Между прошлым и будущим часть 15

ПОВЕСТЬ

глава тринадцатая

ПЕРЕМЕНЫ

Перемены, которые произошли в нашей стране, когда мой сын ещё служил в Армии, очень изменили мою жизнь. Уже в восемьдесят девятом году, как только вышел Горбачевский указ о разрешении индивидуальной предпринимательской деятельности, я уволилась с работы и купив патент, занялась швейным бизнесом. Продав свои золотые украшения, купила на вырученные деньги ткани, нитки и необходимую фурнитуру. Сестра Ольга помогла, закупила для меня в Забайкалье красивый японский трикотаж. И стала я шить модные женские платья для реализации их через магазины, в которых тогда ничего подобного не было. В первый же месяц я заработала в два раза больше, чем на заводе. Это окрылило меня. Осенью должен был демобилизоваться Олег, надо было приодеть его. Всё было хорошо, пока магазины исправно рассчитывались. Но вскоре всё изменилось. Вещи были проданы, а за деньгами в Барнаул приходилось ездить по нескольку раз. Оборота не было, и вскоре, я осталась совершенно без средств. Денег не было даже на продукты.

Я была в отчаянии! Что делать?! И тут в голову пришла идея! На антресолях у меня, как у всех людей в советское время, были залежи старых вещей, которые хранились так, на всякий случай. Всё это я достала, распорола и постирала. Хорошенько отпарив всё утюгом, стала шить из этого "сырья" премиленькие детские платья, юбочки и штанишки. Чтобы поправить своё финансовое положение, пришлось, подавив в себе стыд и гордость, самой встать на рынке за прилавок. И товар пошёл!
Положение моё, слава Богу, выправилось, вот только тканей в магазинах совсем не стало. Приходилось покупать вещи в комиссионках и опять пороть, стирать, отпаривать...

Однажды летом мне повезло. Зашла в магазин ритуальных услуг, а там красный сатин продаётся, которым обивают...  ну сами знаете, что. Фантазия  нарисовала в голове красный сарафан, отделанный белым кружевом. Купила сразу половину рулона. Хорошенькие получились женские костюмы и сарафанчики. Но, наступила осень. Надо было менять ассортимент.
И опять идея! В магазине "Юбилейный", что рядом с моим домом, целыми рядами висели старомодные искусственные шубы. Вот их-то я и стала скупать. Придумала модели курток на меху – меховики. Сестра опять же помогла, плащёвки прислала. Их совхоз находился в сорока километрах от Краснокаменска, где добывали уран. Там всё ещё было неплохое снабжение. Меховики мои пошли "на ура", а потом появились в городе пуховые китайские одеяла, и я стала шить уже пуховики.
Ханлар, увидев мою деятельность, улетел в Азербайджан и вскоре вернулся с огромным тюком серого брючного драпа "в ёлочку". На мой вопрос: "Зачем нам эта ткань!", ответил: "Будем шить брюки". "Но я не умею шить мужские брюки!", взмолилась я. "Ничего, научимся!" – таков был ответ. И действительно, научились. Он раскраивал ткань по лекалам, которые я снимала с модных журналов. Купили вторую швейную машинку и шили вместе. Ханлар оказался способным учеником.

Всю неделю мы работали, а в субботу в пять утра выезжали на электричке в Барнаул, на рынок. Торговля начиналась не раньше одиннадцати часов, но надо было занять место на рынке.  Сибирские морозы, валенки, под ногами кусок пенопласта, горячий чай с пирожками, что разносили по рядам бабульки – вот так и торговали. Но когда продав товар, ехали домой, все эти тяготы казались мелочью, ведь мы зарабатывали деньги. Помню, как-то раз, китайские спортсмены, человек десять высоких парней, увидев наши брюки, скупили всю партию. Да, было время, когда китайских товаров ещё не было на наших рынках, а в Китае не было шерсти.
Говорят, аппетит приходит во время еды. Так и у нас получилось. Сначала шили сами, а потом, почувствовав свои силы, взяли большой кредит и поехали в Читу на Комвольно-суконный комбинат. В то сумбурное время кредит в банке можно было получить просто "под идею", что мы и сделали. Было, конечно, очень страшно, ведь на эти деньги в то время можно было купить несколько автомобилей "Волга". Читинский КСК произвёл на нас потрясающее впечатление! Мощный комбинат, огромные цеха, склады заполненные высоченными стеллажами с рулонами костюмных тканей. Невыносимо жаль, но теперь от него остались одни руины. Получив на складе ткань, мы не смогли отправить её контейнером, не имея читинской прописки. Такие правила были. Пришлось разгрузиться на окраине Читы, в каком-то столярном цехе у сына своих знакомых. Был апрель месяц, холодно. Всю ночь мы вручную обшивали тюки ткани, пожертвовав для этого несколькими рулонами, для того, чтобы отправить их багажом по билету. Было очень страшно – двери не закрывались, а ценность груза была огромной. Но, наконец, всё было отправлено.
Два простаивающих швейных ателье привлекли мы к своей деятельности. А в мае уже стояли на рынке со своими, сшитыми по последней моде, с фирменной вышивкой на боковом кармане, брюками. Но... ужас! Товар почти не продавался. Ателье работали, а нам нечем было рассчитываться. Денег хватало только на платежи по кредиту. Попробовали ездить с товаром в Кемеровскую область, в шахтёрские города. Но там шахтёрам давно уже не выдавали зарплату, и они бастовали, перекрывая Транссиб.

Почти два месяца перебивались мы с хлеба на воду. А тут ещё рекитиры пристали – дань плати! Пригрозили сжечь товар.  Пришлось уйти на другой рынок. Там верховодили "Афганцы", выдавали даже чеки, и хотя они были никому не нужны, платить им было всё же не так обидно, как платить "уркам". К августу, наконец, товар пошёл. И не просто пошёл, а полетел! Утром, когда мы на нанятой машине подъезжали к рынку, очередь из покупателей уже ждала нас. По пять человек примеряли одновременно наши брюки. Успевай только следить, чтоб не украли. Много лет спустя, я всё ещё видела на людях эти брюки, такую прочную ткань делали у нас в стране. Вот так мы и жили в начале девяностых. Два ателье обеспечивали работой и зарплатой, сами заработали, и с банком рассчитались.

Олег, вернувшись с семьёй в Новоалтайск, тоже работал с нами. Мой сын, пока жил в Забайкалье, конечно, и не догадывался о существовании Ханлара. Для него это было большой неожиданностью, настоящим шоком. Но, познакомившись, они довольно быстро подружились, чему я была несказанно рада. Несколько месяцев мой сын с семьёй жил в доме родителей Лены. Она ещё числилась на заводе, так как была в декретном отпуске. Мы ждали второго внука. Надо было как-то обеспечить детей своим жильём.
И тогда я пошла на завод. Добрая память и хорошие отношения с людьми помогали мне всегда. Завод пока ещё не закрыли, и цех домостроения ещё производил очень небольшой объём продукции. Но, по уходившей постепенно в небытие советской схеме, комплекты домов продавались только по договорам с организациями. Я пришла на своё родное предприятие за помощью, и мне не отказали.
Это было невероятно, но мне не только дали возможность купить дом, но и помогли взять на него ссуду в банке, оформив её на Лену, как работника завода. Правда платить за монтаж дома, который стоил столько  же, как и сам дом, пришлось наличными. Это были большие деньги, но в то время я смогла уже их заработать. Нам очень повезло, и через год, а может быть и раньше, случилось так, что из-за гиперинфляции банк разорился, а мы рассчитались за дом, получив копеечные детские за несколько месяцев.
Наш швейный бизнес процветал ровно до того времени, пока не открылась граница для дешёвых китайских товаров. И всё встало. Надо было искать другой вид деятельности.

Да, в те, невероятно тяжёлые для нашей несчастной Родины годы, нам всем удавалось как-то держаться на плаву
Сестра моя, Людмила, давно уже поменяла работу. Пошла служить а Армию, снабженцем по продовольствию. Добираться до места службы было далеко, подолгу, бывало, ждала она служебный автобус на трассе, в любую погоду, и зимой и летом. Часто приходилось добираться на попутках. Служба, есть служба, и не важно, мужчина ты или женщина, спрос одинаков.
Очень нелегка была служба, зато семья была сыта. Ефрейтором ушла она на пенсию в начале девяностых, но через некоторое время её, как опытного специалиста попросили вернуться, ведь военные вынуждены были добывать себе пропитание сами. Государство перестало заниматься своей Армией. С финансированием были невероятные проблемы. Солдат кормили очень плохо. Невыносимо было Людмиле это видеть, да и со здоровьем проблемы начались. Пришлось уйти.
А в Забайкалье тоже всё менялось с невероятной скоростью. В конце восьмидесятых Николая перевели в отстающее хозяйство, совхоз Харанорский. Впервые Саня с Надей не поехали за ними с насиженного места. Саня возил из Борзи топливо на бензовозе, по два рейса бывало делал. Надя работала бухгалтером в совхозе. Зарплата у обоих была хорошая, детей тоже не хотелось срывать из родной школы, остались они в Степном.