Песня старца Friedrich Rueckert

                Перевод Friedrich Rueckert "Greisengesang"               


Укрыл морозный иней старинный дом,
но есть дрова в камине, влекут теплом.
Зима уже коснулась волны волос,
но сердце остудить ей не удалось.
 
Цветения румянец, букет моих
неистовых желаний завял, исчез –
куда же это делось?  огонь не стих:
по-прежнему пылает в груди, он здесь.
 
Потоки счастья в мире устали течь?
Ручей души журчанья нельзя лишить.
И соловьиных трелей замолкла речь?
Одна ещё гнездится в моей тиши.
 
Взывает: "Господин мой! в обитель дверь
от ветреного мира плотней закрой
и чувственным порывам уже не верь,
дай грёзам ароматным уют и кров".
 
Пою опять про розы и про вино,
сто песен прилетают – лишь позови.
С утра весь день и ночью – всегда одно:
томится, но не гаснет огонь любви.


Оригинал:


"Greisengesang" Friedrich Rueckert
 
Der Frost hat mir bereifet des Hauses Dach;   
Doch warm ist mir’s geblieben im Wohngemach.
Der Winter hat die Scheitel mir weiss gedeckt;
Doch fliesst das Blut, das rote, durchs Herzgemach.
 
Der Jugendflor der Wangen, die Rosen sind
Gegangen, all gegangen einander nach —
Wo sind sie hingegangen? ins Herz hinab:
Da bluehn sie nach Verlangen, wie vor so nach.
 
Sind alle Freudenstroeme der Welt versiegt?
Noch fliesst mir durch den Busen ein stiller Bach.
Sind alle Nachtigallen der Flur verstummt?
Noch ist bei mir im Stillen hier eine wach.
 
Sie singet: «Herr des Hauses! verschleuss dein Tor,
Da; nicht die Welt, die kalte, dring ins Gemach.
Schleuss aus den rauher Odem der Wirklichkeit,
Und nur dem Duft der Traeume gib Dach und Fach!»

Ich habe Wein und Rosen in jedem Lied,
und habe solcher Lieder noch tausendfach.
Vom Abend bis zum Morgen und Naechte durch
will ich dir singen Jugend und Liebesweh.

1822
Gedichtsammlung Oestliche Rosen.


Подстрочник Галины Косинцевой Генш:

Песнь старца / Песня старости

Мороз покрыл мне инеем  крышу [моего] дома;
Но мне по-прежнему тепло в жилье/гостиной.
Зима покрыла/укрыла мне проборы/макушку белым;
Но кровь, красная, [по-прежнему] течёт  через камеру сердца.

Юношеский румянец щёк,  розы
Ушли, все ушли друг за другом –
Куда они ушли/удалились? Вниз в [самое] сердце:
Там они, по желанию/потребности, продолжают цвести, как [и] раньше/(как до сих пор).

[Неужели] все потоки радости в мире перестали течь/иссякли?
Тихий ручей всё ещё течет в моей груди.
Все [ли] соловьи  на лугу/(на просторе) смолкли?
Один всё ещё бодрствует здесь у меня в тишине.

Он поёт: "Господин/хозяин дома! Закрой свою дверь/ворота,
Чтобы мир, холодный, не проник в жильё/комнату.
Закройся/отгородись от грубого/резкого дыхания действительности,
И только аромату грёз/мечтаний дай кров!"

В каждой песне у меня есть вино и розы,
И таких песен у меня тысячи/множество.
С вечера до утра и ночи напролет
Я хочу петь/воспевать тебе юность и любовное страдание/томление.



Картина Бориса Сердюка "У камина"