Мир меняется...

И.Н.


-Мир меняется,- как-то сказал мне мой друг-козак,

когда я его провожал на Казанском вокзале.

Махнули "на посох", я помог ему

забросить на плечи тяжёлый армейский рюкзак

с гуманитаркой.Поезд тронулся. Рельсы куда-то звали...


Каждый раз, возвращаясь,

он привозил оттуда что-то с собой:

шеврон с Чебурашкой, горилку, добрый шмат украинского сала,

простреленный флаг ДНР,рассказ с позывными воинов,

а главное - себя, и будоражащий запах войны и вокзала.


Восемь бессрочных лет он не видел мать,

не смог похоронить отца.

Мотался, как дикий гусь, через границы

непризнанных миром республик:

кошмарил "укропов", ловил ДРГ на живца,

а сам получал за это лишь дырку от бублика,

а не сам бублик.


Казалось, так всё и будет дальше на годы вперёд:

слепые обстрелы, отключения, серые зоны,

где средь развалин снуют чупакабры и диверсанты,

дети в подвалах, ночные по мирным прилёты,

тёмные бредни прифронтовой Кассандры.


Но СБУ включила режим чёрной луны:

ликвидация пассионариев, раскинув широкую сеть террора;

Началась зачистка команданте прокси-войны:

Гиви, Вога, Батя - Захарченко, Моторола...


Он перестал туда ездить.

Было тошно смотреть, как среди белого дня

под старый минский "баян" непокорный Донбасс сливают.

Он пытался уйти в семью, в гумпомощь, в водку,в церковь, в себя,

позабыв про рюкзак, но внутри чувствовал: "Не отпускает!".


И вдруг - как гром среди зимнего неба - двадцать четвёртого февраля -

как белые крылья ангелов - парашютный десант над Борисполем!

Русские танки под Харьковом в рёве моторов стоят,

А по лесам Донбасса подснежники густо высыпали...


Под Бердянском сидел козаченько и плакал над прахом отца,

вспоминая детство, родные места, дорогие лица.

Виноград собрал, маме отёр счастливые слёзы с лица.

Мне написал в вацапе два слова: "Брате, мир изменился!"