Воспоминания о серебряном веке...

А сразу начну, с середины или…

                День с Есениным...
И по всему Тверскому околотку…
Пройдемся веселя собак,
А протрезвев зайдем в кабак,
Где в чайник разливают водку…

В Нащокинский свернули переулок,
Где собственно Булгаков жил потом,
Снесут со временем писательский тот дом
Но он всегда был неуютно-гулок,
Да если б только он пошел на слом...

Вот и Трактир отрада для души,
Для русского , спасенье в непогодах
Здесь миллионами ворочали в тиши
Купцы решая цену пароходов.

Чай с полотенцем или просто так,
Блины с икрой, баранки и ковриги,
Трактир московский вовсе не кабак,
Здесь иногда читают даже книги.

Уселись с другом, полового нет,
И где же эту шельму только носит,
У нас по времени давно поспел обед,
Ну х.... ему коли на чай попросит.

-«Эй человек неси скорей сюда
Нам с визигой пирог горячий»,
Он в нетерпении бесстыдно жиром плачем
И просит – «ЕШЬТЕ ГОСПОДА !»

(И так я кратко опишу наш сто...)
***
Обеда час и голод тут, как тут;
Манит нас трапеза, за стол садимся хором.
И на столе теснится прелесть блюд
Закуски милые раскинулись узором.

Вот окорок лежит большим куском ,
Перепела и дупеля прекрасны,
Вот жареный карась умытый молоком,
А вот борща цвета багрово-красны…

Икра и балыки бесстыдно дразнят вкус;
Котлеты жирные с щавелевой приправой,
Паштет гусиный и фруктовый мусс,
Кому угодно повредят рассудок здравый…

Настойки русские и прелесть южных вин
Холодный пенный вкус наброженного пива
Рождают образы каких то радужных картин
И речь становится до неприличия игрива…

Бараний бок с неповторимой кашей
И кулебяка с теплой масляной слезой,
Душой вполне всегда владеют нашей
Особенно с наливкой, крепкой, молодой…

-«И так Мой Друг отбросим все химеры,
Докучных рассуждений и стихов
И с сыром лимбургским нальем себе Мадеры,
Без лишних тостов и заздравных слов»

Вот архиерейская уха с зеленым луком,
Ботвинья с раками, белугою и льдом
И если уж предаться тяжким мукам
То нужно помнить –«Только раз живем».
***
Обед окончен, летний жар
В Москве стихает понемногу,
А по Тверской одна дорога,
Конечно на Тверской бульвар.

Прохлада вековых дерев
Располагает нас к покою
Лишь только платья юных дев
Волнует сердце и не скрою,
Что вдруг да вздрогнет чуткий нерв.

Но это господа пустое
Вздыхать порой по мелочам,
В любви есть правило простое
Не верить девичьим очам.
Да вот и ПУШКИН тут стоит,
Он это точно подтвердит…

«Чем меньше женщину мы любим,
Тем…», Тем мы себя убережем
От сцены ревности потом
И спать ночами крепко будем.

-«Все это может быть и так»
Заметил грустно мой товарищ,
Но за копейку рубь не впаришь
-Без женщин жить ?, а это как ?»

-«Сергей Ляксаныч побожись,
Как Ты во мне сей грех заметил ?,
Да если б я любви не встретил,
То я б в петле окончил жисть.»

-«Однако, нужно по домам,
Ты там же все, с Мариенгофом ?»
-«Да, с ним вдвоем,… без всяких дам,
С Пегасом, Музою и штофом.
В стихах нужны они лишь нам.»

-«А, то Петровский переулок,
Театр КОРША, номер три
Я знаю этот закоулок…»
-«Да вход там со двора, внутри».

И я с Есениным простился,
Какой же славный был денек
И к Патриаршим возвратился,
К началу этих милых строк.

В тот год я ездил в Петербург, конечно рад,
Но только ОН сегодня – ПЕТРОГРАД !...
***
***Прочел я Блока и свое написал из личного опыта, как с Ней венчался...
Вот что я накрапал 04 июня в 1921году…
…………………………………….
Вхожу в мерцающие храмы,
Где ждёт меня святой обряд -
Любовь одной Прекрасной Дамы
Свет ликов и огонь лампад...

В тени у мраморной колонны
С трудом Я побеждаю страх,
И к НЕЙ иду преображенный,
Как после пострига монах...

И вот исполнены желанья,
Преданья доброй старины...
Сегодня в Храме день венчанья,
Сегодня торжество весны...

Сгорают ласковые свечи,
И чаша выпита вина...
Умолкли песнопений речи,...
Всё,.. Ты теперь моя ЖЕНА...
*
**
Вот это Блок, а мое вначале, а то перепутаете и будете Блока принижать, а меня хвалить, нехорошо это...
***25 октября 1902
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам
Величавой Вечной Жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны Твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: Милая — Ты.
Я думаю, что Ты уже поверила в мои способности –Я не принадлежу этому Миру (времени), а лишь присутствую в нем…
И вот что я тогда видел…
 Это было  22 марта 1915 года –  в этот день произошла его судьбоносная встреча с Александром  Блоком.
***
Жизнь только к смерти стремиться
Манит нас вечная даль.
Нам остается смириться,
И не тревожить печаль.
Разное люди болтают,
Что там за гранью небес,
Кто нас в конце ожидает ?,
Ангел ?, а может быть бес ?...
Гложат сомнения эти,
Глупая тешит мечта
Но если и есть что на свете —
Это одна пустота…
***
«Блок медленно читал это стихотворение, очевидно и не раз, а затем покачал головой, подозвал к себе Сергея и спросил:
— Сергей Александрович, вы серьезно это написали или под впечатлением музыки?
— Серьезно, — чуть слышно ответил Есенин.
— Тогда я вам отвечу, — вкрадчиво сказал Блок.
***
У жизни нашей нет конца.
Нет это не напрасный случай.
И этот жребий неминучий
Есть дар от вечного Творца.
И ты, поэт, в то честно веруй
В конце концов Ты просто знай,
Что всем положен ад иль Рай,
И наградят Нас полной мерой.

Жизнь не напрасные мечты.
У гения путь тверд и ясен,
Сбрось все заботы суеты
И ты увидишь: мир прекрасен»
***
И этому совету Есенин не внял, предпочитая невольно хаос….
Довольно трудно жить вне времени и вне судьбы, у нас нынче 2022 год или 1922, не понимаю...

За два месяца  до его смерти я написал Александру Александровичу письмо, он был уже очень болен и послал ему несколько строк от себя в память о наших встречах.
Он ответил мне кратко – «Мне теперь не до стихов и вообще не до чего, прощайте и не поминайте в суе, Вам свое будет отпущено, придут болезни и прочие беды, но Вы это переживете, у Вас будут свои трудности, но и свои радости, мужайтесь…
И ПРОЩАЙТЕ…»
(Блок умер 7 августа 1921 года)

А те строчки у меня сохранились, вот что я послал ему…
***
Не мыслю гордый свет забавить,
Но нам сравнить возможно все
И комментарии оставить
Возвысив мнение свое...
О том, что лезем Мы в поэты
Стихами напрягая ум,
Но сочиняем лишь куплеты
И только множим общий шум
И в стройном крике многолосья
Хотим внимание привлечь,
Но как сгниют в полях колосья,
Так нам придется в землю лечь...
Лишь единицам в этом хоре
Удастся голос проявить
Но и его в житейском море
Способны многие забыть... ?...

***Прочел я Блока и свое написал из личного опыта, как с Ней венчался...
Вот что я накрапал 04 июня 2021

Вхожу в мерцающие храмы,
Где ждёт меня святой обряд -
Любовь одной Прекрасной Дамы
Свет ликов и огонь лампад...

В тени у мраморной колонны
С трудом Я побеждаю страх,
И к НЕЙ иду преображенный,
Как после пострига монах...

И вот исполнены желанья,
Преданья доброй старины...
Сегодня в Храме день венчанья,
Сегодня торжество весны...

Сгорают ласковые свечи,
И чаша выпита вина...
Умолкли песнопений речи,...
Всё,.. Ты теперь моя ЖЕНА...
,,,
Это я Ваше вспомнил милый Александр Александрович и вот про свое написал, и у меня было –«свет ликов и огонь лампад»…
Но все прошло и вьюгой замело, правда встреча впереди, ДО СВИДАНЬЯ…

***
Была такой случайной встреча,
Но ведь не дремлем чувства бес,
Слова дежурной, праздной речи,
И только вздрогнувшие плечи
В Ней выдавали интерес.

-«Куда Вы, по какому делу,
И где попутчик Ваш и друг ?»

-«Я еду к милому пределу
В родные кущи захотела,
Война мне нынче - недосуг.
(НЕДОСУ;Г, недосуга, мн. нет, муж. (разг.) -- Отсутствие свободного времени. «Русской грамоты не знал за недосугом.» Пушкин о Державине).
«С кем вы едите?» – спросил Блок. «Одна», – успела ответить Ахматова, и поезд тронулся. В своем дневнике Блок записал:
«Меня бес дразнит. Анна Ахматова в почтовом поезде».
Но разум вечно с сердцем в ссоре,
Она узнала,…это Блок,
Легенда мифов и историй ,
Он тот, кто даже с Богом спорит
И Скифов знает на зубок.
(Ахматова не скрывала, что была восхищена «известнейшим поэтом России». А Блок, действительно, притягивал к себе внимание не только талантом, но и таинственностью.)
Холодный, величавый, нервный
Как Сфинкс на берегу Невы
Что женщин обзывает стервой,
Но нынче Он в России первый
С ним революция на ВЫ !
 Поставленный к концу жизни диагноз «неврастения» проявлялся вначале неожиданной сменой настроения. Поэт был то весел и беззаботен, то вдруг делался замкнутым и раздражительным.
Блок же о чувствах к Ахматовой, кроме этого эпизода с поездом, не писал ничего.
Они расстались, что за дело
Случайности один конец,
Но Анна в след Ему смотрела
И сердце ныло и болело,
Как будто тело жег свинец.
Тонкие нити, связывающие поэзию Блока и Ахматовой, несмотря на то, что поэты принадлежали к различным литературным течениям. В творческой среде начала XX в. Ахматову считали ученицей Блока. Вскоре, как вспоминала поэтесса, «распространились чудовищные слухи о ее безнадежной страсти к Блоку».
И с той поры молва и сплетни
За Ней везде, во все концы
И слухи были те заметны,
Как легкий дым от сигареты,
Но дело знают подлецы.
(Наиболее энергично эта сплетня распространялась после смерти поэта в эмигрантских кругах. Ахматова была уверенно, что слухи намеренно распускаются враждебными ей поэтами, которые сбежали за границу. )
И Ей пришлось легендам вторит,
Народ ведь сплетнями слывет.
И с глупостью зачем нам спорить
Нельзя поэтов с веком ссорить
Кода и сам Он в нем живет.

(В мемуарах она заметит:
«...когда дело касалась Блока, то ей приходилось писать о романе, которого не было».)

МАЯКОВСКИЙ ЕСЕНИН БЛОК
***
Время !, Время !,
        Не хочу я временем быть
Вечностью слащавой успокоенный
        Звезды и те устают светить
В жизни своей устроенной.
        А я наглотавшись ссор и обид
Нервы порвав о чужие боли
        Скверный имею сегодня вид,
Как блюдо без перца и соли.

Время !, Время …, Мы уходим в Мир иной,
        Млечный путь  не спеша осваивая,
Но писал Маяковский – здесь нет пивной,
        Да и водкой не особо балуют.
Встретит Есенин с кривой усмешкой,
       -«Ну что пришли рая почувствовать ?,
А я вот и здесь не святой, не грешный
        Продолжаю скандалить и буйствовать !»
Как в Тверском околотке я был скандалист,
        И сочувствовал каждой собаке,
Так и здесь слышат мой незатейливый свист
        Но в Раю нет не женщин, не драки.
Здесь не нужен апломб и затейливый стих,
        Блок  скучает ни кем не замеченный
Бог «Двенадцать» его разделил на троих
        И венками никто не отмеченный.
Время !, Время !, а времени больше уж нет
        Отошла всех времен замороченность
И не нужен уже не пророк, не поэт,
        Есть у вечности только законченность.
Время !, Время !,
        Не хочу я временем быть
Вечностью слащавой успокоенный
        Звезды и те устают светить
В жизни своей устроенной.

…про Марику Чимишкиан, из-за которой соперничали Булгаков и Маяковский. Она была молодая, .очаровательная полугрузинка, полуфранцуженка (если не ошибаюсь).
И вот Булгаков с женой Любовью Евгеньевной приезжают на Кавказ, там знакомятся с Марикой, у них завязываются теплые отношения.
И примерно в это же время она знакомится с Маяковским, гуляет с ним по ночному Тифлису...***

Болезней много,
     Есть истерия,
         Синдром депрессивный
               И мании разные,
А хворь мою зовут МАРИЯ,
С ней одной все болезни связаны…

Вечер темен и до скучности глуп,
К окнам лениво ветки тянутся
Лежу недвижим, как остывший труп
И черные рамы крестами кажутся….

Шепчу –«Мария» и жду рассвет,
В чувствах любовь угадывая,
И отгоняю холодный бред
Мысли аккуратно в мозгу раскладывая.

Неузнаваем мой смятый вид,
Злая улыбка морщинами корчится,
Трезвость,
         Покой,
             Ничего не болит
Только из тела вырваться хочется…
***
Знаю звериным своим чутьем,
Что и Ей тоскливо жить в неуютности,
Если не любим, то не живем,
Счастье тогда у нас в недоступности…..

Сердце укрыла годов седина,
Честно поминки по прошлому праздную,
Душу я вылюбил нынче до дна,
Осталась в ней мелочь разная…

Вдруг в коридорах слышу шаги
Скип дверей, привычный, отлаженный
Там в темноте не видно не зги
Ключ лихорадочно ищет скважину…

Что это ?,
     Бред лихорадит мозг ?,
Или желаний толпа голодная ?
Дрогнули свечи роняя воск
К лбу прикоснулась рука холодная….

«Здравствуй !,
       Не бойся,
            Вот Я и пришла»
«Хватит болезнями мучиться,
Слышала я, как кричала душа,
Вот и пришла по случаю»
***
Все брошу и уйду от себя…
***
Дымом табачным устелен пол,
За окном Лубянка туманом пудрится,
Я сегодня почти до отвращения зол,
Но не выплеснуть зло мне на улицу…

Утром нервно гладил руки Твои,
Изнывал в лихорадочной радости
А теперь только мерзкие в окнах огни
Ну а в мыслях ревнивые гадости….

Вспомни, вспомни,… за этим окном
Нам заря улыбалась беспечной резвостью
От любви Мы пьянели с Тобой вдвоем,
Но я к ночи страдаю трезвостью…

Пойду на улицу и брошусь в ночь
Тело в темноте дождем пропитывая
Только, как мне сердцу дурному помочь,
Если душа остается убитою…

Как тяжела без любимой любовь,
Только и может криком вырваться,
И что там в рифму –«конечно кровь !»,
А иначе как из рифмы вывернуться….

Захохочет ночь в ответ на крик
Отвернется, как будто меня не заметила
Ну зачем так жестоко Ты Лиля Брик
На любовь равнодушно любовью ответила…
***
- «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом… Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать, не голодая».
И —
как в гибель дредноута
от душащих спазм
бросаются в разинутый люк —
сквозь свой
до крика разодранный глаз
лез, обезумев, Бурлюк.
(В.В. Маяковский «Облако в штанах)

***
Сидел спокойно , пил чай,
Вспоминал день прожитый,
Стук,
 стук в дверь,
Пришел Бурлюк,
Какой то не характерно встревоженный.

-«Послушай Владимир»
Сразу бросил с порога,
«Там революция !, там народ !.
Горланят в толпе –«Нет больше Бога,
Это Владимир ПЕРЕВОРОТ !»

-«Давид, спокойно,
То не наше дело,
Мы в искусствах, а не в революциях,
И если народу время приспело
Пусть развлечется в экзекуциях.»

-«Тебе Маяковский все нипочем,
В Тебе нормальные мысли выжжены,
Только не кончится все кумачем,
Умоются кровью и дворцы, и хижины.»

-«Это Тебе не футуризма бред,
Не имажинизма загогулины,
Ты что не понял, больше мира нет,
Нами каникулы счастья прогуляны
И теперь придется учить урок,
Отвечать на вопросы истории
Писать на полях и между строк,
Что бы нам потомки вторили…

Вон Есенин прост и чист.
Поет про поля, да закаты разные,
Не большевик и не монархист,
И дни проводит с проститутками праздными,
А я бесхребетность не терплю,
Нам новой поэзии нужны старания,
Я ведь Тебя Маяковский люблю
За полное законов слов незнание…

Но я уверен Ты себя продашь
Властью молодой прикормленный,
Войдешь в большевистский, безумный раж,
И будешь пролетарской толпой устроенный.

Но когда испишешь свой талант
И песня в горле болью отголосится
Поймешь, что в поэзии Ты только ФРАНТ !,
Позер, что на полки истории просится…»

«Пусть все так, но Ты знаешь Давид,
В  годы словами своими врезываясь,
Вижу, что памятник мне стоит
И Я в туманах веков ПРОСЛЕЖИВАЮСЬ !»
***
После смерти тело Маяковского кремировали. Прах долгое время хранился в колумбарии Донского монастыря, а в 1952 году его перенесли на Новодевичье кладбище.
Ко всем Вам, с любовью…
***
Не думал,
когда был еще живой,
Что долго ждать
мне жилья придется,
Скоро и памятник взгромоздят на мостовой,
И народ с к нему не спеша поплетется.
Придут,
цветочки положат вялые,
Посмотрят и скажут
–«Ну как живой»

А я в колумбарии пеплом серым,
Лежу беззаботно в урне фаянсовой
Больше не мучаюсь нервом и телом
И принадлежностью классовой.

Буквально вчера писал плакаты,
Верил в социализма замороченность,
Думал буржуи во всем виноваты,
Но наивность моя закончилась.

Я верил любовь мне поможет жить,
От женской ласки душа успокоится,
Но и эту муть пришлось мне слить,
Не смог я в любви устроится.

Раскинул мозги, как колоду карт,
С чувством тоской пропитанной
И вдруг пропал мой апломб и азарт
Жизнь показалась приторной.

Так что прошу никого не винить
В том, что со смертью теперь в согласии
И всем Вам желаю еще пожить
В скучной и бешеной дней катавасии.

А мне придется бронзой стоять,
Что бы площадь мною славилась,
И будут потомки гадать и решать
Почему мне так жизнь не понравилась.
Не ходите за мной…