Родительская

Ещё одна поэтическая "перекличка".
Откликнулось душа на стих моего однокурсника, замечательного Поэта Павла Шарова.
Да и как не откликнуться?
Он на тему дня...
* * ** * *
"Паша, Паша... (
Не осуждай отца, не будь опрометчивым!
Жалит сердце и создаёт язву вечную это бесчеловечное
Желанье судить всех сейчас и сразу.
Что же Любовь? Представь твой тёзка,
Сказал : милосердствует, своего не ищет.
И не проходит, живёт и бьётся,
За твоё же сердце, с тобой же хныча.
Необъяснима, как Совесть и Вера,
Неистребима из Духа Святого,
Даже к чертям благодатью дышит
И оживляет из камня любого...
Мы же наивны, хотим тешить чресла,
И наслаждаться вампирством и скотством,
Фантиком радужным чтобы тоже можно
и модно быдло...
Кому ж мы подобны? Пчелам ли? Мухам?
За что эти муки?
Мы своевольны и не терпеливы,
Падки на лесть и любое безбожье,
А накажи - заревем сиротливо...
Было же сказано - "так тоже можно"...
Нынче - родительская. Род - вспомни слово.
Это не только о папе и маме,
Это большая твоя родословная,
Что у "Ивана" опять не в кармане...
Кто мы? Зачем мы?
Смотри - в небе "птица"...
Это "Калибри" с "подарком" вновь мчится.
Думай о вечном, о добром, сердечном,
Мы только гости в пиру скоротечном.
Только лишь странники в мире подлунном.
Дети, живущие в мире безДумном,
Лёгкие крылья несущие Свет,
Слово и Музыку, если Поэт."

* * ** * *
Павел Шаров
сегодня в 10:30.
* * ** * *

Потолок весь в копоти, и стены покрыты сажею.
Сегодня, в Родительскую субботу, я сижу на кухне.
Я не пришёл к тебе на могилу, отец, но спрашиваю
(чего никогда не делал при жизни, сам себе говорил «затухни!»),
что же мне делать, папа? И вообще –
разве можно вот так из-за бабы,
пусть она лучшая в мире – что ж из-за этого в петлю?!
Дворником сдохнешь – выйдешь потом в прорабы.
Это общеизвестно. Но я ещё чуть помедлю.
…Точно ещё до рассвета по талому насту идёшь через Волгу –
охота пуще неволи. Того и гляди, что провалишься с треском.
Нет, я в себе неволен: нездешнему, видно, долгу
я повинуюсь… Как пёс над колбасным обрезком
аж истекает слюною (попробуйте отберите, ну-ка!),
так и я кое-что понимаю в запечных больших тараканах.
А в голове тараканы… прибор Левенгука,
«раптор» и психиатр, водка в гранёных стаканах –
всё бесполезно… Нет, я не про жизнь насекомых,
пусть их уделом согласное служит гуденье. Я пешкою
быть не желаю! В чём измеряют любовь?
В киловаттах?
В амперах?
В омах?
В вольтах – я был бы давно головешкою!
«Разве так можно?» А можно ль иначе? «Калекам,
им ведь труднее, сынок;
ты бы думал о матери хоть немножко».
Там, за Елшанкой, холмик могильный снегом
засыпан уже по колено. К нему дорожка
мной не протоптана…

2001