Четыре идиота

В школьные годы, время, когда жизнь требовала от нас совсем не много, и мы, неизбежно наивные создания, были так открыты спонтанному побуждению отличиться - в то прекрасное время многие из нас шутили. Шутили, порой, так остроумно, что только у самого «порядочного» учителя оставалась «дурацкая» невозмутимая маска на лице и это было по-своему забавно. Таких безукоризненных часовых «логоса» в нашей школе было раз, два и обчелся. Жизнь нашу захлестнула волна шутливого мятежа. Всем было весело и школьникам и учителям, хотя тогда мы стояли по разные стороны "баррикад".
На уроках мы просто обрастали шутками и остротами, грозя мудрым и снисходительным вещателям знаний, превратить процесс обучения в минное поле, где каждое слово, на которое наступал насмешник, сопровождалось разрушительным взрывом хохота. Благодаря мудрому сердцу учителей, до таких масштабов доходило довольно редко. Однако если уж нашей четверке предоставлялся случай расстроить план урока на остававшиеся 10-15 минут, мы просто мастерски обыгрывали это дело.

В тот, день, в то пронзительное утро Октября, в кабинете литературы было очень уютно. И не только потому, что неделю назад нам завезли новые парты и стулья, и не потому, что яркий, белый свет дневных ламп освещал многообразие редких экземпляров декоративной флоры и томные портреты великих поэтов и прозаиков. Здесь было тепло. Тепло как-то по-особенному, не так как дома. За окном падал мокрый снег и свистел холодный ветер, которому удалось убрать остатки осени, несмотря на октябрь месяц. На новой глянцевой доске, безукоризненно дополняя друг друга, красовались число и тема урока. Ужасно хотелось спать и ужасно хотелось общаться. Последнее желание оказалось каким-то особенно ужасным и поэтому побороло первое. До конца урока оставалось целых двадцать минут – добрая половина всего театрального действа, которое устроила здесь наша учительница по литературе, обсуждая с небольшой группой «ботаников» нравственные события романа Булгакова «Мастер и Маргарита».
Одетая в длинную черную шерстяную юбку и серую цвета асфальта кофточку, которую венчало ослепительно белое ожерелье из крупнокалиберных бусинок, она маленькими шажками продвигалась к своему столику, что-то говоря об Иешуа Га-ноцри, и методически накручивая локоны светлых волос на свои пухлые пальчики.
В этот момент наша великолепная четверка, под моим чутким руководством пыталась незаметно стащить кожаный портфель нашего товарища. Все шло как по маслу - мы сидели на самых последних партах, беззвучно хихикали и скалились как гиены, передавая портфель друг другу, пока наш ушастый Стасик беззаботно дремал за партой рядом с самой красивой девочкой в школе.
И тут, в момент самого "злобного" оскала, который, разумеется, был безукоризненно исполнен в моем лице, иконическое изображение учительницы побелело до уровня ее локонов – она была из тех «порядочных», что ничего не позволяют другим и никогда себе. Была очень строгой. А в тот момент, казалось, она само Возмущение с большой буквы, которое извлекает из себя обличительные слова с целью уничтожить нарушителей её учительского закона: «Вы только посмотрите на этих четырех идиотов!»
И тут все началось! Лучше бы она сказала что-нибудь другое! Все что угодно только не это! Четырех идиотов! Весь класс обернулся назад и посмотрел на нас, улыбаясь, прекрасно понимая кто мы и какие мы - уже ожидая какого-то дерзкого юмористического спектакля.
Восемнадцать душ окатили нас доброй и заинтересованной энергией и мы, совершенно не сговариваясь, выждав пару секунд, тоже повернулись назад и одарили своим наигранно надменным взором четырёх великих поэтов, что висели на белой стене в позолоченных рамках, предлагая всем тоже посмотреть на них.
Неудержимый взрыв хохота наполнил класс! Казалось, что даже эти портреты смеются, отдавая должное нашей находчивости, нашему пониманию друг друга!
И, впервые, за всю историю уроков с той учительницей, мы услышали, как к оркестру нашего молодого смеха, присоединился и её смех - открытый, глубокий красивый смех женщины средних лет.