Из-за чего Иван Бунин хотел покончить с собой?

Лев Толстой... Этот писатель, признаюсь, интересен мне прежде всего как автор «Анны Карениной» и... как человек, который бывал в моём родном Ставрополе.

Есть свидетельства, что частенько гулял он по тогдашнему Николаевскому проспекту. Но лишь два года назад у любимого дуба писателя появилась мемориальная табличка. Это к слову...

Иван Бунин боготворил Льва Толстого. Он с детства мечтал пообщаться с гением. Чтобы получить такую возможность, начинающий тогда писатель сошёлся в Полтаве с толстовцами и даже работал вместе с ними бондарем.

Наконец, Бунин попал в Москву, в дом Льва Николаевича.

Вот что написал он об этом в своём очерке «Толстой». Когда знаменитый старец вошёл в комнату, он почти тотчас же спросил:

«Молодой писатель? Пишите, пишите, если очень хочется, только помните, что это никак не может быть целью жизни... Садитесь, пожалуйста, и расскажите о себе...



Он заговорил так же поспешно, как вошёл, мгновенно сделав вид, будто не заметил моей потерянности, и торопясь вывести меня из неё, отвлечь от неё меня».

О женщинах и о счастье

«Что он еще говорил? Всё расспрашивал:

– Холосты? Женаты? С женщиной можно жить только как с женой и не оставлять её никогда... Хотите жить простой, трудовой жизнью? Это хорошо, только не насилуйте себя, не делайте мундира из неё, во всякой жизни можно быть хорошим человеком...

В первый раз Толстой с будущим лауреатом Нобелевской премии общался недолго.

– Ну, до свидания, до свидания, дай вам бог, приходите ко мне, когда опять будете в Москве... Не ждите многого от жизни, лучшего времени, чем теперь у вас, не будет... Счастья в жизни нет, есть только зарницы его – цените их, живите ими...».

О суициде

«Бросив торговлю (в которой я так запутал счёты, несмотря на их малые размеры, что порою подумывал повеситься от стыда, от беспомощности), я переехал на жительство в Москву, - продолжает Иван Бунин. - Там-то я и видел его ещё несколько раз. Он туда иногда заходил, вернее, забегал (ибо он ходил удивительно легко и быстро) и, не снимая полушубка, сидел час или два, со всех сторон окружённый «братией», делавшей ему порою такие вопросы:

- Лев Николаевич, но что же я должен был бы делать, неужели убивать, если бы на меня напал, например, тигр?

Он в таких случаях только смущённо улыбался:

– Да какой же тигр, откуда тигр? Я вот за всю жизнь не встретил ни одного тигра...»

О смерти

Бунин встретился с гением и после его трагедии: умер его семилетний Ваня.

«Да, да, милый, прелестный мальчик был. Но что это значит – умер? Смерти нет, он не умер, раз мы любим его, живём им!», - сказал Лев Николаевич.

«Не помню, в каком именно году видел я его в этот зимний вечер в Москве на Арбате, - пишет Бунин. - О чём мы говорили, тоже не помню. Помню только, что во время этого короткого разговора он спросил меня, пишу ли я что-нибудь? Я ответил:

- Нет, Лев Николаевич, почти не пишу. И всё, что прежде писал, кажется теперь таким, что лучше и не вспоминать.

Он оживился:

- Ах, да, да, прекрасно знаю это!

- Да и нечего писать, – прибавил я.

Он посмотрел на меня как-то нерешительно, потом точно вспомнил что-то.

- Как же так нечего? – спросил он. – Если нечего, напишите тогда, что вам нечего писать и почему нечего. Подумайте, почему именно нечего, и напишите. Да, да, попробуйте сделать так, – сказал он твёрдо».