилась Работа, именно с большой буквы. О такой работе, хотя и совсем нелегкой можно только мечтать. Работал не более 20 недель в год. Все материалы, без всяких согласований, сделал сам, как считал нужным. От руководства была только опережающая поддержка во всех начинаниях. Процесс шел успешно, не особенно мешая походам в горы. В горах выработался хороший иммунитет, который чуть не оказался для него роковым…

Во время проведения занятий, он понял, что короновирус пришел в гости и к нему. Чуть позже выяснилось - в самой гадкой форме с названием Цитакиновый Шторм.

Хронология событий.

20.05 занятие на моральноволевых, домой пульс 31, минимально допустимый 30 - снижение иммунитета.
21 Нина с утра плохо, идем в горы, получается с трудом, пульс 37.
22 Нина теряет запах, вкус, прочие признаки, у меня только слабость.
23 умер Ульянов (здоровый образ жизни, хороший иммунитет). Нина вызывает мобильную бригаду, у нее берут ПЦР, у меня нет - отсутствие признаков, рекомендации в основном никакие.
24 новая бригада, оба с трудом ходим у меня признаков нет. ПЦР не берут.
25. Поднимается температура, сбивается таблетками. Снова поднимается, не сбивается. Первая скорая, отказываюсь.
26 Начало, еще одна скорая, первый Доктор, слушает легкие, есть шумы, отказываюсь.
26 4 утра, третья скорая, настаивают на госпитализации, фельдшер звонит главврачу  скорой, передает трубку Нине, есть места в 12, единственная больница где есть шанс справиться с таким штормом.
Входная КТ - поражено 50 процентов легких. Палата, кислород, интенсивная терапия.
27 Врач. Первое упоминание о шторме. Постоянный контроль крови, лечение идет успешно.
29 У Нины начало шторма, величина шторма ровно такая, чтобы вышла из него к началу моего.
31 Нина из шторма вышла, обход анализы хорошие, разговоры о выписке, врачу кажется, что меня может накрыть.  На консилиуме ставит вопрос о блокираторе иммунитета, блокиратор готов. К вечеру начало шторма, какой-то показатель поднимается в 570 раз, вводят блокиратор, на трое суток подсоединяют к гипариновому аппарату. Начинается паническая атака, зацепиться не за что, за жизнь не выходит, цепляюсь за смерть, не хочу целованного мешка, уговариваю себя дождаться строительства крематория - помогает. Умер Туйгун (отличный иммунитет), в больнице куда я не поехал. Дальше качели, галюники, видения, параллельные реальности, выключение, включения сознания. Как очнусь Нина заставляет мыть организм, до литра в час. Пью, лью без конца. Она все время не спит, понимаю ее дикие страхи. Нирвана затягивает, все меньше хочется возвращаться, вообще не хочется... должен защитить жену. Сознание плохо включается. Последний удар шторма под утро пятых суток. Как включил сознание не знаю.
К обеду обход, консилиум, возможность выписки через день,  если поднимут сатурацию, требование постоянно лежать в кислороде на животе, постоянный контроль сатурации, которая все время плывет.
Принимаю решение - завтра покинуть больницу в любом случае, даже без выписки и снимаю кислород.
С утра все анализы, более менее, обход, где кислород? Замер сатурации все в норме. Немая сцена, выписан, дома.
А в это время…
Из дневника сына
18 мая, Экибастуз, очень странный город, пыль и жизнь как будто замерла, 5 утра, одна-ко 30-ть… впереди сегодня не менее 600 км и куча двигателей, ОРУ, ЗРУ и прочего уже опостылевшего. Первая серьёзная весточка, мама начинает болеть, не хорошо, батя шифруется. трасса, впереди шторм и музыка инструментал подстать, грядёт что-то не хорошее
19 мая вечер, Астана, менты с досмотром и лагман.
20 мая, утро, жуткая диарея, голова болит и сил нет, у мамы положительный ПЦР, я по симптомам тоже близко, впереди объект и дорога до Балхаша, тяжёлый день и дорога в общем.
Дальше дом, родители болеют, паника, Ольга болеет тяжело встать, как могу детей за-бираю, гулять с двумя однако не просто.
Аптеки, паника, строители косорезят, ругаюсь, потекла батарея, канализация забита ещё и это.
Утро, домашний родителей занят подозрительно долго, на сотовый в горле ком, они в больнице, всё внутри обрывается.
Ужас, паника, у Ольги ПЦР +, хотя чего ожидать, и так всё понятно было.
Рыжий кот на тусе, вот он негодяй, ему то я засандалю за всё, эх, не робин гуд, из 3-х попыток один раз по лапе только засандалил, затаился гадина, ничего, я тебе хвост ещё подрублю.
А ещё оказывается Ульянов, всегда думал что отойдёт где-нить на рыбалке после оче-редной бутылки, здоровый был….
Звонок бате, отвечает мама, паника, батя говорить ни с кем не хочет.
Любой звонок на телефоне, или трель вотсапа как щелчок затвора у винтовки за спиной, страшно.
Так, Андрей, Иннокентий и Степан, давайте там, подсобите, ещё есть много о чём пого-ворить, ещё очень мало знаю.
Кстати, у всех дедов, прадедов фактура лица одинаковая, смотрю на сына, а ведь в по-роду лицом пошёл, кто что не говори, а вылитый дед растёт.
Куда же этот рыжий делся, ну ничего, ещё попадётся.
Вечер, дети спят, душ, крик и плач Ольги, даже звук воды не перебивает, выбегаю, Мишка весь в крови, Ольга вся в слезах, ничего, шить не надо, а шрамы украшают муж-чину, а тумбочки эти я уберу, никогда не нравились.
Мысли, мысли, мысли, нехорошие должен сказать «мужчина в 40 должен уходить под баобаб, а за матерью должны ухаживать дети», паника, паника, паника. Жена и мать не уживутся, Андрей, Иннокентий и Степан, призываю!!!
Поговорил с батей, голос не жизнеутверждающий, но живой, появились стены дома, вро-де чёрная полоса начинает сереть, в душе появляется просвет, даже бокал вина выпил и проспал аж до утра.
Выписка, родители, объятья, идут под ручку, мило, дом... а вот и рыжий тут как тут, эх… не успел, живи цельнохвостатым.
Родители на газоне в шезлонгах рядом, кажется у них всё будет хорошо.
Спасибо вам Андрей, Иннокентий и Степан….
 
Надо бы узнать хозяев участков по соседству, да уговорить родителей перебраться к нам туда, в этом пыльном городе уже совсем дышать то нечем, а так бы были все рядом но отдельно…

Дома.
При выписке врач предупредил – в горы через три месяца, не выше 1500, просто посто-ять и подышать.
Через две недели - первый километр на 1500, с большим трудом и перерывами.
Через два месяца – 2800
Через год – 3650
Жизнь продолжается.