Ещё раз о человечности...

         
             К дню прорыва блокады.
   Посвящается работнице ленинградского зоосада Евдокии Дашиной.

Сорок первый. Страницы ада.
Враг жестокий, будь проклят трижды!
Зоосад ленинградский: надо
 И в блокадное время - выжить!

Обитателей  ценных – спешно –
Раньше вывезти  выпал случай.
Бегемотиху… в тонны весом –
Не смогли. Но ведь есть же Дуся,

Евдокия! –  Она - из наших:
Из простых, работящих женщин.
Лучший ангел-хранитель, значит! –
Говорили, - ничуть не меньше!

- Не спасти – не имею права…
Справлюсь,  справлюсь?! – глотала слёзы,-
Сколько счастья она… доставит
Ребятне… чересчур серьёзной…

- Накормить… чтобы завтра – встала…
Есть – опилки… и это – выход…
Воду грей, чтобы их – распарить…
А… для сытости… горстку жмыха…

Вот такие у нас–  обеды…
Но зато подавались – с лаской!
- Что, Красавица, хочешь хлеба?
Пайку… будем делить… по-братски!

Всё, что было привычным раньше –
Свет, тепло и вода – лишь в грёзах…
Высыхая, ревёт гигантша:
Рвётся, вновь кровоточит кожа!

В день – четыреста литров – много?
Вроде - нет. А когда – зимою! –
Из Невы? Только вместе… с Богом…
И – несла: Существо – живое!

Пусть от страха сама немела,
Шла Красавицу успокоить:
Та боялась – сильней! – обстрелов…
- Как иначе: своё, родное!

Укрывала, попону сшила:
«Африканке» погибель – холод…
… И – спасла ведь! Хватило силы!
Смех услышала – детский! – снова:

Рот любимицы, как ни странно,
Лишь зевнула она случайно,
Назван – мальчиком! – «чемоданом»!
И – как не было дней печальных –

Засмеялись. Случилось чудо!
А у взрослых – свои приметы:
- Значит, жить этот город – будет,
Раз «оттаяли» наши дети!

... Человечность  как будто знамя,
Что не сломлено злобы смерчем.
И живёт благодарность - память
Евдокии – с таким вот сердцем!