отчего живу

во мне солдатских черт ни грамма,
и гордость не печет нутро,
но силюсь и иду упрямо,
раз жить пока мне суждено.

и пусть вздыхая и взвывая,
но я иду на сладкий бой,
не манит почва золотая
и не тревожит летний зной.

в храбрячки словно записалась,
да что там страх, боль и позор,
но я, признаться, в этом каюсь,
себе же ставлю жизнь в укор.

не потому борюсь и верю,
что по природе я сильна.
в моем утробе зреют змеи,
не в живость вовсе влюблена.

по правда больше я труслива,
по правде жизнь - мой главный враг,
я не стремлюсь быть сильной мира, 
а рвусь от тысячи атак!

мне в детстве четко наказали:
– на первой чаше вечный бой,
и толпы, тонущих в казане,
но, помни, выбор за тобой!

другая чаша вязнет в дегте,
но прячет лакомый десерт!
для этой чащи нужны когти,
а имя этой чаши смерть.

а мои пальцы слишком мягки,
и не хотят растить когтей,
вцепиться в глотку только дайте,
но в шею от других людей.

и я все жду, когда же змеи
из чрева выползут, съедят!
поставят храбрость на колени,
на пальцы выпустят змеят –

утробным криком содрогаясь,
я вся неистово взорвусь.
ведь жизнь я эту, правда, каюсь
не вожделею, а боюсь…