Вильгельм Буш. Макс и Мориц

В.Буш.
перевод с немецкого.

Введение

Ах, как часто милым детям,
Например, таким, как эти,
Сказки добрые читают,
В них злодеи получают
По заслугам. Только вот
В прок наука не идёт
Безобразникам шкодливым,
На добро всегда ленивым.
Только взрослые уйдут,
Хулиганы тут как тут.
Вот пред вами фоторобот,
Макс и Мориц – двое оба.

Им вдвоём легко и просто
Младших бить, дурачить взрослых,
Педагогов унижать
И животных обижать.
Передразнивать старушек,
Сливы, яблони и груши
У соседей отрясать
И кривляться, и плясать,
Гогоча и убегая,
Наказанья избегая.
Два балбеса, Макс и Мориц,
Рассмешить умели школьниц.

Макс чернильницу разлил,
Мориц  кресло проломил.
Негодяи, баламуты
Тихо ни одной минуты
На уроках не сидели
И смертельно надоели!
Макс и Мориц даже в храме 
Громко топали ногами,
Хохотали, извивались,
И над падре издевались.

Сколько можно нам терпеть их,
Этих шкодников отпетых?
Ах, увы, увы, увы!
Да, никто - ни мы, ни вы
Не смогли их вразумить,
Хоть немного приструнить.
И, конечно, каждый знает,
Что горбатого исправит.
Мы в стихах и акварели
Макса с Морисом отпели.
Книжка скажет без прикрас,
Как ушли они от нас.


Первая проказа

Кто держал домашних птиц
Из-за мяса и яиц,
Знает: дел – невпроворот,
Много с курами хлопот:
Сам курятник, корм, вода,
Да кудахтанье всегда.
Но, зато всегда у вас
В доме яйца. Это раз.
Суп-лапша, и на второе
Обеспечено жаркое.
В-третьих, можно их щипать,
И перины набивать.
Ведь, по-честному сказать,
Без подушки плохо спать,
Без неё уснешь едва.
Так же думала вдова,
У которой был петух,
Три несушки, яйца, пух,
Шест-насест, еда, вода
И курятина всегда.
Вот портрет её, извольте:
Перед вами фрау Больте.


Раз к несчастью вдоль околиц
Проходили Макс и Мориц.
Услыхали петуха
И решили: - Ха-ха-ха!
Разыграем фрау Вольте,
Вот она поднимет вой-то!
Два весёлых сумасброда
Режут хлеб от бутерброда
На четыре равных части.
Вот уже готовы снасти:
Нити связаны крестом,
Хлеб на ниточки потом
Насадили, и кусочки
Разложили на песочке.
- Ко-ко-ко, - сказал петух,
Подзывая трёх пеструх,
- Приглашаю вас от сердца
Поклевать со мною хлебца.

 
Ах, доверчивый петух!
Он не видел этих двух
Малолетних сорванцов,
Строить Куры молодцов.
Куры тоже не видали,
Подошли и хлеб склевали.
Всем досталось по куску:
- Ку-ка-ре… Ку-ка…Ре-ку!
Стали рваться кто куда,
Да куда там. Вот беда!
Кое-как они взлетели,
Да на ветку налетели,
И повисли вчетвером
Над родным своим двором.

Просыпается вдова
И бежит, едва жива.
Что за крики? Может, вор
Забрался ко мне на двор?
И картину – нет страшней -
Видит прямо перед ней:
Ветки яблони трясутся,
Вдовьи курочки несутся
Напоследок: Раз, два, три…
Не увидеть им зари.

- Боже! Ужас! Страшный сон! -
Издала старуха стон,
И под яблоню свалилась,
Лишь за ствол её схватилась.
Видеть это невтерпёж!
Закричала: - Где же нож?!
В дом бежит она скорей,
Вжик! И срезала курей.
Вот и стало у старушки
На обед четыре тушки.
Как была – в слезах, с ножом
Побрела, бедняжка, в дом.
Пусть ни пуха, ни пера -
Нету худа без добра!
Что ты там не говори,
Очень вкусны куры-гриль.

Свершилась первая проказа!
За ней идет вторая сразу.

Вторая проказа

Как только добрая вдова
Подуспокоилась едва,
Так стала думать поскорей,
Что делать с тушками курей.
Да, это был, пожалуй,  шок...
Как рано умер петушок…
Ах, гребешок! А шпоры! Шейка!
Прожарить надо хорошенько.

Теперь он голый и бесславный,
А на деревне был он главный
Певец, и гордо выступал,
В песочке лапками копал.
И курочки к нему неслись,
Яичек было – завались.
И фрау Больте снова плачет,
И пёс унылый слёз не прячет.
Увы! Не будет у него
На завтрак больше ничего.

Вдова пошла за валерьянкой,
А Макс и Мориц - за стремянкой.
- Штурмуем крышу, Макс, вперёд!
Посмотрим через дымоход.
Вот видят: на плите готовы,
Опалены и безголовы
Четыре курочки рядком
Лежат. Кастрюля с кипятком,
И сковородка пышут жаром,
Вдова  с мешком ушла не даром.
Она в подвале, где поленья,
Картошка, редька, лук, соленья,
Оливки, сало, самогон...
Короче, времени вагон.

И Мориц крикнул: - Макс! Бегом!
Нужна нам удочка с крюком!
Тут Макс проворно убегает.
А Мориц ждёт и наблюдает,
Как там шкварчит куриный бок,
И дразнит нюх душистый сок.
Тут Макс со снастью прибегает,
И вот они уже спускают
На леске дьявольский крючок.
Поддели курочку, и - чпок!
Одна у них уже на крыше.
- Скорей, пока вдова не слышит,
Цепляй вторую. Дергай. – чпок!
- И третью – чпок! И наутёк.
Ты не забыл про петуха?
Да вот он, Мориц! Ха-ха-ха!

Всё это видел верный пёс,
Но ничего не произнёс.
Он слышал всё и онемел,
Но шевельнуться не посмел.
Он только лапой тёр глаза
И думал: что за чудеса!
И лишь тогда залаять смог,
Когда услышал топот ног.
Бежали с крыши злые воры,
И шпиц не выдержал позора.
Залаял громко во всю пасть!
И тут старушка поднялась
С мешком набитым из подвала,
И словно вкопанная встала.

- А где же куры? Это ты
Сожрал их со сковороды!
Она схватила поварёшку
Чуть псу не проломила бошку,
Такою злой она была,
Что хвост ему б оторвала!
А пёс был верною собакой,
Он сел на хвостик и заплакал.
И мы его понять должны:
Не понял он своей вины.
Но слышал, как в чужом саду
Мерзавцы жрут его еду.
И умудрились так нажраться,
Что не смогли передвигаться.
И третий час под грушей спят,
А ножки - в стороны торчат.

Второй был розыгрыш. Но эти -
Уже злоумышляют третий.


Третья проказа

Деревенского портного
Почитали, как родного.
Знали все, что мастер Бек
Превосходный человек.
Шить отлично он старался
И с иглой не расставался.
Шил он юбки, брюки, блузы,
Распашонки и рейтузы,
Фраки, гетры и пальто,
Полушубки и манто.
Если нужно срочно вам
Что-нибудь ушить по швам,
Обметать петлю, пришить -
Бек уже вдевает нить.
Мог он перелицевать,
Залатать и скетлевать.
Если молния сломалась
Или что-нибудь порвалось,
Сзади, спереди – не важно,
Он берет иглу отважно.
Где у вас,пардон, дефект?
Чик-чик-чик – дефекта нет.
Вещь ещё прослужит век.
Вот какой был мастер Бек.

Двум паршивцам Бека слава
Спасть спокойно не давала,
И задумали они
Покуражиться над ним.
А за домиком текла
Неглубокая река.
Легкий мостик в три доски
Поперёк лежал реки.
Где–то пилы раздобыли
Эти доски подпилили.
В камыши тикать скорее!
Макс и Мориц, два злодея,
Стали Бека вызывать,
Стали Бека обзывать:
- Бе-бе-бек! Глупый Бек!
- Ты уже не человек!
Эй, баран, догони,
Нас рогами ты бодни!
Терпеливым был портной,
И плевал на них слюной.

Только слышит он в окошко,
Будто где-то плачет кошка.
Как же так! Не может быть!
Кошку могут утопить!
Хулиганы за мостком
То бараном, то котом:
- Мяу, мяу! Бек-бек-бек!
Не поймаешь нас во век!
Вдруг, ни говоря ни слова,
Промелькнула тень портного.
Он помчался, чтоб схватить
И подонков отлупить,
По лужайке, по кустам,
Он к подпиленным мосткам
Подлетает, и с разбегу -
Хрясь! И Бек с размаху в реку
Полетел, и на куски
Разломились три доски.
Утопая, бедный Бек
Снова слышит: - Бек-бек-бек!
Он подумал: песня вся.
Буль-буль-буль. Но два гуся
Тут на счастье появились.
Бек за лапы их, и - взвились
Гуси с Беком над волной.

Бек спасён. Бредёт домой,
Как голодный мокрый пёс,
До животиков промёрз.
Эти редкостные гады –
Макс и Мориц - очень рады.
Позабавились немножко.
Но у них осталась… кошка!

Дома добрая жена,
Утюжком вооружена,
Муженька отогревала
Да не шибко горевала.
Видно, крепко знала дело:
Утюгом она владела
Даже очень хорошо.
Бек согрелся, отошёл.
Вся деревня ликовала!
Вскоре Бек свои лекала
На полотна разложил
И жене обновы сшил.

Это - третье приключенье.
Где ж четвертое? Терпенье!


Четвёртая проказа.

Очевидно, что детей
Надо с молодых ногтей
Алфавиту научить
И к порядку приучить.
Математика прекрасна.
Только будет всё напрасно,
Если счетом целый век
Занимался человек,
А божественный свой разум
Не задействовал ни разу.
Сердца нравственный закон
Развивайте. Только он
Вам укажет верный путь.
Если только не свернуть,
Есть надежда на спасенье…
Пастор Лемпель в воскресенье
В умиленье приводил
Всех, кто в церковь заходил.
Макс и Мориц – эти двое –
Их веди хоть под конвоем,
Но учителя слова
Слушать стали бы едва.
Для лентяев и вралей
Вовсе нет учителей,
Никаких авторитетов.
Для мошенников отпетых.

Все учителя хвалили,
Макс и Мориц - не любили.
Так и ждали, как же быть,
Чем бы деду насолисть?
Лемпель был не без греха:
Жить не мог без табака.
После трудового дня,
Примостившись у огня,
Так приятно с коньячком
Затянуться табачком.
И у Лемпеля прекрасных
Много было трубок разных.
Да чего уж. Этот грех –
Есть, мой друг, у нас у всех.

Вот однажды в воскресенье
Лемпель в мощном вдохновенье
За органом восседал
И на все педали жал,
Был костёл для всех открыт,
Люди плакали навзрыд,
Звуки старого органа
Их будили постоянно.
Макс и Мориц – вот канальи,
Даром время не теряли,
В дом к учителю пролезли,
Чтоб попробовать, что если
Трубки порохом набить?
Порешили: так и быть.

Взяли трубку старика,
Порох вместо табака
Мориц сыпал, Макс держал,
Как лошак при этом ржал.
Мориц – тот икал от смеха.
Все, готово! Вот потеха!
Слышишь? Кончил он играть.
А теперь пора тикать.

В это время просветленный
Лемпель, службой окрыленный,
Запер двери и домой
Шел дорогою прямой.
Вот он в комнате разделся,
Вот он в креслице уселся,
Взял он пенковую трубку,
Вмял плотнее в чашке крупку
Табака, и спичкой - чирк!
- Что за кайф!- сказал старик,
Ах, какое наслажденье
Затянуться в воскресенье
Пакистанским табаком.

Бах!!! Раздался адский гром!
Да такой, что вещи все,
Что стояли на столе
И на полках, на постели
Все по комнате летели:
Чашка, ложка, спички, трубки,
Щетки, шмотки, туфли, губки,
Коврик, кресло, лампа, стол,
Дверь, плита и дырокол –
Всё в ужасном чёрном смраде -
Ноты, книги и тетради.
Дым рассеялся. О Боже!
Да на что ж оно похоже?

Совершенно без волос,
В саже щеки, лоб и нос,
Пот с него катится градом,
Словно вылез он из ада,
И глазищами вращает,
Будто что-то нам вещает.
Ужас! Страшная картина.
Виноваты два кретина,
Макс и Мориц как всегда,
Знать не ведают стыда.
Бедный Лемпель! Кто теперь
Нам в костёл откроет дверь?
Кто учить отныне будет,
Что теперь нам делать, люди?

Всё со временем пройдёт,
Шевелюра отрастёт,
Только Лемпелю как быть?
Из чего теперь курить?
Он бессмысленно глядит
Еле-еле говорит:
- Смысл жизнь только в ней,
В пенке трубковой моей!

Пятая проказа

Если к вам нагрянул дядя –
Успокойтесь, Бога ради.
Он немного погостит
И обратно улетит.
Надо запастись терпеньем,
А пока что с уваженьем
Дяде надо угождать
И его отъезда ждать.
Будьте вежливы, красивы
В обхождении учтивы.
Постарайтесь, что есть сил
Чтобы дядя не грустил.
Вам придется всякий раз
«Как мы рады видеть вас!»
Дядю с чувством уверять,
Порученья выполнять
Из последних слабых сил,
Что бы он ни попросил.

Например, ему, бедняжке,
Трубку, спички иль бумажки
Утром нужно раздобыть,
Чтобы сесть и покурить.
Шаркнув ножкой, с резвым рвеньем
Принесли в одно мгновенье
И стоите у стены
И послушны, и скромны.
В самом деле, ведь газета
Не должна идти на это,
Потому, что самокрутка
На весь дом воняет жутко.

Если нюхает табак,
Поступайте с дядей так.
Вот он сунул в нос щепотку
Вот почувствовал щекотку,
Вот чихнул, как Бармалей,
«Будь здоров!» скажи скорей.
«Добрый день», «спокойной ночи»,
Говорите нежно очень.
Если поздно вечерком
Он усталый входит в дом,
Снять ботинки помоги,
Тапки быстро волоки.
Чтобы дядя твой был рад,
Отыщи его халат.
Без ночного колпака
Не уснет наверняка.
Вы для дядиного счастья
Разорваться на три части
Обязательно должны.

Непосильная задача.
Максу с Морицем иначе
Представлялось их общенье
С дядей Фрицем. В воскресенье
Он приехал. Шутки ради
Притащили они дяде,
Чтобы он узнал на деле,
Лежа в собственной постели,
Как ужасны и жутки
Эти майские жуки.

В мае - как всегда бывает,
Майский жук везде летает.
На деревьях, на кустах
Так их много - просто страх.
Макс и Мориц – прохиндеи,
Ищут новые идеи.             
Эти два весельчака
Взяли два больших кулька
Из оберточной бумаги
И, исполнены отваги,
По оврагам и садам
Их набрали с килограмм.

Вот в кульках они кишат,
Громко лапками шуршат,
Так и рвутся убежать.
- Быстро, в спальню! Вот кровать…
Это ж надо умудриться?
В одеяла дяди Фрица,
Под перину на тюфяк
Подложили – и ништяк!
Ха-ха-ха! Да хи-хи-хи!
Спите, майские жуки.

Дядя Фриц зевнул, и очень
Лечь скорей в постельку хочет.
Он давно готов ко сну,
Только дяде не уснуть.
Лишь залез под одеяло –
Как его защекотало.
Кто-то лезет по ноге,
По макушке, по щеке,
Из ночного колпака
Вылезают два жука!
Да какой теперь уж сон,
Если строем из кальсон
Прямо к носу дяди Фрица
Выползают вереницей
Сразу несколько жуков?
Дядя Фриц к войне готов!
Раз они мешают спать,
Он их должен затоптать.

Фриц издал протяжный вой,
А жуки над головой
Уж  по комнате летят
И гудят, гудят, гудят!
Тут с кровати он вскочил,
Рукава он засучил.
Дядя Фриц ругаясь очень
Башмаком жуков полночи
Колошматил, что есть сил
И проклятия вопил.
Занимается рассвет,
И жуков ужасных нет.
Так спокойно, сладко спится.
После боя дяде Фрицу.

Это пятая проказа,
А за ней - шестая сразу.

Шестая шалость

На Святой неделе можно
Слопать дюжину пирожных,
Штрудель, ромовую бабу
Или слоечку хотя бы.
Пасху ждёт и стар и млад:
Шоколад и мармелад
Кулинар изготовляет,
На витрины выставляет.
И благочестивый пекарь
Посыпает пудрой крекер,
Всюду радостные лица,
Запах мёда и корицы
Покупателей зовут.
Макс и Мориц тут как тут.
Слюнки сладкие глотают,
И кумекают-гадают,
Как попробовать чуть-чуть
Им хотя бы что-нибудь,
Плюшку, пряник или крендель,
Так чтоб плюху или пендель
От хозяев не словить,
Убежать и сытым быть.
Пекарь понял их затею,
И пекарню поскорее
На большой замок закрыл -
Бедный Мориц приуныл:
- Макс, придётся через крышу,
Я прекрасный запах слышу.
Лезем через дымоход!
- Точно, Мориц!
- Так вперёд!
Очень тихо, словно мыши,
Вот они уже на крыше,
Оба задом на перёд
Проскользнули в дымоход.
И чернее, чем грачи,
Вылетают из печи,
Бух! И в короб, где мука!
Будто два снеговика
Смотрят – а вокруг бело,
Будто снегу намело.

Вдруг видят: стынут, оп-ля-ля!
На длинных полках кренделя.

И стул стоит у стенки к счастью.
Полезли оба. На две части
Распался с треском старый стул,
И Мориц первым утонул,
В лохани с тестом для румяных
Душистых пряников медвяных,
А Макс в лохань упал за ним,
И тоже вроде невредим.
Глухи и слепы, как  пельмени,
Все в тесте: локти и колени.
Стоят два дурня, обтекают,
От страха жмутся и икают.
Вдруг, пекарь открывает двери
И сам глазам своим не верит:
Попались жулики, ура!
Их наказать давно пора.
- Зачем кричать? Не надо драки.
Я превращу вас в кулебяки.
И не успели оглянуться,
Как вот уже они пекутся!
Могли бы наши сладкоежки
Так превратиться в головешки,
Но пекарь глянул: – Хороши,
Теперь вылазьте, беляши.
Я разрисую вас глазурью,
Лазурью глазки намалюю,
Вареньем ротики. И вот -
Любой вас к  празднику возьмёт.
Но Макс и Мориц были к бане
Весьма привыкшими парнями.
И чтоб из коконов спастись,
Решили коконы прогрызть.
Хрусь-хрусь, как мыши, да хрусть-хрусть,
Прощай тюрьма, а с ней и – грусть.
Так Макс и Мориц убежали,
Оставив пекаря в печали.
Увы! Пасхальные ягнята
Бегут по улице куда-то
На очень вкусных мятных лапах,
Распространяя нежный запах.

Седьмая шалость.

Уж не долго вам осталось,
Макс и Мориц! Эта шалость
До добра не доведёт.
Посмотрите, вон идёт
Фермер Мекке за зерном.
Тут в азарте озорном
Мориц шепчет: - Макс, держи!
Нам с тобой нужны ножи!
Тихо-тихо, очень ловко
Прокрались они в кладовку,
Не дыша изподтишка
Распороли два мешка.
И толкаясь, под смешки
Быстро спрятались в мешки.
На полу везде зерно.
Входит фермер Мекке, но
Ничего пока не понял,
Макса с Морицем он поднял,
И взвалил себе на плечи.
И подумал: вроде легче
За ночь сделалось зерно…
Макс и Мориц озорно
Рассмеялись, и двоих
Обнаружил фермер их.
- Ах! Воришки! Ну, привет!
Вы дадите нам ответ
За злодейства, за проказы.
Макс и Мориц стихли сразу.
Он сгребает их в мешок
Для отходов. Это шок!
Сразу стало душно очень,
Макс и Мориц что есть мочи
Рваться стали, да куда там.
Фермер нёс мешок куда-то.
- Мельник! Мельник! Эй! Скорей!
Я поймал дурных парней.
- Ну-ка, Мекке, суй в воронку
Негодяев и подонков.
Мельник  знал наверняка,
Что получится мука.
Крек-ки-крак-ки, раз и два -
Быстро мелят жернова,
Раз-два-три-четыре-пять -
Будет им озоровать!
Макс и Морис поплатились,
В корм для уток превратились.
Вот мозаика для вас:
Слева Мориц, справа Макс.
Через час петух и квочки
Доклевали все кусочки.
Птицы много у него,
Не осталось ничего.
ВЫВОД

Вскоре слух о них прошёл,
Стало мирно, хорошо,
Каждый тихо  ликовал,
И ничуть не горевал.
Покупая петуха
Благонравна и тиха
Фрау Больте всем сказала:
- Поделом. Я так и знала.
Бек воскликнул: - Да, да, да!
Зло не будет никогда
Целью жизни человека.
Лемпель согласился с Беком:
- Пусть нам будет впрок урок,
 Наказуется порок!
- Точно, - пекарь рассмеялся: -
Очень вкусным оказался
Этот корм для наших уток.
От чего? – От глупых шуток. –
Молвил добрый дядя Фриц,
- Гав! – добавил битый шпиц.
И подумал фермер смело:
«Интересно... Вот в чем дело»!
И примерно две недели
Все смеялись, пили, ели
И гудели:  - Слава Богу!
Всё! Туда им и дорога.
Безобразиям конец,
А кто слушал – молодец!