Ленинград. Блокада. Судьба

I
 
Извивы истории

В не столь далёкие нерадостные годы,
Когда свергались с пьедесталов ИМЕНА,
Шепталось о ТАКОМ порой в народе
И о ТАКОМ читалось вместо сна,
Что вечные безоговорочные плюсы
В одно мгновенье рассыпались в прах,
И просыпались тёмные искусы. 
Что ложь? Что правда? Пониманью – крах!

Слом судеб, идеалов. Похороны мнений.
Фраз митинговых будоражил град.
В калейдоскопе - взвешенных…?
Не взвешенных…? – решений
Сменил названье город Ленинград

К истокам первозданным возвращённый -
Апостольских высот вновь призваны мольбы.
Так Невский Парадиз, умом Петра рождённый,
Старался вспять уйти от областной судьбы,

Навеянной страстями и извивами событий,
Что наполняли ткань времён от 1-ой мировой.
Санкт-Петербург был не сторонний зритель
В поре коловращений огневой.

Потом остались в прошлом – революций хаос,
Двадцатые – неярких красок быт,
Тридцатые – там всей стране досталось.
Святое – не в цене. Столичный лоск убит.

Вместили годы весь накал идейных рвений,
Немирных схваток след – жестокую борьбу…
Не он желал – бескомпромиссный гений -
О нём чтоб память град вписал в свою судьбу.

Блеск ассамблей, фурор морских баталий,
«Все флаги в гости…», кровь больших интриг
И - социальных потрясений пламень -
Не столь уж долгий ленинградский миг.

Бывший имперский град принял кумира имя,
Бунтарский сплавил пыл и подвиг трудовой,
«Старорежимных» лет величие отринув,
Но, дух не умертвив, так встретился с войной.

II
 
Подвиг

По горизонту ползают дымы.
Всё ближе и отчётливее голос канонады.
Обмундированы - увы! Не лучше вооружены,
С боями отходящие отряды.

Не всеми до конца осознаны угрозы,
И не стратегия – решимость держит фронт,
Где некомплект, неведенье, смерть – проза,
И не предвидим Судеб поворот…

Расчеловечивал, лишал сознанья, воли голод,
Но, стисни зубы – долг. Сквозь страхи, горе, боль.
Пружиной сжавшийся, великий гордый город!
Свинцовая вода. Суровая юдоль.

Застывший транспорт в ледяных торосах улиц
И люди-тени еле шагом вдоль домов.
И так бывало, что уснули – не проснулись.
И книги жгли в «буржуйках» вместо дров.

Отстукивал тревог минуты метроном,
Не знали сами – грань упорства, где ты?
Сезоны сковывали и огнём, и льдом
Непредставимые трагичные сюжеты,

Где смерть брала родных, друзей, соседей,
Испытывая горем прочность сил.
Но «город сдать»… Измены мысль и бреда,
Кто даже шёпотом её произносил.

И град не умирал. Работали заводы.
Дороги Жизни колея – и слёз, и крови след!
А что встречались и моральные уроды…
Куда ж без них в момент вселенских бед.

Бомбёжек вой презрев, дежурили на крышах,
Со сборочных цехов шла техника в войска.
В грядущее смотря, рожали в мир детишек,
И – что ценней в те годы хлебного пайка?

Никто тогда не мыслил о геройстве -
Хотелось просто жить! Был ненавистен враг!
Как чувства б обнажить, чтоб то понять упорство?
Какими б фразами сказать про совесть без присяг?

В той боли был ли смысл, не было ли смысла -
Раздумья циников намного поздних лет.
Гадали б так тогда, не вспыхнула бы «Искра»,
И грянувший «Январский гром» не увенчал побед.

Монументальный пояс – подвиг беспримерный
Увековечен. Память о блокаде,
О битве против всевселенской скверны -
Гимн патетический во славу Ленинграда!

В бурях истории величественны грозы,
В которых дух особо чист, особо мысль честна -
Высоты. Маяки. Апофеозы!
Среди подобных – Ленинград! Война!