Упорядоченный хаос

Упорядоченный хаос

К паркету в Зимнем ухо прислони,
открой в былое запертые дверцы
и слушай… Слышишь, колокол звонит
и бьётся звонко Петербурга  сердце…

Оно, по меркам лет – не так старо.
Хотя, ему досталось. И не мало…
Подлог. Бравада.  Колкое перо.
Игра. Дуэль. Вода темнее стала.

В гранитный берег снова бьёт волна:
она - строка о прошлом с многоточьем;
она, почти всегда, была больна
и в отношенье к берегу – порочна.

Она топила часто корабли
и на: своих - чужих: не разбирала!
И Град возник на краешке земли,
как на гранитной глыбе  пьедестала.

Из ножен сабля… и взведён курок.
Залива близь привносит чувство качки.
Зато, окно открылось в сто дорог
и не сдержать коня в безумной скачке.

Лицо в улыбке – видится сарказм,
немая роль на европейской сцене.
В конце спектакля, несомненно, - казнь
и жизнь уже не держит больше цену.

В пустой молве все думы так вольны
и так, порой, они звучат отчаянно…
Ведь, если пули срежут - то шальны,
а если слово свалит –  то случайно?

А, вдруг, закономерно пролетит
и площадями распадутся доли,
где стольный Град опять  позолотит,
плоть куполов, сомненья  обездолив.

Вот, захлебнулась «Церковь на крови»
и захлебнулась Дума в глупых спорах.
Как объясниться Господу в любви,
когда играет в ненависть Аврора,

когда в мятежном хаосе Кронштадт
и задувает ветром в церкви свечки,
и красным танцем кружит листопад
над пистолетным громом  Чёрной речки,

кому-то будет в пору дней барьер,
кому-то он лишь в страшном сне приснится…
Для всех поэтов - строят   «Англетер»,
где проза жизни в номерах ютится.

Где всё не так. Где нары – не кровать.
где дум возня на пользу новой власти.
А Град стоит и думает стоять,
львам, иногда, поглядывая в пасти.

Он к тревольненьям,  уж давно, привык
и создаёт мираж надежды крова,
где острый шпиль – как справедливый  штык,
торчит на страже хаоса людского.

Игорь Деордиев
Из книги "На приисках надежд"