Умопомрачение

В никуда — остатки молитвы:
Божество затонуло в грязи…
Да пасквиль накатали ехидный,
Да по телу бредут волдыри…

Ручки в брючки свистит панталыка,
Объегорил сестрицу нахал:
Уж, небось, началось, — погляди-ка:
Неужель, ясновидец приврал?

Да… дрожит отхиляйка землица,
Песнопенья церковны скуля:
Клоунесса, седая блудница,
Ересь мелет — бла-бла да бля-бля;

Рядом Фомка Опискин как кочет,
Взвизгнет, хрюкнет — что рань замолчит;
Головлёвский Иудка стрекочет —
Афоризмы безмерно плодит…

Да благая с дочуркой младою
Там «Пшеничную» водочку пьёт,
Третий с ними — с туманной главою:
«Чем запить? Лишь гранатовый сок?..»

«Кто на ушко им бредни удодит?
Кто умов расхищает плода?
Отчего им не всласть хороводить?» —
Изумлялась печально Земля…

«Эдких горечей ране не ела…
Клеть-клетушку, внук-зять, отвори:
Всё неспело, смертельно неспело…
Полетели-ка мы во свои!..

Их престол — весь в крови, весь в навозе;
Ихня радость  — себя пожирать;
Ихне пенье — визжанье в рогозе;
Их воззванья — … уж лучше не знать…

Святотатство не свергнуть любовью.
Словоблудству не будет конца.
Здесь удел — серо-жёлтые хтони.
Не венца жаждут здесь, а венца!»