Чёрная дыра

* * *

Когда сгорает вечность поленьями в огне,
Вселенной бесконечность кончается во мне…
Там, где бессилен разум, обеспокоен дух,
Улавливает глазу невидимое слух.
Дороги скоротечны, но вечен свет вокруг...
Душа и бесконечность — синонимы, мой друг.

* * *

Водопроводная вода,
Чистопородные пруды…
Я исчезаю, как звезда,
Я заметаюсь, как следы.
Сторожевые голоса
На обескровленном лугу —
Я испаряюсь, как роса,
И, задыхаясь на бегу,
Вдруг истончаюсь, словно тень,
И вытекаю, будто мёд,
И распускаюсь, как ремень
Судьбой расставленных тенёт.
И умирая не всерьёз,
И воскресая иногда,
Я изгибаюсь, как вопрос:
«А на черта?»

* * *

Где торжествует темнота,
Скудеют звёзды постепенно.
Мой мир — подобие холста
С рисунком маленькой Вселенной,
В которой птиц полночный хор
И стайки бабочек не знают,
Что суетой обременяют
Давно уснувший косогор.
Не зная дальних рубежей,
Не понимая расстояний,
Душа качнётся и отпрянет.
Страшится дерзости своей?
Нет — скрытой алчности миров
Средь ускользающей Вселенной,
Где угасают постепенно
Остатки звёздных островов.

* * *

Когда последняя дыра
Дожрёт материю Вселенной,
Определённо и надменно
Наступит вечное вчера.

Приходит Пушкин на порог,
Взгляд настороженный блуждающ,
И вопрошает: «Эй, товарищ,
Где наш отчаявшийся Бог?»
А Бог, как нудный астроном
Шлифуя линзу телескопа,
Ушами чуткими прохлопал,
Что угасает Белый гном —
В простонародье Карлик Нос,
Который нас оставил с носом.
Я озадачился вопросом,
Но нет ответа на вопрос.
Да и над чем взойдёт она,
Звезда взаимопониманья?
Ведь на обломках мирозданья
Ничьи не пишут имена.

Когда последняя дыра
Дожрёт материю вселенной,
Неотвратимо и мгновенно
Наступит вечное вчера.

* * *

Не я оставил этот мир —
Исчезли в сумраке Вселенной
Цирцея, Лира, Альтаир
Недостижимый и надменный.

Не видя звёзд перед собой,
Зрачок мой сузился от боли,
Вобрав и сумрак голубой,
И лес, и озеро, и поле...

* * *

За горизонтами событий,
Где миллионы чёрных дыр,
Отверженный и позабытый
В душе я воскрешаю мир.

Возможно, мир перерожденья,
Быть может, мир наоборот,
Где под предлогом вдохновенья
Создатель переходит вброд

Моря бескрайние Вселенных,
Где, как самовлюблённый Кай,
Я из миров обожествленных
Напрасно складываю «рай».

* * *

Мне очень нравится предмет
С названьем «чёрная дыра» —
Он как бы есть и как бы нет.
Мне астроном сказал вчера:
«Напоминает сей предмет
Межгалактический пустяк —
Агонию души, поэт,
Коль свет иссяк».

ИНОХОДЬ

Мороз подкрался. Тихая деревня
Насторожилась — чёрно-белый лес
Приблизился. Сквозь голые деревья
Вспорхнула птица мне наперерез.

Луна, как линза фотоаппарата,
Затёрлась тучами. Пожухлая трава
Засвечена… И время угловато,
И Млечный путь звенит, как тетива…

Земля качнулась и в одно мгновенье
Решилась на отчаянный скачок.
Сверчок, начавший всенощное бденье,
От удивленья выронил смычок,

Душа, теряя все ориентиры,
Рванула вслед скоплению светил,
Задворки ускользающего мира
Увидела, и след её простыл.

ВСЕЛЕННАЯ

Уснул, на чурки терпеливо берёзок расколов парсек,
В притихшей рощице счастливый несносный дятел-дровосек.
Я тоже в думах о Вселенной провёл безоблачный денёк —
Исчиркал спичкой вдохновенно слегка помятый коробок,
В котором робко шевелилось созвездье Майского жука.
Оно в ладони мне свалилось от дуновенья ветерка.
Скребётся, просится наружу созвездье. Ладно, бог с тобой.
Надеюсь, вспомнишь нашу дружбу, когда черёд наступит мой.

ИПОСТАСЬ

Я Богу давно недоступен: ючусь в параллельных мирах
Водою, толчёною в ступе, раскатистым эхом в горах.
Рассеян, как свет по тоннелю, как стадо тюленей по льду,
Огнями шотландского эля, пугливой листвою в саду.
В расщелинах времени, в глуме развалин избыточных слов
Порой притворяюсь, что умер, но чаще — что жив и здоров.
Сижу словно сладкая плесень грибная в удушливых мхах.
Меня не предсказывал Мессинг, в чужих побираясь умах,
В пророчествах дева Кассандра меня не смогла разглядеть.
И значит — вернувшись из ада, я стану сильнее, чем смерть.

ВРЕМЯ

Вселенная — как выдох стеклодува.
В ней тёмная материя чернил,
Пролитых мной. Стою в углу понуро
За то, что я чернильницу разбил.

И льются слёзы горько, неутешно,
И время льётся медленным дождём…
Пролились листья вишен и черешни
На маленький пожарный водоём…

Мне каторга урок чистописанья!
Исчадье неумелого пера
Не клякса, а из бездны мирозданья
Классическая чёрная дыра!

МЕТРО

Мне снилось: деревья у входа в метро,
Бессчётные орды людей
И я, попивающий вяло ситро,
Во власти дремучих идей.

Неважно, кто выйдет, кто должен войти
Под жалобный гул поездов —
Я жду, и уводят стальные пути
В глубины забытых основ.

Толпою рабочих подхвачен отец —
Тревожен прощальный гудок…
Дымятся заводы, районная ТЭЦ,
Над лужами синий парок.

Вот мама как свет сквозь открытую дверь
Проходит, сжимая портфель.
Ни солнце, ни ветер, ни дождь, ни метель
Не знают, где мама теперь.

Унылый народ, как без грома гроза,
Роится. Открыт турникет,
И юность увидеть мешает глазам
Табличку, что выхода нет.

ОРБИТА

Что я знаю и что я не знаю, белый лес у дороги молчи!
Я слова, как ключи, подбираю, подбираю огарок свечи,
Чтоб угасшая на аналое небосвода зарделась звезда.
Я слова, словно ставку, удвою и построю в шеренгу — как дань
Уважения к промыслу божию: от его окрыляющих слов
Остаются мурашки на коже, словно звёзды на складках миров,
И мне кажется, я орбитален! Но порой, находясь на земле,
Я завишу от вешних проталин, от печёной картошки в золе,
Я завишу от времени века, от вихляния рыбок на дне…
К сожалению — от человека, что беспечно маячит в окне.

АУ

Я заблудился во Вселенной.
Ориентируясь с трудом,
Ищу с надеждой неизменной
Родную землю, квантодром.
Соринкой пляжа, каплей моря
Отчаянью наперекор,
Иллюминаторы зашторя,
Гляжу в уставший монитор
На межпланетные системы.
Пятьсот одиннадцатый год…
Я составляю карты, схемы,
Грызу замёрзший кислород,
Черчу, тестирую квазары…
Из утвари на корабле
Лишь мяч, скользящий по спортзалу,
Напоминает о Земле.
Спектральный гаснет усилитель.
Моя окончена игра:
Души метущейся губитель
По курсу — чёрная дыра.