Один день войны 1812 года

Стояло это село уже давно почти пустым,
Все жители в лесной чащобе жили.
Изредка, по праздникам, народ из леса выбирался
И для богослуженья к церкви пробирался.
Однажды, только что закончилась обедня,
Ударил гулко вдруг набат
И староста-старик домой помчался.
Флинту старую схватил и выскочил из двери,
И тут французские гусары налетели.
Он выстрелить успел лишь раз,
Как смяли, стоптали и избили.
Потом скрутили руки его же кушаком
И, злобно что-то говоря, куда-то потащили.
Захватили вместе с ним ещё троих,
А остальные – либо бежали, либо убиты.
Прошли они с французами вёрст тридцать
И, наконец, к большой дороге подошли.
По ней тянулось видимо-невидимо французов,
Укутаны все были во что попало,
С оружием и без, и пешие, и конные…
Возле дороги у костра в зелёном бархатном кафтане
И ноги расставив широко, стоял какой-то человечек
И видно было, он чем-то очень недоволен.
Вокруг стояла свита, вся в мехах.
Один гусар, что старостою в щёку ранен был,
Слез с лошади, подошёл и человечку доложил.
Тот повернул к гусару усталое лицо
И лишь спросил: «С оружием в руках?»
«Все с оружием в руках», - гусар ответил,
«Расстрелять!», - хладнокровно человечек произнёс.
Тут подали ему карету, он сел и хлопнул дверцей,
Тронулись за ним и офицеры свиты,
Кто в карете, а кто на лошади верхом.
Как только разъехалось начальство,
Быстро с пленными произошла расправа.
К тем же деревьям их привязали,
Возле которых грелось только что начальство,
И без формальностей приставили по карабину к голове…
Одежду с пленных сняли ещё раньше,
Теперь же поделили и надели,
И по дороге вслед за императором пошли.