Чудословие Альманах Миражистов

 ЧУДОСЛОВИЕ
 
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Альманах Миражистов
Красноярск 2023

 
 Альманах Миражистов
ЧУДОСЛОВИЕ

 
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ
КрасноярсК 2023
 

ЧУДОСЛОВИЕ
 
                Альманах Миражистов 
Составил Николай Николаевич ЕРЁМИН
 Украсили  древняя икона и мозаика
Кошек нарисовала Кристина ЗЕЙТУНЯН-БЕЛОУС
               
СОДЕРЖАНИЕ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ
 
……………………………..
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов 
 
 
 Konstantin Kedrov
Вчера, 23:44
Кому:вам
***
Из жизни этой к жизни той
Шагал стремительно святой
А я поймите господа
Из жизни той иду сюда
Из жизни той иду сюда
И это счастье навсегда
23февраля 2023
--
Отправлено из Mail.ru для Android

Konstantin Kedrov
СРЕДИ СОЗВЕЗДИЙ
Сегодня, 11:11
Кому:вам
***
Просыпаюсь сплю и вижу сны
Надо мной созвездия весны
То страшнее сны
То многозвездней
Не хватает в космосе созвездий
Нет судьба меня не обманула
Просто так взяла и звезданула
Ну и я конечно звезданул
Но судьбу свою не обманул
Космос тоже спит и видит сны
И меня в созвездии весны
Может он когда нибудь проснется
И меня созвездием коснется
В многоликом космосе людей
Полыхает множество идей
Я охвачен грустью небывалой
От Большой Медведицы до Малой
Спрашиваю почему я здесь
Почему охвачен грустью весь
Космос нем ему не до меня
Сам грустит молчание храня
Это непонятное молчанье
И стихов нездешнее звучание
Все молчит но я то не молчу
И лечу лечу куда хочу
Эту непонятную свободу
Ощущаю как свою природу
С каждою весною оживаю
Радуюсь и недоумеваю
21 февраля 2023
Отправлено из Mail.ru для Android

Окно иконы
Кедров-Челищев
Я ответственный за любовь
Был неведомо кем назначен
Но ведомый неведением
Осезаю ось смысла мысли
Колеся вдаль в око лестницы околесицы
Около лица
Бликуя ликуя ликом
Клик блик икона окна

19 февраля 20233D
Konstantin Kedrov
Сегодня, 13:22
Кому:вам

Первопраходец праха
Входящий в небо
Прахадимец ада
Адам
Адамант
Архитриклин на троих
3 D_вицы под окном
Птица тройка коней троянских
В огороде бузова
А в Киеве буза
20 февраля 2023
--
Отправлено из Mail.ru для Android
Konstantin Kedrov
Ангел Лена
Сегодня, 19:33
Кому:вам
***
Ангел которого я люблю
Раньше был здесь
Теперь в тайном небе
Ангел Лена
Нега
Агни и ген
Чертеж невидимых крыльев
Как невидим пропеллер в полете
Жизни невидимой чертежи в кальке неба
Прости Леонардо
О дар Лены
Я знаю ты как иллюстрации Дали к Дон Кихоту
Пальба из мушкета по камню
Но камень - небо
А мушкет из незримых линз
Пальба проекций в невидимые проекции Римана Лобачевского и в меня
Невменяемого как в экстазе святой Терезы
Терзаемой незримыми стрелами
А мура Амура
Немеющего от мощи
Ищи и обре
Погибоша аки
Аким или караим кара им
От Икара
22 февраля 2023
Отправлено из Mail.ru для Android

Скрижаль
Кедров-Челищев: литературный дневник
Я,Мы,Кто,Два,Три-самые древние слова. Им 40 тысяч лет.
Я МЫ КТО ДВА ТРИ
МЫ Я ДВА ТРИ КТО
КТО Я МЫ ДВА ТРИ
ТРИ Я КТО МЫ ДВА
ДВА Я КТО МЫ ТРИ
ТРИ МЫ КТО Я ДВА
ДВА Я КТО МЫ ТРИ
ТРИ ДВА КТО МЫ Я

© Copyright: Кедров-Челищев, 2009.
возраст-вечность и время
Кедров-Челищев: литературный дневник
Раньше я думал,
что человек взрослеет, потом стареет,
но наблюдая за собой убедился-
никакого повзросления не происходит.
Это паралельные миры.
Я-ребенок,я-молодой,я взрослый,я в зрелом возрасте -все это вместе.
Разговариваешь с семидесятилетним Вознесенским, а он пятилетний мальчик.
Беседуешь с восьмидесятилетним Капицей, а он семнадцатилетний пацан.
С Лосевым я познакомился, когда ему было слегка за 70, но на самом деле у него уже не было возраста он был уже вечный.
И Вознесенского вечного я знаю-он ребенок.
У всех ли
есть
вечный возраст…
© Copyright: Кедров-Челищев, 2009.
кровь- любовь
Кедров-Челищев: литературный дневник
кровь-любовь - Константин Кедров


все написанное кровью
навсегда у нас в крови
ис-
пытание любовью
ис-
пытание любви

© Copyright: Кедров-Челищев, 2009.
 
Константин Кедров Фиалкиада
Константин Кедров
http://konstantin-kedrov.ru/

http://1ben-konst.livejournal.com/
http://www.liveinternet.ru/users/2502406/video/
Недавно Андрей подарил мне гениальную поэму "Возвратитесь в цветы"."Фиалкиада"мой отклик,
Посвящаю ее Андрею с его разрешения.http://video.mail.ru/mail/kedrov42/

http://www.liveinternet.ru/users/2502406/post73802764/
Посмотерть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/193.html
http://www.liveinternet.ru/users/1951050/profile/

       Андрею Вознесенскому, поэту и другу

Сапфо фиалкокудрая
Сапфо фиалкогрудая
Сапфо фиалкорукая
Сапфо фиалкомудрая
Купите фиалки
фиалки Монмартра
фиалки для Сартра
для Сартра фиалки

Цветы растут друг из друга
И мы с тобой друг для друга
В солнце макая маки
пишут Ван Гога маки
пишут Моне кувшинки
пишет тебя сирень
Все мы друг друга пишем
гроздьями каждый день

Сколько кистей в палитре
столько в лугах цветов
Сколько цветов в палитре
столько цветов

«Возвратитесь в цветы»* –
говорит Вознесенский
возвратимся Андрюша и я и ты
а когда возвратимся
то вновь возродимся
и конечно же в нас возвратятся цветы
ты конечно же ирис
это каждому ясно
и рисуют тебя
все живые цветы
и рисуют нас звезды
небесные астры
и рисует нас сад
из цветной наготы
звездный сад состоит не из звезд
а из света
свет из звёзд –
аромат из цветов
Это лето поэтов
из звёздного цвета
ароматного цвета цветов

Кто-то дарит цветы
Кто-то делает деньги
Словом каждый при деле
«какникрути»
Ну а вечное дело
цветов и поэтов
отцветать и цвести
Отцветать и цвести

Нам нельзя возвращаться в тюльпаны и в маки
Горл бутоны готовы
И еще неизвестные монстры Ламарка
вырастая из горл
возвращаются в слово
Сад словесный ночной гиацинтовый росный
Соловьи айлавьют свои гнезда из горл
Как разряд освежающий нежный и грозный
сад словесный рыдающий как Кьеркегор

Мы не можем ждать милости от сирени
Мы не можем ждать милости даже от роз
потому что все Сирины осиротели
без сирени отрубленных Врубелем слез
Под душистою веткой сиренью расстрелян
князь великий К.Р.
По призыву поэта
Растрелли расстрелян
Все расстреляны
кто не отрёкся
от звёзд
от цветов
и от вер
Отверзаются дверцы
хрустального цвета
в алтаре где Флоренский служил литургию
где Флоренции мраморная невеста
прикрывает от копоти плечи нагие
Прорастает в руинах трилистник Баженова
Прорастает Растрелли ростками в раструбе аркад
Всё расстреляно
даже трилистник расстрелян
Всё расстреляно
даже цветов аромат

От Растрелли до расстрела
в гулком сумраке ночей
раздаётся хрип команды
о-гол-телых стукачей

На расстреле фиалок фиалка – Флоренский
вросся в вечную мерзлоту
Лепестками фиалок раскрылась Флоренция
там где Данте стоял на ажурном мосту
Я стоял рядом с ним
Улыбался Флоренский
Этот взорванный мост
тем теперь знаменит
что какой-то безумец оккультно-немецкий
убегая успел подложить динамит

Нам бы памятник при жизни полагается конечно
Заложили динамит –
а ну-ка дрызнь
Закопчённый Дант во тьме кромешной
воспевает вечно Nova Жизнь
Так Флоренский смешивая водоросли
извлекал из них взрывную смесь

Год от года цвести нашей бодрости
Обожаю всяческую смерть

Обожал безбожник жизнь безбожную
Говорят сам выстрелил в себя
Сам или другие
Все возможно
Он в себя стрелял из несебя
В страсть его уже никто не верил
Даже обожаемая лилия
И в социализм он вряд ли верил
Лишь маячила его фамилия
Лиля Брик кровавая Офелия
в ручейке из крови от него плыла
Так швырнул поэт в ручей своё пустое тело
в будущие мёртвые тела
Проплывало тело мимо Данте
Он стоял на взорванном мосту
Маяковский выругался:
– Нате –
Данте плюнул и ушёл к Христу
Но печален был фиалковый Флоренский
он стоял на взорванном мосту
вглядываясь в меркнущие фрески
где Иуда припадал к Христу

Там и я стоял у фрески Джотто
средь фиалок цвета всех цветов
Справа был Флоренский
слева Данте –
два живых священника цветов

Облачаются розы в ризы
опадающих лепестков
Облачаются ризы в розы
розы ризы
цветы цветов
Гроздья гроз извергают розы
и рыдают слезами звёзд
гиацинтов слёзная россыпь
всё оплачет звёздами слёз

Мани-мани Мане
Маки-маки Моне

Отцвели уж давно
хризантемы в саду
хризантемы в аду
хризантемы в раю
Умирай ум и рай
Ум и рай умирай
Я в саду
как в аду
и в аду
как в саду

Из заоблачных мордочек Анатем
вырастают головы хризантем

Отцвели уж давно тамплиеры в кострах
а зола ещё жжёт
ещё жжётся зола
Тамплиеры в кострах
Хризантемы в садах

Все созвездия стары
в астрологии астры
Из расстреллиевых растров
выдвигается раструб
В наведённом на резкость
глазном окоёме
выступают нарезки
окуляров из сердца

Так из лилии вышел Христос
и по водам
шел в одежде из лилий
общаясь с народом
Эта лилия словно
небесное лоно
породила весь мир
и царя Соломона
«Даже царь Соломон
так не выглядел прежде
как небесная лилия
в белой одежде»
Так и вы облачитесь
в одежды из света
Бог воздаст вам за это
воздаст вам за это

Мы прошли по земле
как Христос по воде
оставляя лилий следы
Мы прошли по земле
и остались в земле
как в земле остаются сады
Семена наших душ
прорастут как цветы
и цветами осыплется сад
А над нами на небе другие сады
звёзды гроздьями света висят

Вся галактика – ветка сиреневых слёз
обронённая Богом в ночи

Пью горечь тубероз
пью горечь речи
горечь пью
из нежной горечи
***
А.Вознесенский Стихи о К. Кедрове http://video.mail.ru/mail/kedrov42/1/274.html


 
……………………
Николай ЕРЁМИН
АльманахМиражистов 
 
 
ЛИКОВАНИЕ  СЛОВОМ   
***
Кто заставляет сердце биться,
Ах, сколько нужно, – От и до?
Влюбиться… Перевоплотиться…
И прекратиться –
Лет под сто…
Но чаще – разом и совсем –
Под 26 и 37…


***
Друг, было всё  в литературе:
И ночи свет, и темень дня,
Мечты о мировой культуре…
Жаль, ни тебя там, ни меня,
Ни тех, кто пишет до зари,
Не видно, что ни говори…

***
Поэты, увлечённые прогрессом,
Покуда в сердце вашем благодать,
Ни под Камазом, ни под Мерседесом
Никто из вас не должен погибать!

Пусть мчатся мимо те, кто за рулём,
Спешат – всю жизнь  в погоне за рублём…
               
***
В столице – свет, а в лицах – тьма,
Тьма на бутылках и на пробках…

А дальше – зона и тюрьма,
Где все, в блатных татуировках,
Поют: - Какая благодать,
Где  век свободы не видать,
И счастлив - каждый – налегке -
На государственном пайке…


КТО ВИНОВАТ?

Дефолт. Закрыты  банкоматы.
Повсюду плач, повсюду маты…
Кто виноват, Что – вот те на! –
Идёт за доллары война…

И убивает брата брат,
Хоть знает: он – не виноват!

ОНА

Восхититель–на
Изумитель-на
Обольститель –на
Ё-моё!

Оскорбитель-на
Унизитель-на
Возмутитель-на
Речь её…

***
Пытаясь мир понять,
Я понял, наконец:

Вселенная мне – мать,
А Космос мне – отец.

А Бог – и их, и мой, -
Бессмертный дух святой…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Россия – безвоздушное пространство,
В котором – день и ночь – сплошное пьянство…
Где взять О2?  Что делать? Чем дышать?
Вокруг – С2-Н5-ОН  опять…

БЕССМЕРТИЕ

Он написал стихи 100 лет назад…
А кажется – сегодня…Встрече рад
С возлюбленной, которой  нет как нет…
Лишь -  музыка, летящая на свет…

ИЗ ВЕКА В ВЕК

ХХ-й век. Расцвет талантов.
Эпоха половых гигантов
И сексуальных извращенцев…
О, бедный ХХ1-й век! Век террористов и калек…

МАРШУТ

Он прав, а я не прав…
Он трезв, а я не трезв…
Увы, и там и тут, с горы на гору – крут –
У нас один маршрут…

***
У каждого – ниша своя
От сокола до муравья…
У всех – соответственный нрав,
И каждый по-своему прав.

***
Христос воскрес! Вот Это да!
Волхвы застыли в изумлении…
А Вифлеемская звезда
Летит  в обратном направлении…


МОСКОВСКАЯ  РЕАНИМАЦИЯ

Место смерти – Москва. Время смерти… Ни-ни!
Ты, Москва, не права, ты поэта верни!
Без любви, без забот
Пусть ещё поживёт…
               
СВЫСОКА

И вновь душа моя легка…
И хочется  – Я жду чего-то!  –
Взглянуть на землю свысока,
Хотя бы с птичьего полёта…
КрасноЯрск февраль 2023 г
ВЗАИМНЫЙ ОПЫТ 

***
Я помню чудные мгновенья,
Когда тропой алкоголизма
Поэты шли без сожаленья
Под знаменем соцреализма…
Совсем Триаде не противясь:
- Идейность!
- Народность!
- Партийность!

И каждый смысла выразитель,
Попавший под Сухой Закон,
Знал, что такое Вытрезвитель…
И колокол звонит по ком…
Камю… Ремарк… Хемингуэй…
- Не пей! - Твердил Зелёный Змей…
Ведь тот, кто курит и кто пьёт,
Увы, молоденьким помрёт! –

И я там жил…Мёд-пиво пил…
Гитаре о любви вопил…
Пока не понял, что - к чему…
По чувству или по уму…
И что – почём…И кто - к кому…
Ау! Хемингуэй, Камю…
Прости провинциальный мрак,
Мария-Эрих - Ах! – Ремарк…

И помню музы страстный стон,
Переходящий в нежный ропот
Сквозь пробуждение и сон…
Наш горько-сладкий смех и грех…
И наш взаимный краткий опыт,
Покрытый тайною от всех…

ЗАТМЕНЬЕ

Затменье  Луны вызывало затмение разума,
Волненье княжны,
Сексуальный протест Стеньки Разина…

А Солнца затменье – и вовсе желание гибели…
К дуэлям стремленье…

И, чтобы  поэта все видели,
Убийство  презревший,
Он в воздух стрелял – « в молоко…»

Хотя умирать было очень ему нелегко…

ВОСКРЕСЕНИЕ ЛАЗАРЯ

Лазарь любовался бирюзой,
Ах, в ладу  с лазурной стрекозой…

И гремела радостно гроза -
В море - где лазурь  и бирюза…

И звучала песня – до небес:
- Милый, хорошо, что ты воскрес!

СТАРЫЙ СКРИПАЧ

- Я играю по левому краю –
Стонет сердце, и плачет душа…
То мне кажется: Всё! Умираю…
То мне кажется: жизнь хороша!

Ах… – и скрипку – святою водой
Протираю – игрок с бородой,
Чтобы Дьявола не было в ней
На границе оставшихся дней…

***
- О, Боже! Откровенно скажем:
Я тоже стану персонажем
В бессмертной Библии  Твоей.

- Твори, поэт, и не жалей
Чернил, белил и прочих красок!
Да здравствует срыванье масок…
И треск рубашки на груди…

Что впереди?
Всё впереди!


ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Мечтай – но не проси.
Молись – но не моли.
С Земли у Небеси
Не вымолить любви.
***
Пишу стихи для тех, кто вдалеке…
И прочитать стесняюсь тем, кто рядом,
Чтобы случайно - Ах! - строкой к строке
Не отравить их мёдом или ядом…
***
Литературный ученик
Авторитетом умных книг
Был  отшлифован, как кристалл…
Но так поэтом и не стал.
***
«Стихи о ней»  прочёл он, леденея…
И так сказал: - Стих-иней,  стихинея…
И всё ж, горя серебряным огнём,
Она прочла в ответ «Стихи о нём»…
***
Все  поэты - хам на хаме –
Громыхали так стихами…
Что сказал, прощаясь, Сим:
- Этот слэм  невыносим!
***
Ира – дочь вампиров.
Яков – сын маньяков.
Славная семейка:
Жизнь и смерть – копейка…
ОСЕННИЙ КЛЁН

Клён осенний рыпался
На ветру, как мог, -
И на землю сыпался
Золотой песок…
***
Муза моя печальная,
Что у тебя на уме?
Слово – и вновь  молчание…
Снова – ни бе, ни ме…
***
Как хорошо,
Что под Небесным взглядом
Мы есть с тобой,
Увы, хоть и не рядом…
ПРАВДА

- Был я гением – стал графоманом…
Мой геном оказался обманом!
Всё, что помнил и знал – позабыл…
Правда только лишь в том, что я  - был…

***
Я опять в толпе иду сквозь матерщину,
Бескультурье, беспредел и бесовщину…
И на просьбу: - Как пройти из Ада в Рай? –
Слышу вновь: - Моя твоя не понимай!

***
Поэт страшился смерти за грехи.
Он знал, как на дуэлях убивают…
И принял смерть, оставив нам стихи,
Бессмертнее  которых не бывает…
Февраль 2023г

Браво!Брависсимо!-)   

ПУШКИНОВЕДЧЕСКИЙ СОНЕТ

Там, у моря, на юге,
Никому не в пример,
Пушкин был – камер-юнкер,
Или всё ж – камергер?

И  в деревне, творя
Точно ссыльный поэт,
Пушкин был за царя,
Или ж всё-таки, - нет?

И, на фоне сибирской
Ссылки – как сибарит –
Псевдосамоубился,
Или всё ж – был убит?

Кто не знает, - молчит,
И кто знает, - молчит.
2023г

НАД и ПОД


Ты сидишь над пепельницей…
Куришь…Пьёшь коньяк…
Ты лежишь под капельницей…
Плачешь…Как же так?
- Жизнь – такой пустяк!
- Нет! Как бы не так!

Продолжение книги «БЕСЕДЫ С МОНАХОВЫМ» Эпиграф:
- Моя 101 любовь,-
Говорил жене Наталье Пушкин.
Владимир Монахов   21.02.2023 11:53
Картинки с натуры В.В. МОНАХОВ
 и Н.Н. ЕРЁМИН – ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
ВВ:
Пурга побелила
Стены старого дома
И запущенный двор
НН:
А Метелица
Намела сугробов
И привела мою душу в порядок.
ВВ:
Сколько барышень
Полюбило поэта —
Не сосчитать!
НН:
                Памяти Пушкина
Сколько барышень
Полюбил поэт?
Вот его Дон-Жуанский список…
Стал читать -  сбился со счёта…
ВВ:

Так хочется жить!
Никогда не сдавайся,
Даже попав в плен!
НН:
Ах, как хочется жить!
Никогда я не сдамся
В плен старухе с косою!
ВВ:

Задумчиво
Сидит у печи дева
Греет душеньку
НН:
Красавица Муза
Грела у камина  душонку –
И, ев тушёнку, читала Евтушенку…
ВВ:

Стихи и водка
Приятно поговорить
Музе с поэтом
НН:
Водка и стихи
Несовместимы, но:
- Займи, на опохмелку! -
Просит поэтичный незнакомец.
ВВ:
Главной дорогой
Можно выйти к цели
Даже во сне
НН:
- Верной догогой идёте, товагищи!-
Улыбается с баннера
Человек - в кепке набекрень.
ВВ:
- нещастие случилось, брат, со мной -
поэзия ушла на выходной!
НН:
- Ну, что ж, пускай немножко отдохнёт!
Сил наберётся - и опять начнёт...
© Copyright: Владимир Монахов, 2023

ВОЙНА и  МИР

Вдруг я узнал, чудак,
Что в мире всё – не так,
Как представлялось мне
В Парнасской вышине
При Солнце и Луне…

Что в нём – как на войне –
Свинец в большой цене:
Увы,  смертельный труд –
100 долларов за труп…

***
Воры узаконили
Ложь и воровство…

И перед иконами
Молят божество

Жизнь им сохранить
И грехи простить…

Но – сквозь тьму и свет -
Бог молчит в ответ

МЕЖДУ  ОЛИМПОМ И ПАРНАСОМ   

Ах, как много  хороших поэтов!
Ах, как много поэтов плохих!
Каждый – псих…В мире тайн и секретов,
И пророчеств – все беды от них…
Потому что стремятся в печать
И, увы, не умеют молчать…



ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ВОКРУГ

Опять вокруг  - обман о жизни после смерти:
Туман или дурман  –
Хоть верьте, хоть не верьте –
Лгут ангелы и черти…

ПСЕВДОНАРОДНЫЕ ЧАСТУШКИ
***

- Ой, подружка, ты права!
У меня от страсти
Раскололась голова
На четыре части…

***
- Приходи ко мне на чай,
Утоли мою печаль…
Или сам я вечерком
Вновь нагряну с коньяком!


ЭПИТАФИЯ

Легкомысленно – глубокомысленно
Жизни две половинки - во зле
И добре - отдал он (Крики: - Браво! Брависсимо!)
Душу – небу…А тело – земле…


Рецензия из архива

О, Ерёмин, твой талант огромен!
Анатолий Иванович Третьяков   19.02.2017 20:42   

ЗА ВИРТУАЛЬНОЙ ДВЕРЬЮ   

БУЛГАКОВСКИЙ СОНЕТ
От крыши до подвала
Всё чаще, ну-и-ну,
Поэт просил провала
В ночную тишину…

И смерть его порвала…
И долго, глядя в тьму,
Жизнь недоумевала:
Зачем? И почему?

И долго пустовал
Среди московских крыш
Булгаковский подвал,
Храня тоску и тишь…

Где я теперь живу
Во сне и наяву…
2023

***
В море плещется нимфа…
В мире царствует лира:
Вдохновенная рифма
Плюс гармония ритма…
Сколько музыке длиться?
В небесах – наши лица…
Над Пицундой кружится
Солнцекрылая  птица…

…И пиццу делит на две части
Пицунда -
Край любви и счастья…
2023

***
Как плохо –
Заблудиться в Интернете,
Понять, что ты - один на Белом свете…

И, невозвратно погружаясь в ночь,
Не можешь
Виртуальность превозмочь…

Как хорошо –
Очнуться  поутру
И оказаться в солнечном бору!

Где долбит дятел…
Счёт ведёт кукушка…
И песенку поёт моя подружка

О том, что жить –
Такая благодать,
Что ей меня пора поцеловать…
2023

***
Мы шейными хрустели позвонками,
Чтоб кухонную боль прогнать взашей…
Ах, эту боль, возникшую меж  нами,
Мешающую жить, ловить мышей…

И всё же всех мышей, за кругом круг,
 Поймали мы – и выздоровели вдруг…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Кто совесть потерял
Меж городов и сёл,
Звоните, стар и мал,
Жду… Я её нашёл!

***
Был пророком поэт
На Земле много лет…
Вон - предсказанный – ах! –
Лик его в облаках…

МУЗЫКА

Тот, кто твердил, что музыка -  без слов,
Тот не оригинален и не нов,
Поскольку в ней, пока она жива,
Любые сочетаются слова…

***
Отчего так сердце мается?
Оттого, что – вот беда! –
Всё когда-нибудь кончается
Без особого труда…

***
Ты поэт? И я поэт!
Сердце бьётся: - Всем привет! –
А в ответ: - Спасенья нет!
Надевай бронежилет…

***
Синяк под глазом… И припухла бровь…
Не может быть! Я верю и не верю,
Что здесь, увы,  за виртуальной дверью,
Жила моя реальная любовь…

ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА

Был февраль – Враль, враль...
Был февраль – Рай, рай...
Был февраль – Ай, ай...
Был – и сплыл...Жаль? Жаль...

Николай ЕРЁМИН 2023 г
 
 
…………………………….
Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов
 
 

*  *  *
Отставной подполковник
возиться
С детворою на даче был рад.
Замечательны детские лица.
Есть турник, пара мячиков.
 Сад.
Детвора веселится, смеётся.
Наливает он им молоко.
И в сиянии летнего солнца
Жизнь чудесно сверкает.
Легко.
Ну а вечером пил отставник
В одиночестве – тёмен и дик.

ВОЛШЕБНЫЙ МИНЕРАЛ

Пивные пробки, втоптанные в землю,
На солнце, будто золото блестят.
Иные блёстки поражают зренье,
Вдруг – минерал волшебный? Был бы рад.
Волшебный минерал как представляешь?
Когда в душе – от человека свет.
У большинства под спудом. Это знаешь,
Поскольку жизни  изучил сюжет.
Пивные пробки… И апреля солнце.
И за ночь зелень, опушив кусты,
Легко переливается, смеётся.
Легко – как редко-редко можешь ты.
Волшебный минерал, пивные пробки,
С действительностью путаный роман.
Закрытый сам ты человек, и робкий.
Закрытость сколь души твоей изъян?
Нежнее что-то зелени апреля
Представишь? Пробки на земле блестят.
Грядущего не ведаешь. На деле
Ждёшь вечера – он сердцу милый брат.

*  *  *
На ветру скрипят качели,
Пустоту площадки им
Подчеркнуть в конце недели
Мнится делом ключевым.
Никого нет на площадке.
Тень игры увидишь ты –
Что слоится по сетчатке
Данностью людской тщеты.

*  *  *
Я, может, глуп, иль романтичен,
Но неодушевлённого
Не представляю ничего.
Предмет любой мне симпатичен.
Я знаю: жив речной песок,
Песчинки вдруг перемигнулись.
И камня слышу голосок,
Не зря он в мире занял угол сей.
Квартира. И глядит буфет
Насуплено весьма на фикус.
Буфет расцвёл бы – силы нет,
И в этом огорченья фокус.
Мечтательность моя смешна.
Но облака взирают нежно.
А дальше – неба глубина,
И значит, жизнь не безнадежна.

*  *  *
Путников и моряков Полярная
Синяя всегда вела звезда.
Сине-белая и очень яркая,
И пушистая – казалось иногда.
Добрая звезда и путеводная,
Дали далей все известны ей.
Миссия даётся  благородная
Волею небесных королей.

*  *  *
Ничто не истина – так углем
Означил некто на стене.
Сознанья будто чёрный угол
Он чётко высветил вполне.
Дворы, рельеф каких неровен,
Площадок детских пестрота.
Завалит ум подобьем брёвен
Мне надпись кратенькая та.
Дома весьма разнообразны –
Архитектурный каталог.
Гулял я не спеша и праздно.
Ничто не истина. А Бог?
Какое страшное понятье!
Оно измучило меня.
Без пытки – кто он? Как познать? Я
Не прожил, кажется, и дня.
Дома различные красивы,
В одном дворе блистал фонтан.
А что не вижу перспективы –
Во мне, наверное, изъян.

*  *  *
Генеалогическое древо
Матовой, солистки ГАБТа, я
Изучаю – справа ветви, слева,
Слышу шорох листьев бытия.
С Матовыми связан через маму,
Хоть не обозначу я родство.
Люди были. Все ложатся в яму.
Род ветвится. Жизни торжество.
…вечерком коллежский пьёт асессор
У окошка чай - всегда с медком,
А штабс-капитан едва ль агрессор,
Хоть и был в служенье войсковом.
Как Иова Матова представлю,
Коли жил он триста лет назад?
Ибо плазму прошлого восславлю –
Чрез неё вошёл я в жизнь, как в сад.
Родословье Матовых богато.
Имена – как тени бытия.
Присоединюсь я к ним когда-то,
А когда – как все – не знаю я.

       Александр Балтин: ЭПОС «ЭВРИКИ»
 
- Эврика! – воскликнул Архимед:
чьей биографией завершится новый альманах Николая  Ерёмина, носящий одноимённое название, и… творящий эпос современного поэтического слова, разворачивающийся постепенными ритмами разных поэтических имён.

Места святые
Стоят пустые
Стоят пустые
Среди пустыни
Но к ним приходят на поклонение
За поколением поколение
Святые сфинксы и пирамиды
Стоят пустые у врат Аида
Аид откройся или не надо
Не надо Рая не надо ада
Наш мир хотя и незавершен
Стоит песками не запущен
Такая своеобразная хроника мира продемонстрируется Константином Кедровым-Челищевым,
объединяющим современность с волшебными шарами прошлого; и святость пустынных мест вспыхивает огнями грядущих паломников…
 …иногда стихи поэта напоминают заговоры: так можно изменить действительность, чтобы не закоснела окончательно в материальности:

Не умер не родился
Нигде не пригодился
Но все равно живу
В надежде - оживу
Нет я не выживаю
Я только оживаю
Я только оживаю
…метафизический ветер, закрученный онтологией и эсхатологией бытия, врывается в созвучия Николая Ерёмина, пока продолжает продолжаться конкретика одуванчика-человека:
Связь с Космосом слабее и слабее…
О, Божий одуванчик, человек!
Покуда есть и чувство и идея, -
Ты продолжаешь свой случайный век…

Но только посильнее дунул ветер -
Как полетел ты, слаб  душой и светел,
Не ведая пути ни в Рай, ни в Ад,
Равно виновен и невиноват…

Золотятся грустинки, раскидываемые поэтам по строчкам: вспыхивают они, не отменяя жизнелюбия поэтического дела Ерёмина:

Из бессмысленности бытия
Вдруг возникли  и ты, и я…
Чтоб собой удивить весь мир,
Подхватив звучание лир…

И пропев ему: - Нас возьми! –
Стать осмысленными  людьми…
И, другим уступая твердь,
Вдруг бессмысленно умереть…

Виктория Кошкина предлагает стихотворения в прозе: ясные, поэтически организованные прозаические миниатюры, сплетающие волокна осмысления бытия и яркую картинность оного:

Жизнь даётся трижды.
Первый раз, когда ты рождаешься. Движешься по течению. Встречаешь друзей. И недругов тоже.

Второй, когда влюбляешься. Мир становится иным. Ты веришь и ждёшь. Потом неожиданно падаешь. Извини, по-другому, увы, никак.

А третий... Самый интересный. Когда ты теряешь всё. Абсолютно. Иногда тяжело.
Бывает, терпимо.
Но в итоге освобождаешься настолько, что ни о чём не жалеешь. Даже о том, чего не случилось. Потому что отныне твоё сознание чисто. Теперь ты небо и душа этого мира. Ты являешься смыслом самой вселенной. А ещё ты, наконец, становишься тем, о ком всю жизнь мечтал. Не потеряй этого.
…прозвучит интервью с художником Сергеем Горбатко.
И – наконец  -  мелькнёт ослепительной дугой, прошивающей все времена, биография Архимеда.
Таков новый альманах, предложенный яви Николаем Ерёминым.
  Александр Балтин   город МОСКВА



…………………………….
Андрей  Вознесенский
Альманах Миражистов 
 
*  *  *
ПЕРВАЯ КНИГА ПОЭТА
Которому в 2023 году исполнилось бы 90 лет
 
 

        Мозаика. Стихотворения и поэмы [
 
Андрей Вознесенский Мозаика Стихи и поэмы
Ленин на трибуне 18-го года
I
Вдоль по вагонам
Бабой Ягой
Горе стучит
Деревянной ногой.
Как колотушки —
Тук. Тук. —
Клюшки, култышки,
Кружки старух.
Нету ноги.
Руки-крюк;.
«Дай! Не побрезгуй
Жертвою брестской!»
II
Снег беспокоен.
Снег бестолков.
Под «Метрополем»
Стук каблучков.
Скука сквозь веки.
Смех да испуг.
Тоже калеки.
Тук. Тук.
Туго с деньгой.
Страшно одной.
Снег больно резкий.
III
Ямы России. Язвы России.
Страшные яства
Старой России…
Вот он стоит над трибуной, над лбами,
Гневными пальцами
   барабаня!
Вот он стоит, по трибуне постукивающий —
Будто бы врач,
   больного
      простукивающий.
Цепкий, прямой,
   безапелляционный —
Как посредине операционной!
Раны России. Церкви. Хоругви.
Жесткие, нежные пальцы хирурга…
Или же сердца взволнованный звук?…
Тук.
   Тук.
      Тук.
Год 1959
«Мир народам!»
«Хлеб голодным!» —
Бегут через годы
Слова по полотнам.
За мир! —
   Чтоб не только на нашей земле.
За хлеб! —
   Чтоб не только на нашем столе…
И черная Бирма вбирает отборные
Русские зерна, Ленина зерна.
И ленинский трактор пашет широко
У тропика Рака, в широтах Сирокко
В Марокко, на Яве
Рокочущей
   явью!
Он к людям идет электрической молнией,
Турбиной,
   машиною мукомольною,
Он в радиоволнах проходит сквозь тьму.
Он к людям приходит.
А люди — к нему.
От Ганга, Бандунга, Дунайских запруд —
Идут ли в атаку —
   к нему идут,
Идут ли за плугом —
   к нему идут,
Сквозь каторжный труд, сквозь пули окрест
Зовет их
Распахнутый
Ленинский
Жест!
Март
По Суздалю, по Суздалю
Сосулек, смальт.
Авоською с посудою
Несется март!
И колокол над рынком
Болтается серьгой.
Колхозницы — как кринки
В машине грузовой!
Я в городе бидонном,
Гудящем, молодом.
«Америку догоним
По мясу с молоком!»
Я счастлив, что я русский,
Так вижу, так живу.
Я воздух, как краюшку
Морозную, жую.
Весна рыжеет кручей.
Весна берет рубеж.
Весна играет крупом
И ржет, как жеребец!
А ржет она над критикой
Из толстого журнала,
Что видит во мне «скрытое
Посконное начало»…
Лунная Нерль
Есть церкви — вроде тыкв и палиц.
А Нерль прозрачна без прикрас.
И испаряется, как парус,
И вся сияет — испарясь.
Я сходу покидаю лыжню.
Всхожу из мрака на бугор.
Как в телевизорную линзу,
Гляжу в сияющий собор.
Меня пронизывают волны
Высокой, голубой воды.
Твои, Россия, сны и войны
И дикой девочки черты.
Кто жег тебя в татарских станах?
Чьих стай маячили крыла?
Ты рано женщиною стала
И свет нелегкий обрела.
Тебе, одной тебе подсудны
Мои поступки и труды.
Я весь как есть твоя посуда
Высокой, голубой воды.
А ночь ревет мотором МАЗа
Напоминает, торопя…
Поймешь ли, Маша? С кем ты, Маша?
Мне страшно, Маша, за тебя!
Елка
За окном кариатиды,
А в квартирах — каблуки…
Елок
   крылья
      реактивные
Прошибают потолки!
Что за чуда нам пророчатся?
Какая из шарад
В этой хвойной непорочности,
В этих огненных шарах?!
О, девчонка с мандолиной!
Одуряя и журя,
Полыхает мандарином
Рыжей челки кожура!
Расшалилась, точно школьница,
Иголочки грызет…
Что хочется,
   чем колется
Ее следующий год?
Дурачится, робеет..
В окошках тает снег,
И дворничиха в белом,
Как лунный человек.
Века, бокалы, луны…
«Туши! Туши!»
Любовь всегда —
   кануны.
В ней —
   Новый год
      души.
О, елочное буйство,
Как женщина впотьмах —
Вся в будущем,
   как в бусах,
И иглы на губах!
Баллада 41-го года
Партизанам Керченской каменоломни
Рояль вползал в каменоломню.
Его тащили на дрова
К замерзшим чанам и половням.
Он ждал удара топора!
Он был без ножек, черный ящик,
Лежал на брюхе и гудел.
Он тяжело дышал, как ящер,
В пещерном логове людей.
А пальцы вспухшие алели.
На левой — два, на правой — пять…
Он
   опускался
      на колени,
Чтобы до клавишей достать.
Семь пальцев бывшего завклуба!
И, обмороженно-суха,
С них, как с разваренного клубня.
Дымясь, сползала шелуха.
Металась пламенем сполошным
Их красота, их божество…
И было величайшей ложью
Все, что игралось до него!
Все отраженья люстр, колонны…
Во мне ревет рояля сталь.
И я лежу в каменоломне.
И я огромен, как рояль.
Я отражаю штолен сажу.
Фигуры. Голод. Блеск костра.
И как коронного пассажа,
Я жду удара топора!
Мое призвание — не тайна,
Я верен участи своей.
Я высшей музыкою стану, —
Теплом и хлебом для людей.


Свадьба
Выходит замуж молодость
Не за кого — за что.
Себя ломает молодость
За модное манто.
За золотые горы
И в серебре виски…
Эх, да по фарфору
Ходят сапоги!
Где пьют, там и бьют,
Чашки, кружки об пол бьют!
Горшки — в черепки,
Молодым под каблуки.
Брыжжут чашки на куски —
Чье-то счастье —
В черепки!..
И ты в прозрачной юбочке,
Юна, бела,
Дрожишь, как будто рюмочка,
На краешке стола.
Спокойная наружно,
Сама ты не своя.
Браслеты — как наручники
И бусы — как петля.
Горько! Горько!
Нелегкая игра.
За что? За горку
С набором серебра?..
О сколько вас, девчонок,
Красивых дур,
Погибло за погоны,
Квартиры, гарнитур!
И сколько слез девчачьих,
Как и на этот раз,
Перерывает плачем
Веселый перепляс!
Где пьют, там и льют —
Слезы, слезы, слезы льют…


Последняя электричка
Мальчики с финками, девочки с «фиксами»…
Две проводницы дремотными сфинксами…
В вагоне спят рабочие,
Вагон во власти сна,
А в тамбуре бормочет
Нетрезвая струна…
Я еду в этом тамбуре,
Спасаясь от жары.
Кругом гудят, как в таборе,
Гитары и воры.
И как-то получилось,
Что я читал стихи
Между теней плечистых.
Окурков, шелухи.
У них свои ремесла.
А я читаю им,
Как девочка примерзла
К окошкам ледяным.
Они сто раз судились,
Плевали на расстрел.
Сухими выходили
Из самых мокрых дел.
На черта им девчонка?
И рифм ассортимент?
Таким как эта — с челкой
И пудрой в сантиметр?!
Стоишь — черты спитые.
На блузке видит взгляд
Всю дактилоскопию
Малаховских ребят…
Чего ж ты плачешь бурно?
И, вся от слез светла,
Мне шепчешь нецензурно —
Чистейшие слова?..
И вдруг из электрички,
Ошеломив вагон,
Ты
   чище
      Беатриче
Сбегаешь на перрон.
Параболическая баллада
Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.
Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом торговый агент.
Чтоб в Лувр королевский попасть
   из Монмартра.
Он
   дал
      кругаля через Яву с Суматрой!
Унесся, забыв сумасшествие денег,
Кудахтанье жен, духоту академий,
Он преодолел
   тяготенье земное.
Жрецы гоготали за кружкой пивною:
«Прямая — короче, парабола — круче,
Не лучше ль скопировать райские кущи?»
А он уносился ракетой ревущей
Сквозь ветер, срывающий фалды и уши,
И в Лувр он попал не сквозь главный порог —
Параболой
   гневно
      пробив потолок!
Идут к своим правдам, по-разному храбро.
Червяк — через щель, человек — по параболе.
Жила-была девочка рядом в квартале.
Мы с нею учились, зачеты сдавали.
Куда ж я уехал!
   И черт меня нес
Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд!
Прости мне дурацкую эту параболу.
Простывшие плечики в черном парадном…
О, как ты звенела во мраке Вселенной
Упруго и прямо, — как прутик антенны!
А я все лечу,
   приземляясь, по ним —
Земным и озябшим твоим позывным.
Как трудно дается нам эта парабола!..
Сметая каноны, прогнозы, параграфы.
Несутся искусство, любовь и история —
По параболической траектории!
В Сибирской весне утопают калоши…
А может быть, все же прямая — короче?
Осень
С. Щипачеву
Утиных крыльев переплеск.
И на тропинках заповедных
Последних паутинок блеск,
Последних спиц велосипедных.
И ты примеру их последуй,
Стучись проститься в дом последний.
В том доме женщина живет
И мужа к ужину не ждет.
Она откинет мне щеколду,
К тужурке припадет щекою,
Она, смеясь, протянет рот.
И вдруг, погаснув, все поймет —
Поймет осенний зов полей,
Полет семян, распад семей…
Озябшая и молодая,
Она подумает о том,
Что яблонька и та — с плодами,
Буренушка и та — с телком.
Что бродит жизнь в дубовых дуплах,
В полях, в домах, в лесах продутых.
Им — колоситься, токовать.
Ей — голосить и тосковать.
Как эти губы жарко шепчут:
«Зачем мне руки, груди, плечи?
К чему мне жить и печь топить
И на работу выходить?»
Ее я за плечи возьму —
Я сам не знаю, что к чему…
А за окошком в первом инее
Лежат поля из алюминия.
По ним — черны, по ним — седы,
До железнодорожной линии
Протянутся мои следы.
Из окна самолета
В мире друзей, в мире транспорта долгого,
Что ты там делаешь в мире, где дождь?
Делишься с кем мандаринными дольками?
Что за экзамены снова сдаешь?
Или запальчивая, запальчивая,
Снова блистательно завалясь,
Ты пробегаешь цимбальною палочкой
Мимо перил, мимо пилястр!
Ой, вокалисточка, снова за шалости?
Или озябшая, бросив постель,
Бродишь босая и взять не решаешься
Трубку тяжелую, точно гантель…
Замужем ты. Все забылось и зажило.
Что же ты стынешь, свежо и светло,
Как над несущимися пейзажами
Стынет
   пристальное
      крыло?
Б. А
Дали девочке искру.
Не ириску, а искру,
Искру поиска, искру риска,
Искру дерзости олимпийской!
Можно сердце зажечь, можно — печь,
Можно
   землю
      к чертям
         поджечь!
В папироске сгорает искорка.
И девчонка смеется искоса.
Шахты
Здесь у парней
Умный закон:
Уголь черней —
Чище огонь!
Руки черней —
Сердце честней.
Здесь у девчат
Косы, как жгут.
Выйдут — дичась.
Ночью — сожгут.
Кротче ручья? —
Кровь горяча!
Лезу, как в сон,
С ними
   в забой,
Медведица
   ковшом
Звенит над головой.
Снаружи — день-деньской,
А в шахте —
   звездопад.
Округлый и большой.
Как лезвия лопат.
Так вот загвоздка в чем!
Высь —
   это глубина.
Я вижу
   звезды
      днем
С шахтового
Дна.
Кузбасс.
Грузинские дороги
Вас з; плечи держали
Ручищи эполетов.
Вы рвались и дерзали, —
Гусары и поэты!
И уносились ментики
Меж склонов-черепах…
И полковые медики
Копались в черепах.
Но оставались песни.
Они, как звон подков,
Взвивались в поднебесье
До будущих веков.
Их горная дорога
Крутила, как праща.
И к нашему порогу
Добросила, свища.
И снова мёртвой петлею
Несутся до рассвета
Такие же отпетые —
Шоферы и поэты!
Их фары по спирали
Уходят в небосвод.
Вы совесть потеряли!
Куда вас занесет?!
Из горного озона
В даль будущих веков
Летят высоким зовом
Гудки грузовиков.
Художник
(Письмо К. Л. Зелинскому)
В век разума и атома
Мы — акушеры нового.
Нам эта участь адова
По нраву и по норову.
Мы — бабки повивальные,
А век ревет матеро,
Как помесь павиана
И авиамотора.
Попробуйте при родах
Подобных постоять
Сгорать на электродах,
И в руки радий брать.
Когда душа-актиния
К скелету приросла.
О, радиоактивная
Основа мастерства!
Слова, как кварц, лучатся.
Они разят и лечат,
Чтоб людям
   улучшаться…
Чтоб людям было
   легче…
Чтоб опухоли раковые
Спадали с душ и тел.
Чтоб Коммунизм,
   как раковина,
Приблизившись, гудел…
И, счастлив этой долей,
Художник в мастерской
Стоит
   бессмертно
      болен
Болезнью лучевой!
Кассирша
Д. Н. Журавлеву
Немых обсчитали.
Немые вопили.
Медяшек медали
Влипали в опилки.
И гневным протестом,
Что все это сказки,
Кассирша, как тесто,
Вздымалась из кассы.
И сразу по залам,
Сыркам, патиссонам,
Пахнуло слезами,
Как будто озоном.
О, слез этих запах
В мычащей ораве.
Два были без шапок.
Их руки орали.
А третий с беконом
Подобием мата
Ревел, как Бетховен,
Земно и лохмато!
В стекло барабаня,
Ладони ломая,
Орала судьба моя
Глухонемая!
Кассирша, осклабясь,
Косилась на солнце
И ленинский абрис
Искала
   в полсотне.
По не было Ленина.
Она была
   фальшью…
Была бакалея.
В ней люди и фарши.
Колесо смеха
Летят — носы клубникой, подолы и трико.
А в центре столб клубится —
Ого-го!
Ой, смеху сколько —
Скользко!
Девчонки и мальчишки
Слетают в снег, визжа,
Как с колеса точильщика
Иль с веловиража.
(Ой, не стремись, мальчишка,
К высокому столбу —
Получишь шишку
Чугунную на лбу!)
Не так ли жизнь заносит
Товарищей иных,
Спины им занозит
И скидывает их?!
Как мне нужна в поэзии
Святая простота!
Но мчит меня по лезвию
Куда-то не туда…
И ты среди орбиты
Стоишь не про меня.
Колени в кровь разбиты,
Смеясь, кляня,
Слетаю метеором, сквозь хохот и галдеж…
Умора!..
Ой, умрешь!
В. Бокову
Нет у поэтов отчества.
Творчество — это отрочество.
Ходит он — синеокий,
Гусельки на весу,
Очи его — как окуни,
Или окно в весну.
Он неожидан, как фишка,
Ветреней, точно март…
Нет у поэта финиша.
Творчество — это старт.
Баллада точки
«Баллада? О точке?! О смертной пилюле?!..»
Балда!
Вы забыли о пушкинской пуле!
Что ветры свистали, как в дыры кларнетов,
В пробитые головы лучших поэтов.
Стрелою пронзив самодурство и свинство,
К потомкам неслась траектория свиста!
И не было точки. А было — начало.
Мы в землю уходим, как в двери вокзала.
И точка тоннеля, как дуло, черна…
В бессмертье она?
Иль в безвестность она?..
Нет смерти. Нет точки. Есть путь пулевой —
Вторая проекция той же прямой.
В природе по смете отсутствует точка.
Мы будем бессмертны.
   И это — точно!
«Ты с теткой живешь. Она учит канцоны…»
Ты с теткой живешь. Она учит канцоны.
Чихает и носит мужские кальсоны.
Как мы ненавидим проклятую ведьму!..
Мы дружим с овином, как с добрым медведем.
Он греет нас, будто ладошки запазухой.
И пасекой пахнет.
   А в Суздале — Пасха!
А в Суздале сутолока, смех, воронье,
Ты в щеки мне шепчешь про детство твое.
То сельское детство, где солнце и кони,
И соты сияют, как будто иконы.
Тот отблеск медовый на косах твоих…
В России живу — меж снегов и святых!
Гойя
Я — Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
   слетая на поле нагое.
Я — Горе.
Я — голос
Войны, городов головни
   на снегу сорок первого года.
Я — голод.
Я горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
   било над площадью голой…
Я — Гойя!
О грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад —
   я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие
   звезды —
Как гвозди.
Я — Гойя.
Сидишь беременная, бледная…»
Сидишь беременная, бледная.
Как ты переменилась, бедная.
Сидишь, одергиваешь платьице,
И плачется тебе, и плачется…
За что нас только бабы балуют
И губы, падая, дают,
И выбегают за шлагбаумы.
И от вагонов отстают?
Как ты бежала за вагонами,
Глядела в полосы оконные…
Стучат почтовые, курьерские,
Хабаровские, люберецкие…
И от Москвы до Ашхабада,
Остолбенев до немоты,
Стоят, как каменные, бабы,
Луне подставив животы.
И поворачиваясь к свету,
В ночном быту необжитом —
Как понимает их планета
Своим огромным животом…
Кто ты?
(Из поэмы)
Кто мы — фишки или великие?
Гениальность в крови планеты.
Нету «физиков», нету «лириков» —
Лилипуты или поэты!
Независимо от работы
Нам, как оспа, привился век.
Ошарашивающее — «Кто ты?»
Нас заносит, как велотрек.
Кто ты? Кто ты? А вдруг — не то?..
Как Венеру шерстит пальто!
Кукарекать стремятся скворки,
Архитекторы — в стихотворцы!
И оттаивая ладошки,
Поэтессы бегут в латошницы!
Ну, а ты?..
Уж который месяц —
В звезды метишь, дороги месишь…
Школу кончила, косы сбросила,
Побыла продавщицей — бросила.
И опять и опять, как в салочки,
Меж столешниковских афиш,
Несмышленыш,
   олешка,
      самочка,
Запыхавшаяся, стоишь!..
Кто ты? Кто?! — Ты глядишь с тоскою
В книги, в окна — но где ты там? —
Припадаешь, как к телескопам,
К неподвижным мужским зрачкам…
Я брожу с тобой, Верка, Вега!..
Я и сам посреди лавин,
Вроде снежного человека,
Абсолютно неуловим.
Туманная улица
Туманный пригород, как турман.
   Как поплавки, милиционеры.
Туман.
Который век? Которой эры?
Все — по частям, подобно бреду.
   Людей как будто развинтили…
Бреду.
Верней — барахтаюсь в ватине.
Носы. Подфарники. Околыши.
   Они, как в фодисе, двоятся.
Калоши?
Как бы башкой не обменяться!
Так женщина — от губ едва,
   двоясь и что-то воскрешая,
Уж не любимая — вдова,
   еще твоя, уже — чужая…
О тумбы, о прохожих трусь я…
   Венера? Продавец мороженого!..
Друзья?
Ох, эти яго доморощенные!
Ты?! Ты стоишь и щиплешь уши,
   одна, в пальто великоватом! —
Усы?!
И иней в ухе волосатом!
Я спотыкаюсь, бьюсь, живу,
   туман, туман — не разберешься,
О чью щеку в тумане трешься?..
Ау!
Туман, туман — не дозовешься…
Как здорово, когда туман рассеивается!
Вечер на стройке
Меня пугают формализмом.
Как вы рт жизни далеки,
Пропахнувшие формалином
И фимиамом знатоки!
В вас, может, есть и целина,
Но нет жемчужного зерна.
Искусство мертвенно без искры,
Не столько божьей, как людской, —
Чтоб слушали бульдозеристы
Непроходимою тайгой.
Им приходилось зло и солоно,
Но чтоб стояли, как сейчас,
Они — небритые, как солнце,
И точно сосны — шелушась.
И чтобы девочка-чувашка,
Смахнувши синюю слезу,
Смахнувши — чисто и чумазо,
Смахнувши — точно стрекозу,
В ладошки хлопала раскатисто…
Мне ради этого легки
Любых ругателей рогатины
И яростные ярлыки.

Бой! (Поэма)
Юрию Михайловичу Магалифу, впервые столкнувшему меня с этой дикой трагедией, — посвящаю;
посвящаю геологам, нашедшим в тайге «мальчика-черта»;
посвящаю сибирякам — строителям, летчикам, врачам, педагогам, боровшимся за его жизнь, пробуждая его сознание, поднимая Человека с четверенек.
Вступление,
в котором автор настраивается на позывные Сибири
«Ехали казаки,
Зубы казали.
На красных попонах
Лежали поповны!»
Сибирь?..
Соболь — Сибирь?
Сабля — Сибирь?
Староверы — Сибирь?
Сталевары — Сибирь?
Сибирь?..
Харя — точно хала,
Крута, кругла.
Кепчоночка копченая,
Как рыба-камбал;.
«Гитара семиструнная ай пистолет? —
Семь бед на свете, один ответ —
Четыре сбоку и ваших нет!»
Сибирь?..
Заборы — как пилы
Блестят на горе.
Краны —
   верзилы
С солнцем в ноздре!
С и б и р ь!
«Была я смоляночка-а,
Стала самоедочка-а…
Мы всю ночь с миленочком
Строим семилеточку!
Ой!
А Витька с Галочкой,
Как винтик с гаечкой,
Полюбили намертво,
Д’не сошлись диаметром…
Ой!
От Онеги — до Омеги
Чиркнули,
   как спичкой!
Догоняй, Америка!
Аль гипертоничка?»
«Бип — Бип…»
С и б и р ь!
Слово —
   Сибири!
      В нем сосны гудят и металл.
Слава —
   Сибири
      натруженной, как самосвал!
Слава вам, фары,
   спугнувшие сов и куниц,
Грузчицы в фартуках,
   искры твои, Коммунизм!
Слава — моторам!
   И слава тебе, сатана,
Лешка-шофер, конопатый, как будто Луна!
Звезды — как терка.
   Мы шпарим на грузовике
«Слышал про черта?
   вчера изловили в тайге…»
Хвойный, бензинный, хохочет поселок ночной
Чья-то слезинка
   бессонно
      висит
         над тайгой.
I
Черт мычит, что есть мочи.
Отвергает кумыс.
И мотаются в мочках
Два ведра с коромысла.
Он смыкает пельмени
Своих слипшихся век.
Он кричит по-оленьи
И кудахчет в ответ.
Партактив. Комсомольцы.
«Ну и тощ, троглодит!
Ему, жулику, молятся.
Ой, пенсне проглотил!
Осторожнее, Лешка!»
И сползает с лица,
Как столовая
   ложка,
Зверовая слеза!
Детский взгляд близорукий
Из-под белых ресниц.
Его знали зверюги.
Его люди тряслись.
Он встает с четверенек, черт.
Он кричит на меня по-оленьи —
Черт, черт —
С сорок третьего года рожденья!
II
Тот год сорок третий пурга замела.
Якутка сынка без отца родила.
Он рано пошел. Он рыдал, как удод.
Он весил четыре кило восемьсот.
«Диавол! — поставил диагноз шаман,
Он — черт, покровитель скота и шайтан».
Мальчонку к свинье подложили в хлеву.
Таежному Маугли пели хвалу.
Он вырос в хлеву. Он сосал от свиньи.
Лес дал ему нравы и знанья свои.
III
Родился Ромео!
Родился Мурильо!
Румяный безмерно…
  …Чавкают рыла.
А может, под елкой
Родился Шаляпин?
Ликуйте, галерки!..
  …Он грязью заляпан.
Ему Афродиты,
Мольберты, комбайны…
  …Копыта, копыта!
   Кабаньи, кабаньи!
Он — сын человечий,
Чтоб жать, чтоб молоть,
Чтоб женские плечи —
Как дыни ломоть!..
  …Щетина, как стрелы.
   И уши до пят…
Родился Гастелло!
  …Хряки храпят.
IV
Ой…
Серой волчицей во поле вою…
Ой!
Мальчика, сыночки нету со мною —
Ой…
Люди, вы люди, лютые боровы,
Ой!
Как я рвала их щетинные бороды!
Ой…
Грызла стропила, ногти срывала,
Ой!
Грудь занозила — в щели совала,
Ой…
А он ночами снится —
Как яблочко, лежит…
А солнце бьет в ресницы,
Как бабочка, дрожит…
Ой…
V
Сибирь! Сибирь! Сибирь!
За Человека — бой.
Корчуй, корчуй и строй —
Сибирь! Сибирь! Сибирь!
В бой
   лапою ковша,
В бой
   молнией резца,
Индустрия? —
   Душа!
Сердц;! Сердц;! Сердц;!
«Была я смоляночка-а…»
Сибирь!
VI
Третий Лунник летит, как милый!
Но медвежьи храпят углы.
В них еще существуют рыла
Суеверья, злословья, мглы.
Рыла! Церкви стоят застенками
Рыла! Рынок рычит в окно.
Рыла, потные и застенчивые,
Чей-то лифчик жуют в кино!
Ну, а если душа раскрыта,
Ну, а если душа больна,
Забираются, как в корыто,
И вылизывают до дна.
Это лето! Ох, это лето…
Не пожалую и врагу.
И будь ты проклято, это лето —
Мой побег от Тебя в тайгу!
Жил я в Братске. Дышал кислородом.
Но один регулярный гад
Мне шипел по междугороднему,
Что в Москве про тебя шипят.
Ах, Наташа… Как дышишь тяжко,
С кем на танцах была вчера.
Моя маленькая Наташка,
Как берут тебя на-ура!
Как ты таешь, святая, хрупкая,
Между сплетен, ручищ, вина…
Телефонная трубка хрюкала.
Рылом, рылом плыла луна!
Но я сбился… Причем девчонка?
Я не с этим пришел сюда…
Мальчик маленький мой, волчонок,
Моя повесть, вина, судьба!
Ты как льдинка, лежал ледящая.
Чаща чавкала. Хвоя жгла.
И слезинка
   твоя
      летящая
Полпланеты спалить могла!
Верю, верю: теперь ты дома,
Ты тепло у людей возьмешь,
Разогнешь
   стебелек
      надломленный,
В очи синие
   расцветешь…
«Бип — Бип…»
С и б и р ь!
Эпилог
Рыла, круглые, как кадушки!
Бой окончен? Да будет бой!
Чтобы первым забросить в души
Вымпел
   времени
      огневой!
Бой за книгой, за чайной чашкой.
Бой в обнимку с самим собой.
О, как боязно в чаще чавкающей —
Бой, бой!
Это логовище Иеговы? —
Бой, бой!
Мальчик, голенький, как иголочка —
Бой, бой!
Чтобы эта слеза — последняя,
Бой, бой!
Чтобы больше ни лжи, ни сплетни —
Бой!
Альфа времени и омега —
Бой.
Против зверя — за Человека.
Бой.
И поэту в ночах не спится…
Его сердце трубит трубой.
Не патрицием,
   а партийцем —
В бой, в бой!
Это быль моя или боль?..
Бой окончен. Да будет бой!
Мастера (Поэма)
Поэма из семи глав с эпилогом и посвящениями
Первое посвящение
Колокола, гудошники…
Звон. Звон…
Вам,
Художники,
Всех времен!
Вам, —
Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
Испепелял талант.
Ваш молот, не колонны
И статуи тесал —
Сбивал со лбов короны
И троны сотрясал
Художник первородный —
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно — бунт.
Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
Плясала на костях.
Искусство воскресало
Из казней и из пыток
И било, как кресало,
О камни Маобитов.
Кровавые мозоли.
Зола и пот.
И Музу, точно Зою,
Вели на эшафот.
Но нет противоядия
Ее святым словам —
Воители,
   ваятели.
Слава вам!

Второе посвящение
Москва бурлит, как варево,
Под колокольный звон…
Вам,
Варвары
Всех времен!
Цари, султаны,
В тиарах яйцевидных,
В пожарищах-сутанах
И с жерлами цилиндров!
Империи и кассы
Страхуя от огня,
Вы видели в Пегасе
Троянского коня.
Ваш враг — резец и кельма.
И выжженные очи,
Как
клейма,
Горели среди ночи.
Вас мое слово судит.
Да будет — срам.
Да
будет
Проклятье вам!
I
Жил-был царь.
У царя был двор.
На дворе был кол.
На колу не мочало —
   Человека мотало!
Хром царь, хвор царь,
А у самых хором ходит вор и бунтарь.
Не туга мошна —
Да рука мощна!
Он деревни мутит.
Он царевне свистит.
И ударил жезлом
   и велел государь —
Чтоб на площади главной
Из цветных терракот
Храм стоял семиглавый —
Семиглавый дракон.
Чтоб народ страшил.
Чтоб царя сторожил.
II
Их было смелых — семеро.
Их было — сильных — семеро.
Наверно, с моря синего
Или откуда с Севера.
Где Ладога, луга,
Где радуга-дуга.
Они дожили кладку
Вдоль белых берегов,
Чтоб взвились, точно радуга,
Семь разных городов.
Как флаги корабельные,
Как песни коробейные.
Один — червонный, башенный,
Разгульный, бесшабашный.
Другой — чтобы, как девица,
Был белогруд, высок.
А третий — точно деревце,
Зеленый городок.
Веселые, кирпичные,
Цветите по холмам.
Их привели опричники,
Чтобы построить храм.
III
Кудри — стружки.
Руки — на рубанки.
Яростные, русские,
Красные рубахи.
Ухали «Дубинушку» —
Площади дрожали.
Ухари-детинушки,
Силушку сдержали бы.
Очи — ой, отчаянны!
При подобной силе —
Как бы вы нечаянно
Царство не спалили!
Бросьте, дети бисовы,
Кельмы и резцы.
Не мечите бисером
Изразцы…
IV
Не ярости юродивой
Вы возводили храм,
А богу плодородия,
Его земным дарам.
Здесь купола-кокосы,
И тыквы-купола.
И бирюза кокошников
Окошки оплела.
Сквозь кожуру мишурную
Глядело с завитков —
Что чудилось Мичурину
Шестнадцатых веков.
Диковины кочанные.
Их буйные листы.
Кочевников колчаны
И кочетов хвосты.
И башенки буравами
Взвивались по бокам,
И купола булавами
Грозили облакам!
И москвичи молились
Столь дерзкому труду —
Арбузу и маису
В чудовищном саду.
V
Взглянув на главы шлемы,
Боярин рёк —
«У, шельмы,
В бараний рог!
Сплошные перламутры,
Сойдешь с ума.
Уж больно баломутны
Их сурик и сурьма…»
Купец галантный,
Куль голландский,
Шипел — «Ишь, надругательство,
Хула и украшательство…»
Ярыжка — кочерыжка
Бубнил без передышки:
«Нашел уж царь работничков
Смутьянов и разбойничков!
У них не кисти,
А кистени,
Семь городов, антихристы,
Задумали они.
Им наша жизнь — кабальная
Им Русь — не мать!»
  …«А младший у кабатчика
   Все похвалялся, тать,
   Как в ночь перед заутреней,
   Охальник и бахвал.
   Царевне целомудренной
   Он груди целовал…»
И дьяки присные,
Как крысы по углам,
В ладони прыснули —
«Не храм, а срам!..»
  …А храм пылал в полнеба,
   Как лозунг к мятежам,
   Как пламя
      гнева,
   Крамольный храм!
   От страха дьякон пятился.
   В сундук купчина прятался.
   А немец, как козел,
   Скакал, задрав камзол.
   Уж как ты зол,
      храм антихристовый!..
   А мужик стоял, да подсвистывал.
   Все посвистывал, да поглядывал,
   Да топор рукой
      все поглаживал….
VI
Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай.
Мы как дьяволы работали, а сегодня — пей,
гуляй!
Гуляй!
Девкам юбки заголяй!
Эх, на синих, на глазурных, да на огненных
санях.
Купола горят глазуньями на распахнутых снегах.
Ах! —
Только губы на губах!
Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси.
По соборной, по собольей, по оборванной Руси —
Эх, еси —
Только ноги уноси!
Завтра новый день рабочий ослепителен и нов.
Ой, вы плотнички, пилите тес для новых городов.
Го-ро-дов?
Может, лучше — для гробов?!
VII
Тюремные стены.
И нем рассвет.
А где поэма?
Поэмы — нет.
Была в семь глав она —
Как храм в семь глав.
А нынче — безгласна.
Как лик без глаз.
Она у плахи
Стоит в ночи
… … … … … … … … … … … … … …
И руки о рубахи
Отерли палачи.
Эпилог
Вам сваи не бить, не гулять по лугам.
Не быть, не быть, не быть городам!
Узорчатым башням в тумане не плыть.
Ни пашням, ни солнцу, ни соснам — не быть!
Ни белым, ни синим — не быть, не бывать.
И выйдет насильник губить-убивать.
И женщины будут в оврагах рожать.
И кони без всадников мчаться и ржать.
Сквозь белый фундамент трава прорастет.
И мрак, словно мамонт, на землю сойдет.
Растерзанным бабам на площади выть.
Ни белым, ни красным, ни прочим — не быть.
Ни в снах, ни воочию, нигде, никогда…
Врете,
   сволочи!
Будут города!
Сверкнут меж холмов
Семицветьем всем
Не семь городов,
А семижды семь!
Над ширью вселенской
В лесах золотых
я,
Вознесенский,
Воздвигну их!
Я парень с Калужской,
Я явно — не промах,
В фуфайке колючей,
С хрустящим дипломом.
Я той же артели, что семь молодцов,
Что семь молодцов,
Бушуйте в артериях,
Двадцать веков!
Я тысячерукий —
   руками вашими,
Я тысячеокий —
   очами вашими.
Я осуществляю в стекле и металле —
О чем вы мечтали,
о чем — не мечтали.
Перроны, пилоны,
Как сахар пиленый.
Сверкнут оперенно
Дома их перлона!
Дома-дирижабли.
Ангары-дельфины.
И дерзкая сабля
Ангарской плотины.
Здорово!..
Я со скамьи студенческой
Мечтаю, чтобы зданья
Ракетой
Стоступенчатой
Взвивались в мирозданье!
Пусть радуг семицветия
Играют под резцом.
Пусть смелость
   семилетия
Мне будет образцом.
В нем каждый год,
   как город,
В котором я — строитель.
О, ненасытный голод
Работы и открытий!
Весомой дерзостью,
Дерзки, чисты,
Имеют те же тезисы
Мои мечты.
И завтра ночью тряскою
В 0.45
Я еду в Братскую,
Чтоб их осуществлять…
*** Фото: Личный архив Зои Богуславской



ЧУДОСЛОВИЕ
Альманах Миражистов
 
 
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ! по адресу http://old.litsovet.ru/
Альманах SюР аL, а РюSВ цвете на Литсовете
45-тка ВАМ new
КАЙФ new
КАЙФ в русском ПЕН центре http://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: КОЛОБОК-ВАМ
Внуки Ра
Любящие Ерёмина, ВАМ
ТАЙМ-АУТ
КРУТНЯК
СЕМЕРИНКА -ВАМ
АВЕРС и РЕВЕРС
ТОЧКИ над Ё
ЗЕЛО БОРЗО РОГИЗОБИЛИЯ
БОМОНД
ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
КаТаВаСиЯ
КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА
ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ

ФОРС-МАЖОР

СИБИРСКАЯ ССЫЛКА

СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬ

АЛЬМАНАХ ЕБЖ "Если Буду Жив"

5 -й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯ
Альманах ТАНЦУЮТ ВСЕ Читайте В цвете на Литсовете
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!  06.09.15 07:07
………. ………


 ЧУДОСЛОВИЕ
 
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Альманах Миражистов
Красноярск 2023
 
Альманах Миражистов
Красноярск 2023
..........  ..........

 
КрасноярсК
2023