Места наши гиблые - тайны ужасные
Чащобы тут гиблые. Давеча троп
привычных сыскать я не смог. Казус праха!
Пропавший невесть где сосед, чай, не птаха!
А дядя у Прохора Палыча – поп…
В краю нашем все – молчуны. Из-за страха! –
сельчанин, нахмурившись, тёр молча лоб,
но всё же обмолвился. – Чёрт нас затрахал.
Житуха особая! С нечистью драка
привычна для наших дремучих чащоб.
И светлых душ много там гибнет, и жоп
корыстных – не жаль, если конченный жлоб.
Не всякая к смерти ведёт передряга,
но… ждёшь встречи с чёртом – заказывай гроб.
Потребность людская в житухе без страха –
слюнявая блажь»! – пояснил хлебороб.
* * *
Одним – ощущений дай острых от жизни.
Размерено всё быть должно для других.
Одни – всеми мыслями где-то в вещизме,
светлы от намерений даже благих.
Другим – подавай лишь мистический клик.
Всех этих домашняя радость душила.
У тех – доброй силы в домах недород,
а кое-где вшитое отроду шило
кому-то спокойно прожить не даёт.
Грибные поляны, черника, малина
заманят на самый неведомый путь.
Но только нехватками адреналина
безумцев влечёт в удалённую жуть.
Не всякая тайна трагично печальна,
а этой я грелся с далёких тех лет,
когда древний ларь развалился случайно,
двойного в нём дна открывая секрет…
…В какой из церквей и в какой же из ризниц
(быть может, отвагу являя в ночи)
церковный трудился правдист-летописец?
О нём и не скажешь, что жизнь он влачил…
…Как есть, переплёт – потускневшие латы,
которым доверил Труд плоть, а не тлен…
…Сам Гоголь одной стороною таланта
коснулся когда-то не худшей из тем…
…Потёртая кожа и вес фолианта
внушили мне трепет, какого не ждал.
Зловещую тайну и явь постулата
хранит переплёт – перезрелый каштан.
Он тайну Души – не секреты булата –
возможно, скрывает от мира людей.
Не схожей ли дрожью была обуята
душа впрямь и Гоголя – торба идей?!
. . .
…Я ночь не нарочно для таинства выбрал.
От ужаса можно ли впрямь умирать?
Мурашек по коже, вибраций по фибрам
души… я дождался – эффекту не рад.
Листов пожелтевших касаюсь, не веря,
что текст откровенья живее легенд.
Когда-то он Гоголю повесть навеял,
и тот не на выдумке сделал акцент.
По строчке дрожащей церковного служки
домыслю вкраплённого ужаса гнёт.
По кляксам с пера, как по ядрам из пушки,
я тайны пойму удручающий вход.
От летописей, явно подлинных, вредным
для психики тянет кошмаром в ночи…
…На мёртво-сухих и поваленных ветром
деревьях проклятие век свой влачит.
Среди сухостоя ни троп не осталось,
ни гнёзд бывших птичьих, ни нор со зверьём.
Сплошной и корявый кустарник на старость
колючки завёл – не срубить топором!
* * *
Жутью дремучей повеет отсюда,
коль заблудился кто тут.
Если не пьян, то померкнет рассудок.
Ноги откажут в последний миг суток,
как от мистических пут.
Вижу, подвигло недоброе чтиво
Душу искать в этих дебрях ходы.
Строила козни Судьба неучтиво.
Сердце сжимается то беспричинно,
то в ожидании близкой беды.
Воют совсем не по-волчьи тут стаи.
Чей щелкнул клюв: заклюю!..
Блеют незримо с издёвкой отары.
Мерзкая тень с ликом подлинной твари
жмётся, урча, к валуну.
Непроницаемо чёрные хмари
вечно тут ловят луну –
Ночи-Разбойника алчные шмары.
Брошенной церкви застыли кошмары,
словно бы в вечном плену.
Да, это демоны Вия, без спору!..
Призрак спустился с холма,
к ветхому гробу в полночную пору
в церковь спешит, словно ищет опору:
«Что ж не приходишь, Хома»?
Свидетельство о публикации №123021707502
Аплодирую!
Елена Михайловна Гусева 24.08.2023 22:30 Заявить о нарушении
.
. признательный Сергей
Сергей Разенков 24.08.2023 22:38 Заявить о нарушении