Моё непокорное солнце. Грязные танцы

Миша
Я горел. Всё тело сгорало в пламени. Руки неистово дрожали, внутри, где-то в животе всё переворачивалось и жгло нестерпимым жаром. Моё ожидание завершилось самым сладким образом, я задыхался в его руках, и всё внутри трепетало от одного лишь осознания, что это наконец случилось. Приятное ощущение тяжести его тела над моим, ощущение под ладонями неровной поверхности его кожи, сладкое чувство наполненности, его учащённое дыхание, стоны, срывающиеся с этих губ, и только ритмичное скольжение, соединяющее нас в одно. Огонь внутри всё нарастал, всего было так много, что мир вокруг померк, остался только он, только то, что он делал со мною. Я бежал к какой-то неведомой мне цели, отчаянно цепляясь за его плечи, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими ладонями, болезненно нуждаясь, чтобы он был глубже во мне, чтобы двигался быстрее. Я что-то говорил, но сам не знал что. Пока сознание не рассыпалось на миллиарды осколков, оставляя после себя лишь приятную пустоту. Только через несколько минут мне удалось восстановить дыхание. Мир вокруг стал возвращаться. Cначала звуки – его дыхание, такое же сбивчивое, потом осязание – его тело дрожало в моих руках, я открыл глаза – на его таком родном и любимом лице застыло выражение полного экстаза, ноздри судорожно раздувались, губы слегка приоткрыты, глаза закрыты, и слишком длинные для мужчины ресницы отбрасывали тень на это обычно такое серьёзное лицо.
Он уткнулся носом в изгиб моей шеи, его дыхание приятно щекотало кожу.

- Иди сюда, - Тима приглашающим жестом похлопал себя по колену. Я резко обернулся, подстраивая свои движение в ритм звучавшей песни. Его янтарные глаза медленно меняли цвет, заволакиваясь чёрной пеленой голода. Только эта его жажда имела совершенно иную природу... Мой Демон хотел сейчас меня...

Сделав несколько шагов к нему, я остановился, и, поставив одну ногу на мягкий диван слева от Тимки, медленно провёл хлыстом сверху вниз по линии пуговок на его белоснежной рубашке. Непрестанный контакт глаз в этот миг в стократ усиливал ожидаемый эффект. Тима резким движением подался вперёд, и, схватив конец хлыста, попытался притянуть меня на себя.

- Гипервозбудимый клиент попался! – медово-сладким тоном проговорил я. Но видимо он не в состоянии сейчас был оценить мою шутку. В его глазах словно вспышка молнии блеснула обжигающая квинтэссенция ревности, похоти и всепоглощающего желания. И он сильнее рванул плётку на себя. Я слегка пошатнулся, но всё же мне удалось удержать равновесие.
- Эй! - с деланной досадой воскликнул я, вырвал конец плети из его руки и легонько шлёпнул его по щеке.

- Руки!.. - Он буквально обжёг меня взглядом, посмотрев на меня снизу вверх.

- Только смотреть! - похотливая улыбка сияла на моих губах.

- Ты не боишься поплатиться за свои выходки? - в его ставшем низком о желания голосе слышалась неподдельная угроза. Пристально глядя на него, всё с той же возбуждающей улыбкой, я лишь одними губами произнёс:

- Нет!

И повернувшись к нему спиной вновь начал призывно двигаться под музыку, продолжая шоу. И тут сильные руки любимого обхватили мою попку, и он резко усадил меня к себе на колени.

- Это танец, Тимочка! Будь джентльменом!

- Так танцуй для меня! - прошептал он мне на ушко, и, зарывшись лицом мне в шею, жадно вдохнул, сильно обхватил одной рукой за талию поглубже усаживая меня на себя.
- Танцуй! - шептал он, перемежая слова с отнюдь не нежными посасываниями и покусываниями моей шеи. Кажется, я сам себя переиграл...

Двигая бёдрами, в полной мере чувствуя его возбуждение... Чёрт. Первый неконтролируемый стон слетел с моих губ... Тимка ухмыльнулся мне в шею... Резкий укус!

- Танцуй! Его эрекция, упирающаяся мне в зад, делала эту задачу настолько сложной...
Свободной рукой Тима поднял мою правую ногу на диван.

- Поставь вторую ножку также, - шепнул он мне. Я повиновался. И чтобы не полностью облокачиваться на него, опёрся назад руками на спинку дивана. Прохладный воздух кондиционера нежно погладил затвердевшие от возбуждения соски. Любимый стал грубо растирать мою грудь правой рукой, в то время как левая поглаживала мой пах.

- О... - выдохнул я прерывисто.

- Сладкий мальчик, - резкий укус в спину около лопатки. Ещё один! – А! - Пискнул я от обозначившейся боли. - Самый сладкий! - Он длинным, влажным движением облизал место укуса. Его обычно такие нежные пальцы начали грубо потирать мои яички. Но мне это нравилось! Безумно! Музыка смешалась с моими стонами. Он знал меня, как никто. И вот я уже почти бился в истерике от накатывающего на меня волны оргазма. Тима же дразнил меня, всё такими же резкими движениями гладя мои шары, обхватывая и давя на член, но не дроча его. Я уже просто хныкал в его руках.

- Тим, не будь таким жестоким. – Призывно подаваясь бёдрами вперёд, сквозь сдавленные всхлипы прошептал я. Вместо ответа он прикусил мне плечо, и я открыл рот в немом крике. Боги, как же хорошо! Единственное о чём я сейчас мог думать, так это о желании разрядки.

Любимый немного приподнял меня над собой, и я почти что кончил от осознания того, что сейчас наконец он будет во мне. Его высвободившейся член упёрся мне в бедро. Стон предвкушения слетел с моих губ и в ответ Тима провёл нежную дорожку из поцелуев вверх по моему позвоночнику, шее и, добравшись до ушка, прошептал:

- Чуть-чуть привстань, - нежно прикусил мочку. Просить дважды меня было не нужно. Тима провёл рукой по моему члену, растирая по нему влагу, затем тронулся вниз несколько раз, распределяя дорожку по всему периметру, добравшись и до попки.

- Ты мой... - Услышал я его сквозь затмевающую разум пелену животной страсти. Тон его голоса вовсе не был суровым или угрожающим. Хотя по справедливости заметить, моя сегодняшняя выходка заслужила полное право стать причиной его злости. Вместо этого мне показалось, что он этой фразой скорее просит или спрашивает меня о чём-то.

- Только твой! - выдохнул я, чувствуя вновь накатывающую волну оргазма. Руки и поцелуи Тимы за эти минуты уже дважды подводил меня к краю, но он не позволял окунуться в желаемое освобождение.

Его поцелуи стали нежнее шёлка, когда он обеими руками подхватил меня под ягодицы и приподнял над собой. Я почувствовал его твёрдую плоть, прижимающуюся к моей попке. Несколько опешив от неожиданности, я невольно напрягся. Он успокаивающе погладил меня по спине.

- Тимочка... - слова прервались сдавленным хрипом, так как любимый слегка подался вперёд, начав проникновение. Не на секунду не прекращая мириады нежнейших поцелуев, он продолжил своё движение, заставляя моё тело растягиваться.

- Медленно... - его охрипший голос действовал как самый лучший афродизиак. Он отпустил мою попку, и его руки словно демонстрируя мне, что именно значит «медленно», прошлись по моим бёдрам. Одна вернулась на своё прежнее место между моих ножек, другая двинулась вверх по животику к груди. Он полностью предоставил мне инициативу проникновения.
Почувствовав, что я немного привык к новым ощущениям, он вновь шепнул.

- Плавно...

Я попробовал начать опускаться на нём. Двойственность ощущений накрыла меня с головой. Сладость от его рук и приглушённая боль от столь смелой ласки смешались в причудливый коктейль. Но я знал, что это мои и только мои эмоции, и был благодарен Тиме за то, что он не пытался ничего приукрасить. А может он и не собирался? Это моё наказание? Маленькая месть? В таком случае это самое сладкое наказание, какое только можно придумать. Мне начинал весьма нравиться мой приговор. А потом все разумные мысли вылетели из головы, осталась только эта сладкая смесь из боли и наслаждения.

Он всё же оказался прав, наслаждение не всегда приходит к нам простыми путями...

Тима
Сбросил пиджак, сел на диван, отбросив голову на кожаную спинку. Чёртов Мишка! Закрыл глаза и стал ждать.
Галогеновые лампы надо мной чуть слышно зашипели – значит, свет изменился. Я слышал, как приближаются его шаги по коридору, щелчок замка, запах океана, льдисто-холодный, значит мой Ангел настроен предельно серьёзно, запах кожи, разительно отличающийся от запаха мебели в этой комнате, более терпкий и изысканный, к которому примешивается что-то каменисто-прозрачное. Открыл глаза и посмотрел на своего лисёнка. Чёрт!

Зазвучала вызывающе тягучая музыка. Он стоял возле двери в коротких трусах. Кожаная ткань призывно сияла в золотом освещении комнаты. В руках – кожаный хлыст, ручка которого украшена россыпями ярко-прозрачных бриллиантов. Как изысканно! Отточенными движениями, провоцирующе-плавно покачивая бёдрами, мой Ангел двинулся ко мне. При каждом шаге конец плети слегка ударялся о край кожаных сапожек на его ноге.

А злость внутри меня так и не угасла, она только смешалась с отвратительным вожделением внутри меня. И одному чёрту известно, что я могу натворить в таком состоянии! Твою мать... Он был всё ближе. Я судорожно закрыл глаза и постарался сбросить всё лишнее, нужно избавиться хотя бы от его эмоций! Удушающее малиновое облако похоти вокруг моего чертёнка... Сосредоточился на том, чтобы оттолкнуть от себя все чужие эмоции. И своих-то было через край! Начинало получаться. Стало немного легче! Да, сегодня мне будет наплевать, что ты чувствуешь, мой маленький проказник!
Он стоял прямо передо мной – в глазах сплошное янтарное пламя. Миша провёл хлыстом вдоль ряда пуговиц на моей рубашке. Чёрт! Резко ухватил за хлыст, ощущая его неровную кожаную поверхность в своей ладони.

- Гипервозбудимый клиент попался! – его нежный шёпот только разозлил меня ещё больше. В ответ на эти слова я лишь сильнее потянул за конец хлыста. Он пошатнулся, почти упав на меня. - Эй... - он резко вырвал кожаный хлыст, а затем с размаху ударил меня им же по щеке. Я с силой сжал зубы. Рот наполнило адским пеклом, а руки так и чесались, только бы схватить его и...

- Руки! Только смотреть! – в моём мозгу не осталось ни одной разумной мысли – только борьба с самим собой. Лишь бы не выплеснуть всю свою злость сейчас!..

Он продолжил свои движения, плавно извиваясь под музыку.

- Ты не боишься поплатиться за свои выходки? – даже меня напугала ярость в собственном голосе.

- Нет! – его наглый ответ сопровождался весьма похотливой улыбкой. Он продолжил дразнящие движения... Самообладание было потеряно. Этот вечер начал выходить из-под контроля. Я грубо схватил его за бёдра, и резко усадил его к себе на колени, прижимая эту аппетитную попку к себе так, чтобы чувствовал, что он делает со мной. Хлыст упал на пол.

- Это танец, Тимочка! Будь джентльменом! - в этот момент я ненавидел его за этот спектакль и лицемерие!

- Ну, так танцуй! Тебе же именно за это платят! – Я как будто не соображал, кому и что я говорю. Будто сейчас держал в своих руках не своего мужчину, а продажную шлюху! К чёрту всё! И даже твои игры Миша!

- Танцуй... - и я укусил эту нежную кожу на шее, точно зная, что оставлю на ней след.

Именно то, что надо. Пускай все видят, что он уже принадлежит мне! Собственное возбуждение уже отдавалось приятной болью во всём теле – он, извиваясь, послушался, продолжая свой танец, каждый раз его бёдра призывно тёрлись о мою возбуждённую плоть. С его губ слетел первый сладострастный вздох. Твою!..

Было не совсем удобно осуществить задуманное. Я притянул его ногу за щиколотку, вынуждая упереться в кожаную поверхность дивана.

- Поставь вторую ногу также. – Он тут же повиновался. Даже не хочу думать, что было бы, если бы не послушался. Ему было неудобно, поэтому, чтобы поймать равновесие, мой Ангел упёрся руками в спинку дивана. Отлично! Я обхватил ладонями его грудь, упиваясь почти звериным чувством превосходства, когда он задышал чаще.

Погладил его живот, его спина так и манила к себе в бледно-золотистом сиянии VIP-зала. Желание всадить свои зубы в эту совершенную плоть затуманило последние остатки разума. Цепляясь за оставшиеся частицы сострадания и вины, постарался смягчить укус, но Мишаня всё равно вскрикнул. Слегка отстранил его от себя, отпечатки моих зубов двумя полумесяцами остались на его коже, как вечное напоминание об этом вечере. Я провёл языком по ранкам, ощущая их неровность, переполненный каким-то древним удовлетворением.

- Сладкий мальчик! – теперь с контролем вербальных функций проблемы были явно у меня... - Самый сладкий! – и я снова укусил его. Он вскрикнул от очередной вспышки боли. А я уже не мог остановиться. Кожаные трусики казались лишь раздражающим препятствием на пути к вожделенной цели, разорвал этот ненавистный предмет туалета. Провёл пальцами по яичкам Мишутки!.. И я стал раз за разом подводить его к заветной черте... Его руки начали дрожать, когда я в который раз убрал пальцы с его члена, приближаясь к его входу, так и не проникая в него... Он был так близко к своему освобождению, тая в моих руках, поддаваясь каждой грубой ласке моих пальцев.

- Тим, не будь таким жестоким. – Он уже буквально хныкал в моих руках. Я больше не мог ждать ни секунды. Быстро справился с застёжкой брюк, застонал, когда моя плоть соприкоснулась с бархатистой кожей бедра Мишутки.

Ещё несколько раз провёл рукой по его входу, подготавливая его к вторжению.
Слегка приподнял его попку, он замер надо мной, а я так и не смог сдержать злорадной улыбки...

- Что такое, мальчик мой?.. Ты же мой? – Значит, я возьму тебя любым способом, каким только захочу!

- Я весь твой... - сбивчиво прошептал он. А я стал опускать его на себя, чувствуя сопротивление его тела. Мышцы его попки напряглись, и он весь задрожал в моих руках.
Я снова стал нежно обхватывать его член. Судорожное дыхание. И он расслабился, на несколько миллиметров опустившись на мой член.

- Тима... - Его голос был пропитан сексуальной хрипотцой...

- Медленно... - хотя он этого и не заслуживал, я продолжал плавно поглаживать его вибрирующую плоть. Он стал медленно опускаться на меня.

Я изо всех сил сдерживался, стараясь отдать инициативу в его руки. Только ободряющие движения моих пальцев, подводящих его к безумию, но не дававших желаемой разрядки.

- Плавно... - Я чувствовал, как горят мои мышцы от сдерживаемого напряжения. Удовольствие от того, что моя головка скрылась в его теле именно там, затопило всё сознание. Теперь расслабиться пытался я. В таком проникновении было что-то невообразимо запретное и вместе с тем будоражащее. Мишаня качнулся надо мной, окончательно свыкнувшись с ощущениями, и осмелев настолько, чтобы задать медленный, но всё же ритм. Я не прекращал движений вверх-вниз по его члену. При каждом движении он опускался на меня всё больше, впуская мой член всё глубже в себя. Его изящное тело то вздрагивало над моим, то вновь напрягалось, пока он не впустил меня на всю длину. Я откинул голову на спинку дивана, да сладкий мой! Давай поиграем! Он быстро уловил правила! Мишутка ускорял свой ритм, напрягаясь и вздрагивая, протяжно всхлипывая от разливающейся по телу боли, но и мои пальцы всё быстрее двигались на его каменной плоти, всё ближе подводя его к вожделенному оргазму. Замедлялся он – и я следовал его примеру. И он отпустил себя, окончательно сдавшись, впитывая в себя оба ощущения, соединяя боль с удовольствием. Пока его ритм не сделался резким, вся злость улетучилась из моего сознания, осталось только удовольствие от того, как туго обхватывала попка Мишутки мой член. И я впустил в себя его эмоции. Одна сплошная мешанина из рыжей боли и тёплого бархатно-кремого удовольствия. Я чувствовал, что долго не выдержу, поэтому усилил давление пальцев на самую чувствительную точку тела моего малыша. Он всхлипнул, волна кремовых эмоций забилась, чтобы в следующий момент тело Миши начало неистово содрогаться надо мной. Его стон заглушил даже музыку из динамиков. Но ядовитое желание отплатить моему Ангелу за всю его терапию так и осталось навязчивой трелью в моём мозгу. Я опрокинул его на себя, заставляя нас обоих лечь на чёрную кожаную поверхность дивана. Он расслабленно откинулся на меня, не осознавая в своём экстатическом угаре, что ещё ничего не закончилось. И я установил свой резкий ритм, прибавляя к его удовлетворённому экстазу новую боль. Моё собственное удовольствие накрыло меня волной, вспышка чистого освобождения пронеслась перед глазами, когда я излился внутри Мишки, а потом к этой вспышке добавилась другая – мой Ангел испытал второй оргазм, получив от меня лишь грубость и боль. И это было так чертовски хорошо! Я с трудом пытался успокоить своё дыхание, Мишутка растекался поверх меня в какой-то неуловимой кошачьей манере.

- Тима... Я так тебя...

- Не сейчас... Я ещё не готов к твоим признаниям... - Я так до конца и не успокоился...

Насколько тело связано с душой?
Как тесно сплетены две ипостаси?
Кому могу задать вопрос такой:
Какое же уродство безобразней?

Дефекты тела сразу всем видны,
Души пороки спрятаны от глаза,
Но, очи нам духовные даны,
Чтоб вовремя заметили заразу!

Их обмануть улыбкою нельзя,
Они, минуя маску, смотрят в душу,
Им ведомо - не все наши друзья
Из волн помогут выбраться на сушу!

Как часто их желаем ослепить,
Чтоб не мешали ложью упиваться!
Бывает, тело продолжает жить,
Душа, к несчастью, стала разлагаться!

И смрад её не заглушит парфюм,
Хоть самый модный, дорогой, престижный.
Каким бы не был изощрённым ум,
Душа мертва, и тело стало лишним.

Встречают по одёжке, это так,
Но ведь её когда-то снять придётся!
И если взвесить душу на весах,
Возможно, чаша даже не качнётся?

А может, с громким треском рухнет вниз,
Туда, где души сгнившие хранятся?
Нет крыльев у людей, словно у птиц,
Сверзившись в ад, на небо не подняться.

Свою судьбу мы каждый день творим,
Себя случайным людям раздавая.
В огне страстей бушующих горим,
Ну а душа беззвучно умирает.

В грязи валяясь, чистыми не стать,
И "бабочке ночной" не быть Мадонной!
Но каждый должен, как молитву, знать
Душетворенья строгие законы!

Чтобы душа жила - не будь рабом
Своей животной, гадостной натуры!
Знай: стены лжи не протаранить лбом
И невозможно вылезти из шкуры!

Даётся при рожденьи только раз
Душа кристально-чистая ребёнку,
Она сияет из невинных глаз,
С любого малыша пиши иконку!

Взрослее с каждым годом становясь,
Мы тело совершенствуем... А душу?
Самих себя затаптываем в грязь,
Стремясь в себе всё светлое разрушить!

Так кто же мы - живые мертвецы?
Красивы телом и душой ужасны?
Мы - зреньем наделённые слепцы!
И бешеные псы не так опасны!

Их клочья пены сразу выдают,
И лучшее лекарство - это пуля!
Глаза налиты кровью - не солгут,
Но человек коварнее питбуля.

Знай, если душу ты в себе убил,
Не стоит тело украшать, как ёлку,
Ты вспомни, Бог когда-то говорил:
В красе телесной очень мало толку!

Она с годами потеряет блеск,
И если нет души - что остаётся?
Пока не поздно - поищи ответ!
А дважды жить, увы, нам не придётся!