Лимб

В неровной пляске фонаря,
В комнату зайду и краем глаза,
расцарапаю пространство из угля,
Что чернее чёрного в два раза.

Под ногой пол ходит ходуном,
Пыль глотает тюль и половицы,
Лампа увядающим цветком,
В пустоте вселенной золотится.

На секунду веки приспущу,
И вдыхая затхлость с ноткой мяты,
позабуду то, о чём грущу.
Зеркала пусть ловят звездопады.

Те почти исчезнут в них как сон.
Режет серп просторы как попало.
За оконной рамой слышу стон.
Вечер к косяку прильнёт устало,

Скинет с головы священный нимб,
сядет, свесит ноги с парапета,
И окинет полумертвый, тусклый лимб,
Что нельзя покинуть на рассвете.

Ужаснусь. Как я попал сюда!?
В комнате тревога и бессилие.
В неровной пляске фонаря,
Взятие идёт моей Бастилии.

Здесь танцуют и всё будет хорошо,
Серость успокаивает разум,
Потому что разум обнажён,
Но не виден зачастую глазу.

Я уже смеюсь. Сошёл с ума,
всматриваясь в даль почти бесцветную.
На душе зима. Одна зима,
По двору бредёт совсем бездетному.

Минус сорок, может сорок пять.
Резко встану, давит пламя грудь.
И уйду с зимой в ночи гулять.
Мне уже сегодня не уснуть.

Хлопок дверью. Здесь теперь покой.
Тишина спокойствия без жизни.
Мы всегда берём себя с собой,
И нет разницы когда, куда мы вышли.