Земля пухом

 
(... скорбь , скорбь, без меры...)

 Сжимая остывающую ручку дочери своей,
В проломе катастрофы, что завалила тело,
Он плакал и мечтал, как поменяться с ней
Местами, а люди видели как голова его седела.

Всё холодней рука и пульса нет уж в ней давно,
Но отпустить не может он, нет сил, не высказать,
Ведь отпустить, признать, что победил бетон,
Бездушный камень, его бутон, цветок успел сломать.

Прохлада звезд и от ночного месяца озноб,
Ему хотелось вместе остывать с её рукой,
И чтобы по утру все видели, кто подойдёт,
Что он раздавлен не плитой, а горькою судьбой.

Но сон под утро онемевшего от холода отца,
Свалил в морфея царство на какой то миг,
Нечаянно расслабив руку из раскрытых пальцев,
Исчезла дочери остывшая рука, скользнула вниз.

И дочь явилась в сон предутренний, почти в рассвет,
Обняв отца и поцелуями все слезы на лице убрав,
Она сказала -папа ты прости, нам было мало этих лет,
С тобой , но это же и наш с тобой отец, БОГ меня призвал!