Воздаяние. Рассказ

"Иже воздаст коемуждо по делом его" (Рим. 2,6).
"Судия всех приидет, комуждо отдати по делом его"
Святой Василий Великий            

Воздаяние.

Рассказ.

 Приближалась красава весна. Склоны гор медленно освобождались от снега, приобретая свой зеленый вид. На склонах всюду образовались ручейки, которые вливаясь в единый поток, с шумом стремились вниз, местами образуя ниспадающие водопады. На скалах начали собираться кеклики, затевая брачные игры, выбирали места для гнездования. Уже всюду расцвели акации, каштан, гранат распустил свои ярко-красные воушесцы. Вся долина низменности Куры благоухала. Начался ливень, поддерживаемый весенней грозой. Были слышны раскаты грома – сильный грохот, сопровождающий молнию во время грозы, напоминающий громовой хохот - гомерический смех олимпийских богов. Долина сменила свою одежду, преобразуясь. На вершине чинары одинокий соловей услаждал слух своими трелями, и неустанно звал свою подругу.
Деревенский пастух не переставая дул в свою самодельную дудочку, собирая животных с дворов на пастбище, и часто стегал голенище сапог кнутом-арапником.

- Ты добровольно меня не возьмешь, - неистово кричала крестьянка Ирина, сопротивляясь бывшему чиновнику 8- класса, отставному майору Преснову, который уже схватил кнут-арапник,чтоб приучить уму-разуму свою крестьянку-работницу.
- Опомнись, Ваше благородие, побойся, Бога, принуждать к половой связи, это грех, али ты напрочь забыл об офицерской чести, – продолжала маливать его Ирина.
– Ты, просто холопка, неужто стыдить еще меня надумала, - махнув кнутом для устрашения подгоняемый похотью, возбужденно кричал он, ударив её наотмашь.
- Если ты посмеешь надругаться надо мною, то клянусь, я отравлю тебя, тебе что, служанки мало? – сквозь слёзы причитала Ирина.
– Фурия, убирайся с глаз долой, напои лошадей, задай им овса и вычисти конюшню, раз не хочешь насладиться, - злобно произнес Преснов. К Преснову часто в гости приезжал становой пристав, некий Парамонов, которого сослуживцы за спиной называли квазимодо - маленького роста, толстоватый, и выглядел, как карликовый киклоп.

– Ну что, Олег Иванович, покорил-таки, свою кралечку, эту очаровашку, али слаб духом, может, плоть немощна, а? - развязывая галунную перевязь, снимая плечевую портупею с саблей, хохотнул пристав, обнажив свои неровные гнилые зубы. съеденные скорбутом.
– Норовистая, как Буцефал и строптивая, да молода к тому еще, похоть не извела. Подождем – с, - приглашая его за стол, уныло ответил Преснов, откупоривая поллитровку запечатанную сургучом, тем начиная очередной безумный кутёж. По соседству с Пресновым жила гадалка, страдающая врождённой хромотой, пожилая, известная каждому жителю села Масаллы, колдунья Ирада, которая готовила разное зелье, от любовной и противозачаточной настойки, до страшных ядов, растительного происхождения.

–  Ирада, у тебя, найдется высушенный млечный сок мака?- осторожно спросила Ирина.
- Конечно, девонька, у колдуньи всё найдется, ты, наверняка, кого-то хочешь усыпить, али от душевной боли желаешь избавиться, а? – открыв беззубый рот, начала прыскать со смеху гадалка, похожий на куриную икоту.
– Плохо спиться, - коротко ответила Ирина.
– Вот тебе это зелье, учти только, много нельзя, отщипнешь маленькую пилюлю и в вино, не только заснешь, даже любовные сны тебе будут сниться, - протягивая Ирине, тестообразное черное зелье, прошамкала гадалка. Ирина окончательно решила уйти, но только следовало бы усыпить Преснова, добавив в вино млечный сок, когда служанка вынесет глиной кувшин с вином из погреба и немедля уйти. Ирина пока не смогла осуществить задуманное, так как, Преснов с приставом продолжали пьянствовать, а работы у нее было много. 

– Ты куда направилась Ирина, а? – спросил её денщик Преснова,  Прохор, которому было поручено, не выпускать её за двор. - Ведь, не велено пущать тебя за двор, преграждая путь ей.
– Разве не видишь, что иду к речке полоскать белье? – резко ответила она.
– Погоди, я щас спрошу у хозяина, - но она не стала ждать его и направилась к реке и к узкой деревянной площадке стала полоскать белье.

– Ты, как собака на сене, ни себе, ни другим, недотрога, плыви к Нептуну, может, его начнешь ублажать, – вдруг она услышала зычный хмельной голос Преснова за спиной, который столкнул её в воду, обдав перегаром. Быстротечная река быстро приняла её в свое объятие, унося по течению. В это же время штабс-капитан Вахрушев Илья Иванович с сослуживцем поручиком Валиевым, рыбачил в заводи реки.

– Смотри, смотри, Марат, что за диво? кто-то купается в осеннем холоде, а может, это наяда, а? - указывая рукой на человека в воде, произнес штабс-капитан.
– Да ты что, какая тут к чОрту наяда, это человек и энтот человек тонет, надо бы поплыть ему наперерез, - скидывая вязаную фуфайку на ходу, крикнул поручик Валиев, бросаясь в воду, и поплыл навстречу тонувшему.

– Как бы не унесло их течением в пучину,- забеспокоился штабс-капитан, тоже раздеваясь. Поручик Валиев достал-таки тонувшего, и крайне был удивлен, что это оказалось молодая девушка. Схватив её за волосы, едва справившись с течением с присущим ему юмором и отрыгнув речную воду, произнес: далеко ли вы собрались барышня? Но я вынужден был вам помешать, не обессудьте, - помогая ей доплыть до берега. Но она не могла ответить, так как была без сознания, посиневшая от холодных вод Куры в рукав, которой впадала горная река Иори.

– Переверни её на бок Марат, надобно надавить на живот, чтоб вышла вода из лёгких. Боже мой, она похожа на Ино, жену царя Атаманта, которая благодаря мести Геры, превратилась в морскую богиню Левкотею,белая богиня-морское божество, 
получившее свое имя скорее всего из-за белизны морской пены. Ишь, какая белокурая, а глаза-то небесного цвета, как бирюза, - сам переворачивая её на бок с восхищением  произнес штабс-капитан Вахрушев надавливая на её живот.
– Да ты посмотри, следы кнута на теле, её бичевали, а в лице следы удара, синяк, кто тебя так, о, Ино, наверняка, ставшая жертвой безумие своей супруги, а? Давай вольем ей в рот немного коньяка, может, она отрыгнет эту губительную воду, – с возмущением произнес поручик Валиев, доставая походную фляжку. И он оказался прав, Ирина отрыгнула воду вместе с коньком, открыв глаза, с удивлением посмотрела на молодых людей.

– Добро пожаловать вновь в наш грешный мир, барышня, – надевая на нее свою вязаную фуфайку, пошутил поручик. Штабс-капитан Вахрушев снова налил в серебряную «чашу заздравную», коньяка: вам, барышня необходимо выпить эту жидкость порочную, чтоб согреться, а то заболеете, - протянул ей чашу Вахрушев. Её трясло, спрашивать, что же произошло с ней, было бы, бессмысленно - она была в шоковом состоянии.
– Мы закончили рыбачить, - обратился к поручику Валиеву, штабс-капитан,- не знаем, как вас зовут, но надо бы вас отвести к лекарю, а то заболеете.
- Меня  зовут Ирина из села Масаллы, - едва слышным голосом выдавил из себя Ирина.
– Мы тоже живем в селе, только на другом берегу, тут недалече, через кривой мост, вы можете идти? - собирая рыболовецкие снасти в армейский наплечный вещмешок, спросил штабс-капитан Вахрушев. Поручик Валиев помог Ирине встать, и они направились к деревянному мосту.
– Давай, Алексей сразу ко мне, - тихо произнес поручик Валиев, - моя супруга Елена Ивановна позаботится о ней, а там кучер привезет нашего военного фельдшера. Надеюсь, у нее не задета легкие простудой. Рядом стояли два роскошных особняка, с садом, с конюшней, которые принадлежали офицерам.

– Леночка, вот эту, красаву мы едва вырвали из кровавых лап Нептуна, переодень её, пожалуйста, и уложи, а щас пошлю кучера за лекарем. Приехал отставной военный фельдшер, который женившись на вдову купчишки, лечил сельчан бесплатно в любое время.
– А насколько долго она была в воде, - обращаясь к её спасителям, спросил он, внимая из саквояжа стетоскоп.
– Она с того берега, тоже из села Масаллы, конечно, наглоталась холодной воды достаточно, - пожимая плечами ответил поручик Валиев. Лекарь, прослушав её легкие, сунул термометр подмышку Ирины.

– Она молода и должна выдюжить, есть шумы в легких, надеюсь, последствия можно будет избежать, - убирая стетоскоп и доставая бело-кристаллический, жаропонижающий порошок. Ирина выздоровела и рассказала всю историю о том, как она стала наложницей этого Преснова, который пытался добиться её, истязая. Её рассказ вызвал бурю в душе этих добропорядочных людей. Она нравилась штабс-капитану Вахрушеву, и рассказ Ирины настолько потряс обоих офицеров, что они решили отомстить этому насильнику.

– А давай, Марат взорвем его вместе с домом к чОрту, - решительно произнес штабс-капитан Вахрушев. - Всё равно он другую крестьянку купит, и превратит наложницу, боже мой, какое омерзение, - с негодованием добавил он.
– Лена, - обратился к супруге поручик Валиев, - мы поехали в волость, а ты с Ириной подождите нас, вернемся и устроим пир, ведь скоро на службу. Родной дядя Марата, Валиев Иван Ильич, в городе занимал пост полицеймейстера, руководителя полиции и к нему собрались ехать офицеры, чтоб рассказать историю Ирины и посоветоваться с ним, как быть с таким мужланом-бабником Пресновым. Выслушав их, Иван Ильич долго молчал, мотая головой закурив пахитоску.

– К сожалению, крепостное право дошло и до Кавказа,но в другом, более извращенном виде. И занесли это бывшие «храбрецы», а нонче отставники, но бичевать и домогаться – противозаконное действие, если оное событие имело место и имеется свидетели, то можно его привлечь, но он откупится, оставив нас в дураках, - затягиваясь пахитоской, неуверенно произнес полицеймейстер Валиев.
– Нам бы немного белого стрельного пороха или, как его ещё называют «стрельное зелье», а, дядя, - вдруг выдавил из себя поручик Валиев. Полицеймейстер, конечно, его понял и молча вышел из кабинета и скоро вернулся: оружейник два бочонка положит в экипаж, только нельзя их трясти, Марат, опасно, - предостерег их Иван Ильич.
- Как бы нам самим не взорваться к чОрту, - проворчал Марат и велел кучеру трогаться.
- Помнишь, рассказывала Ирина, что в особняке Преснова кроме него живут служанка и какой-то Прохор, а, как тут-то нам быть? не будешь же говорить: эй вы там, уходите, мы собираемся взорвать дом, а?- засмеялся штабс-капитан Вахрушев. - Нам же надобно до ночи где-то переждать, пока Морфей или сам крылатый старец Гипнос не пленят его, помню, тут у мечети жил ротмистр, приятель, по Тифлису, может, у него остановимся, если его еще не прибрал Танатос?
- Тут мечеть-то недалече, Ваше благородие, - вмешался кучер, - может, повернем? а то проедем. Ротмистр Андрианов Степан Андреевич к радости Вахрушева оказался дома и в беседке ужинал с супругой Софией Андреевной.
– Боже мой, штабс-капитан Вахрушев Илья, с какими судьбами, обнимая его пафосно, произнес ротмистр, поздоровавшись с Валиевым представляя их супруге, - присоединяйтесь к ужину и отведайте кебав.
- Ты, Степан, не знаешь такого, Преснов его фамилия, из отставников, – выпив налитую рюмку коньяка, спросил Вахрушев.
– Есть такой, - закуривая пахитоску,- произнес ротмистр, - отъявленный мерзавец, известный насильник, он в своем полку-то был, как инородное тело, так и не прижился, стал изгоем, пришлось подать в отставку, а тут почувствовал себя хозяином. Сначала втягивает крестьянок в кабалу, а потом превращает их в наложниц, а вам-то чем он досадил?

– Вот его злодеяния и до нас докатились, Степан, хотел надругаться над сиротой, которая не поддалась его похотливому желанию, и представь себе, а когда она полоскала белье, он столкнул её в реку, настоящий изувер, мизантроп. Мы, конечно, спасли её, она сама рассказала эту историю, и мы приехали предать его суду, суду офицерской чести - низвергнуть в тартар, чем согласился сам Танатос, - мрачно ответил Вахрушев.
– Только один конфуз вышел, как мы попадем к нему в особняк-то, естественно, он чужим не откроет,- озабоченно произнес поручик Валиев.
– Постой, - перебил его ротмистр, - у моего денщика Фомы золотые руки, пока самодур заправляет углём, он так в шутку называет самовар, он нам и откроет, я щас позову его.  Вместе с ротмистром Андриановым подошёл детина в солдатской форме, поклонившись, продолжал стоять.

– Фома, - обратился к нему Вахрушев,- говорят ты на все руки дока, и нам нужна твоя помощь, а ты с любым замком можешь справиться, то есть открыть его бесшумно? - осторожно начал поручик Валиев.
– Так точно - с Ваше благородие,- отчеканил Фома и вытянулся. Едва дождавшись ночи, и с дозволения Никты, дочери титана Палланта, четверо двинулись в сторону часовни в глубине села к дому Преснова, дом пустовал, не было ни Прохора, ни служанки, очевидно, после работы они уходили домой. Замок легко поддался, офицеры вошли в дом, оставив денщика Фому на крыльце с бочонками пороха. Преснов находился в сильных объятиях Морфея, которого опасался даже сам верховный бог Зевс.

– Разбуди его, – шепотом попросил Валиева штабс-капитан, зажигая свечу и направил на Преснова револьвер, а ты, Степан, зажги, пожалуйста, масляную лампу со стеклянным колпаком, вот на тумбочке у турецкого канапе, где он спит. Преснов был, как всегда пьян, и спросонья не мог понять, кто эти люди, чего они хотят.
– Вставай и молись, греховодник, изувер, щас будем тебя оскоплять, делать скопцом, как титана Урана,- резко произнес штабс-капитан,- ты, Марат, свяжи ему руки. Увидев направленный на него револьвер, Преснов очухался, и, приняв пришельцев за абреков взмолился: берите все мои драгоценности, пожалуйста, только не убивайте, молю вас, - вставая на колени, указал на стену, где висел персидский ковер.

– Марат, а ну-ка глянь туда, че там, - попросил Вахрушев. За ковром в днище стены был небольшой сейф. - Ключи быстро, - велел поручик. Преснов движением головы показал на подоконник: там, подоконник снимается, - едва выдавил из себя он. Поручик Валиев из сейфа вытащил перламутровый ларец полный империалами, деньгами в крупных купюрах.
– Однако, долго же ты собирался жить на крестьянской крови, как пушкинский красногубый вурдалак,- не сдержался на сей раз ротмистр Андрианов, вынося ларец.
– Степан, позови Фому, пусть прихватит бочонки, пора закончить эту комедию с активным участием лицедея, - с сардонической улыбкой произнес Вахрушев. Фома аккуратно сыпал порох «дорожкой», последний бочонок ушел на сени, аж до крыльца.
– Всё, садимся в экипаж, – закуривая пахитоску, облегченно произнес ротмистр Андрианов и бросил догоравшую фосфорную спичку  в сени на порох, видно было, как пламя, искрясь, прошло по «дорожке»…

- Довольно злоупотреблять гостеприимством моих друзей, Ирина, - нерешительно начал Вахрушев, - ты мне нравишься, если я тебе нравлюсь, то мы можем жить вместе, нам с Маратом скоро на службу в Тифлисе, а ты через неделю с Софией Андреевной приедешь в Тифлис. Походим по магазеям и потратим много денег, потом обвенчаемся в церкви. Теперь пойдем ко мне, познакомишься с мамой, с графиней Елизаветой Ильиничной. Ирина, которая после смерти родителей долго скиталась в поисках работы и чуть не стало жертвой изувера-насильника, промолчала, инстинктивно подчиняясь зову судьбы.Прав был Ницше: нет прекрасной поверхности без ужасной глубины...

Рукопись - январь 2011г. Доработан - февраль - март 2025г.    м.м.Б.