Уповая на Бога

* * *

Бог непосильными трудами
Мне возмещает смерть и снег.
Река тяжёлыми руками
Для русла раздвигает брег,
И я скольжу по этой глади,
Не зная, что там впереди,
И умоляю жизни ради
На берег каменный сойти,
Где листьев яростные пятна
И снег, идущий много дней,
Напоминают мне распятье
Зловещей родины моей.
И в глубине моих бессонниц
Не солнца свет над головой,
А бесконечный жёлтый донник
И снег холодный проливной.

* * *

Осень брови насупит,
Будет дождь моросить,
Лес в облезлом тулупе
Станет воду носить.

Прослезится дорога,
Как соседка-вдова…
Не надеясь на Бога,
Рубит шурин дрова.

Не надеясь на Бога,
Припасли мы к зиме
Скорой снеди немного,
И муку, и ячмень,

И погожее утро,
И чудесный денёк,
Туеса перламутра —
Окунёк и линёк.

Благодарствуя Богу,
Затянули кошель.
Погрустили недолго
Об уставшей душе…

* * *

Из патронташа верб просыпались патроны —
Случился ураган, невиданный досель,
И вспомнилась зима… Пугливые вороны
Устроили сплошной галдёж и канитель.
Вот просека дрожит, а крыша, рот раззявив,
Растерянно глядит на рухнувший забор,
Затоплены следы прошедшего по зяби
Зверья, изрыт, избит, ветвями машет бор.
Перекосился крест на старенькой церквушке —
Беднягу не спасла Всевышнего рука…
И я тогда решил, что стану благодушным
И помогу жене развесить облака.

* * *

Когда поля зовут в дорогу,
Когда зарёю не до сна,
Мы восклицаем: «Слава Богу!
Весна!»

Мы торжествуем: «Он услышал!
Ушли морозы и метель!»
И жемчугом с покатой крыши
Капель.

Блестит капель, и морок долгий,
Природы равнодушной дрём
Мы забываем. Слава Богу —
Живём!

* * *

Не разорён, а выморочен путь.
Расщедрилась на золотое осень.
В туманной дымке золотится куст
Рябиновый, и лес парчу набросил.

Погребены, как скаредный раджа,
Под грудой злата поле и долина,
Моя деревня, крыша гаража,
Останки развалившегося тына.

Всё сгинет, превратится в черепки,
След антилопы сказочной простынет…
Сужает над дорогою круги
Холодный ветер… Расцветает иней.

* * *

Видит Бог, остерегает
Душу от потерь.
Во дворе собака лает.
На дворе апрель.
Над окном сосулька тает,
Проседает снег.
С воскресенья умирает
Старый человек.
Плохо слышит, понимает,
Бога не зовёт.
Смутный шорох нарастает:
Вольно смерть идёт.
Шли бы дети… Солнце светит.
Полноте глазеть.
Кружки звякнули в буфете:
Ищет-рыщет смерть,
Молча соль пересыпает
В ситцевый мешок,
Дверь поспешно отворяет —
Чтобы видел Бог.

* * *

Закончится вечером век —
Ни света, ни успокоенья.
И я, как простой человек,
Умру за свои прегрешенья.

Вязальные спицы дорог
Свивают последнюю встречу…
Я мог бы… Я всё-таки смог
Идти, никого не калеча.

Я мог бы. Я всё-таки смог
Прожить высоко, благородно.
Но есть ещё звёзды и Бог,
И Богу — иное угодно…

ПРОСТО, НЕВЫРАЗИТЕЛЬНО

Просто, невыразительно,
Словно сосновый лес,
Кладбище, где родители,
Луг, деревенька без
Света, где отражения
Ландышей, камыша,
Где от прикосновения
Ветра болит душа,
Никнет к дороге таволга,
Иволга не поёт,
Я попрощался надолго,
Будто апрельский лёд
С речкой, — с речами плавными,
Всенощной, посевной,
С женщиною, а главное,
С взбалмошною судьбой.
Нервны и обескровлены,
Как тополя в мороз,
Небо, звезда над кровлею,
Флюгер, что в крышу врос...
Сор из угла не вымести,
Горя не износить —
То, что пришлось мне вынести,
Право дает просить:
«Господи всесветлый и вседержительный,
Прости непослушанье моё,
Скрепи и прими во владение
Душу мою проклятую,
А коль неподъёмна душа,
То хотя бы возьми себе, Господи,
Малую часть её —
Ту, где стихи.
Аминь».

ТИТРЫ

Я помню пять тысяч Бобковых,
Ивановых тысяч пятьсот,
Отдельно лежат Ивановы
И сорок один Аксельрод.

Оранжево-чёрные строки
По телеэкрану бегут…
Я помню огонь одинокий,
У берега крепкий редут,

Косые кресты на погостах,
Деревни родной полумрак
И старые домики в звёздах,
Как будто армянский коньяк.

Мы пили такой с инвалидом
Великой и страшной войны —
Он был, как языческий идол,
Когда поглядишь со спины.

Обрубки толкали дощечку,
Как я огольцом самокат.
Он был изувечен и вечен —
«Болгарии русский солдат».

Он тридцатитысячным Колей
Остался средь прочих имён
Защитников русского поля —
Звучать до скончанья времён.

НА СКЛОНЕ ВОД

Осенняя усталость рек
Сродни старенью человека.
Переберёт внезапный снег
Траву, дождавшуюся снега,
Поднимет горькая заря
Небес обугленные веки,
И листья — праздные калеки —
Сойдут на паперть ноября.
Превозмогая грозный рок,
В насмешку звёздам, на потраву
Обрящут листья водосток
Да придорожную канаву.
Без объявления войны
Рука державная метели
Их, виноватых без вины,
Вотрёт в промоины и щели.
Кромешной скуки посреди,
Пурги осенней диких плясок
Один останется — один,
Как птица редкая неясыть.
Осколок света в полумгле,
Певец вселенского кладбища,
Лист сыщет небо на земле…

И мы, безудержные, ищем
Свободы повсеместно быть,
Не встретить смерти у порога…
Скрывать до времени от Бога
Всё то, что невозможно скрыть.

ПУТЬ

Труден путь возвращенья домой:
Броду нет ни в воде, ни в огне.
Я вернусь изумрудной травой,
Одинокой свечою в окне,

Дуновеньем весенней грозы,
Теплоходным гудком на реке,
Кукурузным початком, лозы
Тонким прутиком в детской руке…

Обхвачу в штормовых облаках
Лебединую шею судьбы,
И земля, утопая в цветах,
Перестанет вставать на дыбы.

Я войду (будет светлою ночь)
В приоткрытую Господом дверь —
Я вернусь, чтобы в прах истолочь
Перезревшие зёрна потерь.

ПРОСТРАНСТВО

Как ветх этот дом полутёмный,
Как выщерблен берег реки…
Сквозь окон глухие проёмы
Шуршат по земле сквозняки.
Железною хваткой за горло
Деревню терзает мороз.
Дорога, как хлебная корка,
Как звонкие крылья стрекоз
Озёра. Осколками крынки
Подлесок за полем рябой…
В разлапистой сумрачной дымке
Пространство меж Богом и мной.
В пространстве меж мною и Богом
Предательски мёртв интернет —
Мертвее замёрзшего стога —
Зимою нет хуже из бед
В часы озлобленья природы.
Вот если б на русский авось
Под стать перемене погоды
Вошёл неожиданный гость!..
Не ангел, но бел от метели,
Не бес, но с хитринкой в глазах.
Мы б с ним поболтали без цели
Приятельски при образах,
Вина бы отпили немного,
Утешились речью живой…
В пространстве меж мною и Богом —
В просвете меж Богом и мной.

РЕЧИТАТИВ

Дождь осыпается на землю
Речитативом майских гроз,
Ползёт по выцветшему стеблю
Лягушка, мокрая до слёз.
Пока крестьяне пашут поле,
Заблудшая бредёт овца.
Скажи, какой ещё юдоли
Хлебну по прихоти Творца?
В неволе жить, не замечая,
Как в никуда уводит путь?
Мой дар поэта чрезвычаен,
Но не востребован ничуть.

ПРОЩАНЬЕ

Ночь опустилась на кровать,
Деревья бросили поводья.
Недолго спать, не много знать:
Вчера, сегодня.
Свежо. И кажется, что ночь,
Легка, нарядна и душиста,
Решила в ступе истолочь
Своё монисто.
И свет осколками стекла
Мерцает в призрачной картине.
Душа моя тепла, светла,
Тиха отныне.
Таких побольше бы ночей:
Бесстрастных, полых и туманных —
Без горечи твоих очей
И птиц незваных.
Ночей, в которых звёздный свет
Душе измученной не в тягость,
И чередой бегущих лет
И грусть, и радость.