Зайцев

Зайцев.

Действие происходит в респектабельном офисе знаменитого и легендарного агентства недвижимости. Основательница и она же владелица солидной организации Лайма Гаясовна Жабонян разговаривает по телефону со своей единственной и сверхопекаемой дочерью.

ЖАБОНЯН: Да, доча!

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ой, мам, ну что ты меня как маленькую. Тридцать два уже! Большая. Взрослая.

ЖАБОНЯН: Да сколько бы тебе лет не было, ты же навсегда для меня дочерью останешься. А может быть, мне к тебе по имени-отчеству обращаться? Мармелада Шоколадовна, как дела?

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Сами назвали, теперь стесняются! Да нормально дела! Трудовая династия процветает! Бриллиант твой цветёт и пахнет! Это я про себя.

ЖАБОНЯН: Да, я поняла, сокровище ты моё. Ты мне, золотце ты моё драгоценное, договорчик переделай. Я тебе скрины вышлю.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А чё эти умники душные? Косяки нашли? Подвохи наколупали? Неточности наскребли? Тошнотики противные!

ЖАБОНЯН: Да эти буквоеды прожорливые. Дотошные, прямо до тошноты оказались. Договор, как Конституцию, почти весь переписали вдоль и поперёк, а глубокую диагональную трещину на несущей стене, на самом видном месте, вот прямо перед своим длинным носом, так и не заметили. Будто у них глаза сильно глубоко посажены под задними карманами на штанах. Может, больные какие, может, не внимательные. И ты представляешь ведь что удивительно? Даже на подтопленный заплесневелый фундамент должного внимания не обратили! И вроде не бассейн покупают, а квартиру. Что само по себе подозрительно: либо эти товарищи не очень в себе, точнее, сильно не в себе, либо это какие-то сложные маневры подведомственных организаций и прочих «проверяек».

Меня эти глупости настораживают. Я на секунду задумалась: а кто кого облапошивает? Кто кого играет? Мыслишка шальная залетела, тревожная. Стало быть, меня на этих подставных дурогонов ловят? А может, у меня мания преследования? Да не. Уж больно переигрывают! Не боятся спалиться.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Да что ты из-за обычных глупышей загоняешься!

ЖАБОНЯН: Возможно. Значит, болваны обыкновенные, степные. И что самое главное, за буквы чернильные они героически бились до помутнения сознания, в запятых рьяно колупались до потери пульса, а на коммуникации не по СНИПу  совершенно без претензий! Ну это же база, основа основ! Буковки в бумажке всё внимание на себя забрали, а реальный объект их устроил.

Теоретики-ботаники. Профаны! Зато как они бабочек сачками ловят! Виртуозы просто! Любой дурак позавидует! С такими навыками галлюцинацией подрабатывать в самый раз, поскольку до сих пор не понятно: пранк или психобред. Какой портал этих фриков выплюнул? Что они курят? Кто им так психику сломал? Живут в своих фантазиях! Да-а, лох не мамонт! Столько «Лунтиков» кругом, только и успевай отовариваться. Вот ведь сами же дурошлёпики дают допуски, а потом обижаются: «Караул! Обманули, облапошили!». Так что исключительно бумажку подправить и всё.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А ну, норм, подправим бумажку. Это же проще, чем фундамент подправить?! Хотят буковки в ряд выстроить? Запятые в нужных местах? Слова ласковые, шрифт красивый. Да, пожалуйста!

Смеются.

ЖАБОНЯН: Ах ты мой неутомимый печатный станок! Литературный призрак! Пишущий негр!

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ну, понесло тебя опять! Сраный случай! Не надо меня так называть! И первый, и второй, и уж тем более третий вариант сильно не подходят! Ты специально меня выводишь из себя?

ЖАБОНЯН: Хорошо-хорошо, не буду. Я сама не знаю, как я такую галиматью ляпнула. Честное слово, само как-то получилось. Прямо как будто слова выплюнула! Нет, я бы даже сказала: «Вычихнула» совершенно непроизвольно. Вроде безусловный рефлекс, а теперь так стыдно и не ловко. Прости меня, пожалуйста! Ой, дура, ой, дура! Иногда демоны наружу лезут. Может осложнение после простуды. Или побочка от аскорбинки. Не знаю. У меня, наверно, что-то с головой! Я ведь не хотела этого говорить, как-то машинально получилось. Сама не пойму. Доча, прости! Мать у тебя уже заговаривается. Синдром Туретта, наверное.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ой, да что за чушь! Вредность мы синдромами пудрить будем, а язвительность – рефлексами ещё и врождёнными?! Ну, ладно-ладно, всё, не расстраивайся. Прощаю-прощаю!

ЖАБОНЯН: Ой, хорошо. Спасибо! Люблю тебя!

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Я тоже!

ЖАБОНЯН: Но если всё же эти долбонавты липовые профессионально исполняют и это постановка. Тогда хватай тревожный чемоданчик. Там то, сама знаешь что! И вали без промедления сама знаешь куда. И ныкайся там, сама знаешь где. Короче, мы это уже обговаривали, прорабатывали, на листочках рисовали.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ма, да чё ты? Тревожная ты какая-то, как тревожный чемоданчик. Всё норм!

ЖАБОНЯН: Ну всё, донь! У меня новые букашки-покупашки шоркаются у порога, о стены уже трутся лохмотьями своими. Сейчас мне опять всё сажей своей перемажут.

Скромно заходит интересный посетитель с выразительным портфелем внушительных размеров. Яркий представитель интеллигенции с тонкой настройкой хрупких чувств, умело прячущий свою широкую эмоциональную палитру как будто бы в своём замысловатом чемоданчике.

Но ещё до того, как он вошёл Жабонян сразу бросается в глаза люто кринжовый аксессуар: зелёный в белый горошек синтетический галстук с готовым узлом на резинке с застёжкой.

«Возможно слишком уступчивый снобик, наверняка, излишне слащавый привратник упаднического режима, некий капельдинер декаданса. А может, он просто кажется таким со стороны и вовсе не такой», заключает Жабонян спонтанными мыслями, бегущей строкой у неё в голове.

Захар Яковлевич Зайцев мелкий чиновник, старший специалист архивного отдела засекреченного научно-исследовательского института. Архивовед-магистр, искуснейший мастер документооборота. Дотошный педант: довольно строгий в выполнении мелочных формальных требований, пытливо вникающий во все мельчайшие детали, въедливо аккуратный и чрезмерно ответственный книжный червь.

Сильно заостряет внимание на второстепенных мелочах, видя в них сакральный смысл и бешенный потенциал. «Счастливый» обладатель атипичной мигрени и бывший страдалец простой и классической мигренозной атаки. Ещё не одержал верх над аристократическим тысячелетним недугом, но верит, что разгадает тайные причины коварной хвори и излечит не только себя, но и всё человечество.

Захар – высокотревожный психастеник. Помимо ряда особенностей и множества акцентуаций характера, он постоянно испытывает головокружение, учащенное сердцебиение, сосудистые неполадки, потливость, тремор. Ему свойственна: мнительность, подозрительность, впечатлительность, дотошность, навязчивость, скрупулёзность. И это ещё не весь внушительный список ненужных ощущений и реакций организма со специфическими заострениями сложного характера.

Захар упорно тешит себя надеждой, что когда-нибудь, пусть даже в далёком и туманном будущем, обретёт свободу от коварного организма, улучшит качество жизни, снимет блокировки, поставленные самим собой, и наконец-таки, станет сам управлять собственным организмом, а не какие-то там спонтанные кишечные спазмы в виде различных сбоев и недомоганий в работе организма.

Под гнётом социума, за неимением толстой кожи, бедняга сильно ушёл в себя. Естественно, выпал из общих традиций, игнорируя многие обычаи. Пребывание в скоплении людей имело место быть, но только в исключительных условиях временной вылазки, и то в боевом режиме, естественно, в бронежилете и каске. Фигура речи. Ну вы же понимаете?!

Хитроумный скряга предпочитает последние жалкие крохи своей драгоценной энергии не тратить на общение со случайными мусорными людьми, ибо это расточительство крайне неразумно. Старается избегать даже ближайшее окружение.

Самоуглублённый интроверт, почти аутист, с особенным чувствительным типом нервной деятельности, с гипертонусом конечностей и лёгкими приступами быстро обратимого панического расстройства. Всячески пытается скрыть террор собственного организма. Самый обычный, вполне нормальный, хорошо вписывающийся в социум, хоть и тревожный социофоб, уверенно перерастающий в высокофункционального социопата, совсем не клинического и даже рядового. И только лишь пока угрызения совести не давали ему перейти в разряд психопатов. Но это был вопрос времени, да и он об этом даже и ни на секунду не догадывался.

Да, действительно, Зайцев органически испытывал страх, связанный с любыми, даже маломальскими взаимодействиями с людьми, настолько, что даже не мог нормально функционировать в социуме. Захар боялся здороваться, общаться, сближаться с людьми и дружить, и уж тем более поддерживать длительные отношения. Он испытывал тревожные чувства от скопления как знакомых людей, так и случайных прохожих. Панически страшился с кем-то спорить и что-то доказывать, отстаивая свою точку зрения. В связи с этим часто уступал, но если доходил до точки кипения, то из него выскакивал демон. Это был не Захар, это был монстр! В обычном же состоянии скромен и спокоен, тактичен и деликатен.

Иногда проявлялось какое-то аутистическое расстройство. Он боялся смотреть в глаза, боязливо отводил их в сторону, и они у него начинали сильно слезится. Захар заставил себя думать, что это всего лишь скромность, а он просто робкий интроверт со своим богатым внутренним миром. Но надуманное самообъяснение, конечно же, сильно не помогало, поскольку самообман никогда не улучшает совокупное положение дел. Социум требовал моментальной обратной связи во вне, а не в его фантазиях.

Толпа травит слабых. Не таких, как все. Странных, честных и сентиментальных. А это как раз всё про него. Положительные человеческие качества не всегда вписываются в коварные игры социума. Его субъективное ощущение скотского отношения к нему окружающих заставило его ненавидеть людей. Ненавидеть всем своим существом. Он даже стал их презирать. Презирать до глубины души.

Так Захар медленно, но верно превращался из оцепеневшего социофоба в расхлябанного психопата.

Зайцеву когда-то посчастливилось получить два высших образования. Сверх того имелись ученные степени, благодарственные письма и прочие дурацкие фантики. Он подумывал о третьем высшем, но всё же окончательно решил, что это перебор даже для него.

Он, как и основная масса карьеристов, начал с самых прокаженных низов. Ну и, как водится в условиях поганенького капитализма, круглый отличник по жизни крепко застрял и закис под началом самоуверенных, твёрдых троечников. И это вполне себе нормально, если верить неумолимой статистике, отличники почти всегда работают на троечников-хорошистов. Этот закостенелый факт сегодняшним днём не перепрыгнуть! Да и кому это надо?

Троечник не зубрит, а значит, хотя бы изредка думает. Ну хотя бы чем есть. А главное – высвобождается уйма времени на приобретение более жизнеспособных и полезных социальных навыков. Троечник  практик делает ошибки, но не боится их так, как их боится теоретик-отличник. Однобокий отличник зубрит и тренирует хорошую память. Знания для него сама цель. Его воображаемый мир идеален, а в столь стерильных условиях перфекционисту страшно и больно ошибаться. Он сильно себя обкрадывает отсутствием накопленного опыта.

Такой механизм-автопилот нужен системе. Высококвалифицированный бот-раб, не имеющий своих мыслей, личного мнения и уж тем более критического мышления, действующий строго по инструкции. Идеальный винтик большого злого механизма. Благодаря таким винтикам механизмы и система в целом стабильна: своевременно смазывается и чинится, удерживается баланс конструкцией противовесов и дублирующих механизмов.

Зайцев иногда бросает вызов нормам. Будто поломка в психике прорывает накопленное. Затем сбрасывается излишнее давление, он резко пугается и снова в режиме конвейера законопослушный гражданин штампует свои дела.

Захар Яковлевич – фигура неоднозначная. Порой со стороны кажется немного нелепым и не логичным в своих суждениях и действиях. На то есть ряд вполне обоснованных, хоть и не очевидных причин. Поскольку ему доступен значительно широкий пласт реальности ввиду фиксирования большего объема информации из вне – это раз. Ещё и помноженную на колоссальную аналитическую мощность его мозга – это два. Он видит скрученные мерности – это три. Вероятно, есть ещё и четыре, и пять, и двадцать восемь. Я не знаю.

Возможно, когда-нибудь он сам вам об этом охотно расскажет, если случайно не размажет себя по слоям и неожиданно не растеряется по веткам реальности. Захар вынужден опираться не только на явные для всех факторы, оттого и кажется несколько странным. От простого гражданина ускользают детали окружающего мира, а если и попадают в поле его зрения, то не складываются в комочки. То ли дело Захар. Захар любую тонкость не только подмечает, но и выстраивает схемы, цепочки, создавая дополненную реальность, проваливаясь в бесконечное множество слоёв. И что интересно: сложные жизненные задачи щёлкает, как орешки, на раз-два, а вот простые же вещи для него сложны, поскольку видит в них подвох. К тому же пытается узреть большой объём и скрытый смысл. Он просто особенно видит и чувствует окружающий мир в силу некоторых особенностей.

Захар  синестет. Он воспринимает некий ядрёный коктейль из разных каналов сенсорных систем. Наш уникальный обладатель редких способностей видит сумасшедший винегрет из звуков, запахов и мыслей, а так же чувствует их вкус. Вдобавок, только представьте, слышит в широком диапазоне цвета, а буквы и цифры видит разноцветными. Он не болен, просто его чудной мозг совершенно необычайным и волшебнейшим образом переплетает сигналы органов чувств. Благодаря этому удивительному явлению получается такая мешанина несовместимых ощущений, словно свинячья еда в большом и длинном корыте. Вот попробуй «расхлебать» это восприятие мира.

Захар всю свою жизнь весь этот мир видел в формате эклектики, через большой объем эмоций. И он до некоторого времени даже не догадывался, что другие видят всё по другому, сильно иначе и проще. Он долго не мог в это поверить. А когда поверил, то ещё достаточно продолжительное количество времени не мог принять этого шокирующего обстоятельства, сильно меняющего его самоидентификацию и вообще систему координат в этом новом для него мире.

Захар бесконечно восклицал: «Как же вы блекло живёте, без эмоциональной подсветки, будто роботы! Нет тени роботов! Как же мне вас всех таких жалко! Вы же спите наяву, проживаете свою жизнь на автопилоте! Бежите, бежите! А куда? Откуда? И зачем? Живёте у себя в голове, и то не сейчас: в памяти прошлого, в фантазиях будущего! Что с вами не так?!».

Зайцев очень чувствителен к внешним проявлениям. Он склонен коллекционировать яркие впечатления, предвкушая их последующую распаковку. Любая яркая эмоция выдавала такой ассоциативный ряд, что он мог, отключившись от социума, на некоторое время залипнуть в своей параллельной реальности. Точнее, в нескольких вариантах – на долгие минуты и часы.

Со стороны могло показаться, что он противоречив и не логичен. Но это более высокий порядок логики, где за этим сложнейшим хаосом обычному человеку в силу своей нормальности невозможно было разгрести лишнее, ещё и оставшееся «нужное» разложить по полочкам, углядев множество взаимосвязей между предметами и процессами. Ведь любые противоречия в более высокой мерности и не противоречия вовсе, даже наоборот, взаимно дополняющие звенья.

Он всегда чутко слышит трески и шёпоты всепроникающей физической материи, вследствие чего напрасно тревожится по пустякам и тратит много жизненной энергии впустую. Ещё и подсвечивая большое количество альтернативных вариантов, удерживая более качественные картинки, выгребает остатки своих сил. А они ведь и не всегда нужны в обыденной жизни маленького человека.

Иногда ему кажется, что его тело состоит из воска, а внутри пустота. Но это уже ощущения несколько иной, достаточно своеобразной настройки психики. Быть может, это вообще абсолютно другая симптоматика более серьёзного заболевания. Да и вообще ему много чего такого, кажется, видеться и мерещится, поскольку проверить это сложно.

Ну, предположим, если всем на улице холодно, значит, скорее всего, так и есть. А если Захар ощущает фиолетовый вкус апельсина. Как это проверить? Навскидку – это бред! Так он и бредит себе тихонечко в своей искаженной реальности. Быть может, это у всех искажённая реальность, а Захар видит и чувствует, как и должно быть? Но всегда считалось, что большинство не может ошибаться.

Вот в распределении ресурсов это утверждение не работает. И, как показывает мировая практика, как раз таки большинство и ошибается. А верные решения скрываются элитами от этого самого большинства.

Но да ладно, вернёмся к подопытному. Вышеперечисленные странности и особенности восприятия данного гражданина ещё не самые любопытные. В его психику заботливо встроена одна очень занятная и уникальная специфичность. Она-то и является тем особенным камертоном, что искривляет всю квантовую механику его внутреннего мира. Ведь ему порой кажется, а может даже совсем и не кажется. В этом он сам ещё до конца не разобрался, поскольку в его жизни происходит слишком много противоречивых и парадоксальных процессов, никак не вписывающихся в общенаучные представления, да даже по самым современным меркам.

В его вполне реалистичных и красочных снах он проживает жизни разных людей: от простых бичей на лавке до великих личностей, причём как из ныне живущих, так и легендарных исторических персонажей. Ко всему прочему, в последнее время каким-то просто наичуднейшим образом непонятно откуда прикрутилась дополнительная, ну просто любопытнейшая волшебная опция: он стал чаще замечать, что может создавать альтернативную реальность в прошлом, во сне. И эта ветка впоследствии меняет естественный и привычный ход событий даже на соседних ветках реальности наяву. Возможно, в этом и нет никакой мистики – элементарная квантовая физика – вот и вся магия. Но ведь весь фокус в том, что он осознает разные ветки реальности одновременно, что недоступно простым смертным.

Иными словами, виртуальное ментальное путешествие с проживанием эмоций и полным погружением в одного из простых или влиятельных и значимых персонажей, с элементами изменения событий путём свободного выбора большого количества открытых вариантов и даже параллельно своими дублями. Ну а если принять за истину, что сон – это не какая-нибудь там галлюцинация, а реальность другой мерности и плотности, более высокого порядка, то вполне объяснима причинно-следственная связь сновидений и его сновидений наяву.

Хотя при возможности скользить по временной шкале в разные стороны, такие явления, как «причина» и «следствие» частично утрачивают смысл, поскольку могут исправляться. Но исправленное событие – это не совсем исправленное событие, поскольку множество вариантов всегда существовало в таком же множестве веток реальностей. И тогда это не «исправление» а перепрыгивание на другую линию, соответственно с набором других переменных.

С аутистическим погружением и всё глубже заныривая в свой богатейший внутренний мир, он иногда не совсем понимал, да даже, бывало, совсем и не мог понять, в каком настоящем он живёт: в своём старом или в собою же исправленном, но чужом новом или, быть может, во вновь исправленном, но только опять старом? Порой его реальность проистекала сразу множеством сознаний, а иногда и вовсе одним, но несколькими виртуальными людьми, при чём во сне и наяву одновременно. Зайцев перестал различать сон и явь, потому как столкнулся с вполне естественным явлением: засыпая, он всегда где-то просыпался, и если он бодрствовал в одном месте, тогда он спал в другом. От страха и боли его выкидывало из сна, или он терял сознание и проваливался в сон? Он не различал этого уже давно. Захар иногда так запутывался, что ему хотелось нажать на кнопку «сброс настроек и восстановление заводских» но, к сожалению, не было такой клавиши. Ну или он не знал, где она. Это сложно объяснимо словами. Наверное, лучше не углубляться в этот мало изученный, так называемый «феномен Зайцева».

Зайцев заходит в уютный офис. На фоне скудных коридорных декораций внутреннее убранство помещения выглядит ни много ни мало музеем искусства. Стены по справедливости должны иметь статус как минимум объекта культурного наследия.

Бросая беглый взгляд на необычайного декора стену, Захар замечает довольно-таки занятную экспозицию. На самом почётном месте ярко сияет золотой багет картины – там, где обычно висит портрет известной личности на все заморские княжества, самого главного человека какой-нибудь административно-территориальной единицы. Но на чудном полотне изображён не лик важного властьбезумца, а шикарнейший ультрасовременный небоскрёб в тёплых лучах заката. Модный известный художник всенепременно вложил всю свою огромную чистую душу в это необычайно-божественное творение.

Зайцеву заметно нравится нетленное изображение, он видит и чувствует что-то своё, родное. Затем вдруг, неожиданно для себя, он видит в изображении небоскрёба символ технократического общественного строя, а в образе солнечного заката – конец Кали-юге. Задумчиво и одобрительно, еле заметно покачивает головой, погружаясь в глубокую скважину своих эмоций, возможно воспоминаний, доставая от туда коллекцию тёплых радостных ощущений. Витая в облаках и смакуя купаж забытых им эмоций, старается включится в момент окружающей действительности в здесь и сейчас. Резко взбодрившись, начинает разговор.

ЗАЙЦЕВ: Добрейшего дня! Разрешите окунуться в вашу расприятнейшую атмосферу!

ЖАБОНЯН: Здравствуйте! Да, пожалуйста, вливайтесь!

ЗАЙЦЕВ: Хорошо у вас тут, уютно. Так и хочется с вами посотрудничать.

ЖАБОНЯН: А вы такой игривый. Наверное, и не женат к тому же.

ЗАЙЦЕВ: Совсем ни разу!

ЖАБОНЯН: Совсем без отношений? Это сейчас такой тренд? И всё же подозрительно!

ЗАЙЦЕВ: Нет, ну почему же? Есть отношения.

ЖАБОНЯН: В таком случае не распыляйтесь зазря, сосредоточьтесь на даме сердца! Ну что же, тогда без излишних душных презентаций и тошных прелюдий. Скорее же запустим процесс оформления. Так, подпишем бумажку для начала. Вот, возьмите. И ручку.

ЗАЙЦЕВ: Да, понимаю. Что же вы так сразу. Как теперь уже выяснилось, обознался. Напридумывал себе бог весть что. Показалось – увидел родственную душу. А без этого в наше время никуда. Любая красота меркнет. Ещё раз извините. Стало быть, обознался!

ЖАБОНЯН: Ничего-ничего! Вроде как комплимент получился. Что же вас сюда привело?

Несмотря на свою не погашенную кармическую задолженность в виде гнусной ипотеки, Зайцев самоотверженно отважился занырнуть в навоз ещё поглубже и пуститься во все тяжкие. Бедолага решил рискнуть и снова вложиться в сомнительный объект недвижимости с мутной историей. Долгострой, заброшка, снова долгострой и снова заброшка. А теперь уже реставрация административного здания в жилое, выдаваемое за строящийся жилой дом. Вот это подарок! И ни заниженная ставка, где застройщик своими подозрительно высокими скидками по кредиту великодушно делился с покупателем, ни окончательная заниженная стоимость нисколько не удивили нашего алчного покупателя. Ну, а раз щедрая ипотечная распродажа его ни сколько не смутила, а умопомрачительный дисконт продавца даже наоборот, бешено мотивировал, то милости просим! Не вопреки, а благодаря этому Захар оказался здесь.

ЗАЙЦЕВ: Скажу честно, соблазнился сладкими ценами на квадратные метры. Всё устраивает по такой-то приятной стоимости! Очарован сверхвыгодным предложением! Околдован потенциальными возможностями объекта на столько, что даже не готов выискивать подвох. Стоп! А надо бы! А то я уже нафантазировал себе щедрый дисконт за хорошо фаршированный квадратный метр. Конечно, инфраструктурка хромает…

ЖАБОНЯН: Отчего же? А по конкретней?

ЗАЙЦЕВ: А вот оттого же! Ну, прямо скажем: не открыточный пейзаж! А ещё конкретнее. Прогалина между скопищем оврагов – это и есть дорога? А заброшенная придомовая территория? Тоскливые траншеи. И вообще, зачем я всё это перечисляю? Вы же сами всё прекрасно видите. И это факт! А вы избегаете весь этот трэш, прячась за словом «временно».

ЖАБОНЯН: Всё в процессе!

ЗАЙЦЕВ: Какой ёмкий и замечательный ответ! Ну, я же говорю! И всё же излишняя подозрительность надёжнее слепого доверия! Как бы на схематоз не нарваться.

ЖАБОНЯН: Я вас умоляю! Какие ещё схематозы? Что за спазмы ипохондрии?

ЗАЙЦЕВ: Да я сам себе не верю. А вы хотите, чтобы я вам поверил? Да и ещё на первом деловом свидании? Да лучше я ошибусь и оскорблю вас своей невежливостью, чем буду обманутым интеллигентом!

Схематозы, говорите: «Какие?». А какие угодно! Да хоть от смены бенефициаров и компенсаций аж до фиктивных банкротств с переуступкой прав. Да или хоть со страховыми. Да и ещё миллион-миллион-миллион разных схем! (Произносит Зайцев на распев).

ЖАБОНЯН: А вы, я смотрю, подкованный. Хорошо подготовились к выискиванию подвоха. Вы, наверное, криминальные новости часто смотрите?

ЗАЙЦЕВ: Нет. Я часто по сторонам оглядываюсь. Смотрю и вижу: какая дичь кругом творится! Мир великолепен! Я по прежнему удивляюсь, как младенец. Такое кругом творится, просто безумие! Жесть! Кругом обман.

ЖАБОНЯН: Зачем же вы тогда здесь?

ЗАЙЦЕВ: Рискнуть уж больно хочется! Кусочек жирненький урвать, пока другие не расхватали!

ЖАБОНЯН: А! Жадность! Вот и к чему же тогда, спрашивается, вся эта осведомлённость, рассудительность и горький опыт, если жадность всё одним хлёстким махом перечеркнёт? Глупая эмоция задушит весь разум! Такие вот стадные поведенческие модели. С вами наши грядки никогда не засохнут, ибо лох не так уж и плох!

ЗАЙЦЕВ: Опять вещаете на своём запутанном. Что же вы такими скользкими намёками да издёвочными манёврами хотели мне сказать?

ЖАБОНЯН: Не гонялся бы ты, алчный товарищ, за дешевизной. А то, помимо мошеннических рисков, поскольку дом ещё не сдан, докучи и инвесторских рисков насыпят выше крыши. Это дешевизна всегда слишком дорого обходится: и по деньгам, и по времени, и по силам, и по нервам. Ну и, как следствие, страдает здоровье. А без него, как известно, ни туда, ни сюда! Скупой платит трижды, ещё и получит шиш! И сколько раз твердили миру... Я полагаю, мои слова не произведут существенной, ошеломляющей реакции, глубокого анализа и, как следствие, волевого решения с последующей коррекцией поведения. Но это так, для проформы, типа: договор доведён до сведения, клиент ознакомлен, все вопросы разъяснены, подписант претензий не имеет. Был предупреждён уже и спрос другой.

ЗАЙЦЕВ: Ничего себе! А я думал, вы меня со слезами на глазах на коленях упрашивать будете?

ЖАБОНЯН: Нет, это так не работает. У нас тут очереди из дураков с драками.

ЗАЙЦЕВ: Ух ты. Я так понимаю, процент готовности дома перевалил за восемьдесят процентов? А то как-то ещё раз повторюсь: не хочется на схематоз нарваться с вашими дрявыми компенсациями.

ЖАБОНЯН: Невероятные темпы строительства. Сегодня-завтра заселение!

ЗАЙЦЕВ: Меня обычно подобного рода фразы аж в ступор вводят, поскольку сильно лохотроном вонять начинает!

ЖАБОНЯН: Поберегите связки, они вам, возможно, когда-нибудь ещё пригодятся. Сегодня утром аж девяносто пять процентов было!

ЗАЙЦЕВ: Ух ты! Значит, по закону обязаны достроить?

ЖАБОНЯН: Ну, конечно же! Тем более, что у нас реконструкция. В красочном буклете почитайте, там всё подробненько описано и даже красиво нарисовано, словно комиксы. А что не понятно – спрашивайте!

ЗАЙЦЕВ: Самые главные вопросы обычно опосля возникают!

ЖАБОНЯН: Так вы и потом спрашивайте!

ЗАЙЦЕВ: А потом, боюсь, уже не у кого, да и не с кого будет спрашивать.

ЖАБОНЯН: Ну и... Зачем же вы так. Намекаете прямо на недобропорядочные серые схемы. Я вас, дорогой мой покупатель, не заставляю, не упрашиваю и даже не подталкиваю. Пожалуйста, читайте, смотрите, изучайте, ради Бога! Вас никто даже не торопит! Квартирки отлетают, как бургеры в Макдональдсе!

ЗАЙЦЕВ: Не люблю мороженные котлеты.

ЖАБОНЯН: Это всего-лишь сравнение. Читайте!

Зайцев одевает обычные прямоугольные очки, берёт в руки с виду такой же обычный чёрно-белый договор. В следующее мгновение с горячим желанием что-либо подправить и исковеркать, с превеликим нетерпением начинает пристально изучать текст. И почти сразу, как будто испугавшись, резко останавливается, сильно склонившись перед документом и как-то неестественно гибко даже для йогина или гимнаста, при этом немного странно и болезненно скрючившись. Затем, как грифон, поднимает голову и удивлённо, даже немного испуганно смотрит на Жабонян. У Зайцева резко пересохло в горле, так, что напряглись мышцы шеи, затем судорожно подпрыгнул кадык вследствие вновь возобновившегося глотательного рефлекса. Одновременно блеснув запонкой, Захар резко ослабил воротник, как фокусник сорвав галстук на резинке, этой же рукой расстегнул верхнюю пуговицу ослепительно-белой сорочки. Немного дрожащей рукой похлопал по листам документа. Чутка, поколебавшись, нервно выдохнув сквозь редкие зубы, закатил глаза в потолок, как будто бы надеясь там что-то увидеть. Решил выдавить из себя с неимоверным усилием хоть какую-то речь.

ЗАЙЦЕВ: Оторопеть! Хотелось, правда, сказать популярнее, но приходится сильно сглатывать матерные эпитеты, дабы удержаться в рамках литературной культуры речи и не скатиться в современный лексический ад. Это что вообще такое? Может, это шутка такая?

ЖАБОНЯН: Что-то не так?

ЗАЙЦЕВ: Да, наверное, всё так. Только вы сейчас совсем немножечко издеваетесь! Это что за бумажка? Откуда она у вас?

ЖАБОНЯН: Да чего же там вас так сильно пугает?

Зайцев, не хрустнув ни одним хрящом, медленно возвращается из пугающе-гибкой змеиной позы в своё первоначальное естественное положение. И готовится свое негодование обречь в словесную форму.

ЗАЙЦЕВ: Боюсь изнасиловать вас своей скромной просьбой. А вы почитайте, не сочтите за принуждение, почитайте! Меня не буквы пугают, меня уже вы пугаете! Сильно пугаете. Возможно, вам нужна помощь медицинских специалистов? Вы же вроде нормальный человек, пиджак задом наперёд не одет, рукава не длинные. Вы что творите? У вас предметом договора является пена для бритья?

ЖАБОНЯН: (Секунду помедлив). Ой, это мне дочурка подсунула. Она у меня на юриста учится. Ещё и КВН-щица, приколистка. У них шутки такие современные. Забавно, правда?

ЗАЙЦЕВ: Слава Богу, вы здоровы! Но от этого ситуация не улучшилась. Во всяком случае, для меня. Поскольку это уже звоночек задуматься. А туда ли я пришёл? А с тем ли человеком я вступаю в деловые отношения? Вы же это сказали, даже ни на секунду не поморщившись. То есть для вас это в порядке вещей? Норма?

Нет, просто удивительно, как человек может далеко зайти в своих алчных устремлениях! А мне говорили: контора серьёзная, а вы здесь цирк устраиваете! Перед вами всё-таки не сброд какой-то, не шушера из толпы, а человек достойный и, стало быть, заслуживающий уважения и серьёзного отношения.

ЖАБОНЯН: А мне с моим астигматизмом вы все одно большое бесформенное пятно. Толпа из одинаковых грязненьких, голодненьких человечков. Кляксы!

ЗАЙЦЕВ: А можно как-то повежливее? Ну, хотя бы в порядке исключения. Я всё-таки с кругленькой суммой сюда пришёл. Вы слишком бесцеремонно себя ведёте!

ЖАБОНЯН: Хорошо. Пылинки сдувать не обещаю, но постараюсь вас не обидеть. А если будете плакать, я даже извинюсь.

ЗАЙЦЕВ: Ну что же вы хамите всё время Может, как взрослые люди, без хамства обойдёмся? Вдруг получиться?

ЖАБОНЯН: Что же вы такой впечатлительный и нервный?

ЗАЙЦЕВ: Ну, какой есть. А договорчик что же, бесследно канул? Или всё же найдётся?

ЖАБОНЯН: Извините! Сейчас! Вот видите, вы ещё не заплакали, а я уже извинилась.

ЗАЙЦЕВ: Очень «смешно»! Но вы не отвлекайтесь, пожалуйста!

ЖАБОНЯН: Да где же? Ах, вот же! Да нет же. Да вот же. Или нет же? Ах, вот он, красавец! Договор предварительный!

ЗАЙЦЕВ: Ну, наконец-то. Аплодирую стоя! (Говорит сидя Зайцев).

Ну, давайте: почитаем, изучим. Вымотали вы меня бешеным ритмом своим. Середина дня, а я уже выжатый, как лимон, чувствую себя полутрупом!

ЖАБОНЯН: Ага, то, что вы астеник, сожалею, но это никак не моя вина. Когда баланс энергии не в нашу пользу…

ЗАЙЦЕВ: Спасибо за экспресс-диагноз! Опять же. Заболтали вы меня. Так, а почему у столь замечательного предварительного договора нет срока действия? Вы вообще планируете со мной договор купли-продажи заключать? Или вы хотите, что бы я за предоплату у вас бессрочно забронировал квартиру. И ещё вместе со мной таких же, как и я, счастливых пятьсот человек. Я не пойму, вы меня обмануть, что ли хотите?

ЖАБОНЯН: Я? Вас? Побойтесь Бога!

ЗАЙЦЕВ: Понятно! Паузы выдаёте! Значит, всё-таки обмануть хотите!

ЖАБОНЯН: Да нет же, конечно! Забыла, помощница, дату прописать. Сейчас всё переделаем! Вообще же не проблема! Я предлагаю вам лучшие условия сделки.

ЗАЙЦЕВ: Фу, как заскриптованно! Так, а изменения в договор внести я могу?

ЖАБОНЯН: Нет!

ЗАЙЦЕВ: Интересно! Это почему же? В ядерном распаде ваших фраз противоречия в одной секунде разговора – это рекорд! Вы, безусловно, являетесь печальной жертвой локального мышления. Есть, конечно, ещё один вариант: вы гениальный манипулятор!

ЖАБОНЯН: Да что же вы там опять нагромоздили? Я ломаю скрипты! Бойтесь своих желаний! Стандартный договор. Варианта два: соглашаться или нет.

ЗАЙЦЕВ: Ну, здесь мои интересы явно не учитываются.

ЖАБОНЯН: А здесь я устанавливаю правила!

ЗАЙЦЕВ: Что вы говорите? Вы активный разносчик тягостных вибраций. От вас у меня настроение поломалось.

ЖАБОНЯН: Ну надо же, какая нежная цаца! Успокойтесь! Здесь я хозяйка! Как скажу, так и будет!

ЗАЙЦЕВ: Это вряд ли! Потребитель всегда прав. Не слышали? Да и какой-то у вас маленький клочок воображаемой власти. С этими вашими юридическими бантиками.

ЖАБОНЯН после агрессивного восклицания, резко и неестественно, как-то даже наигранно и лживо улыбаясь, слегка покачивая головой и поигрывая всем туловищем, смягчилась и добавила.

ЖАБОНЯН: Естественно, в рамках Жилищного кодекса.

ЗАЙЦЕВ: Вот не надо мне тут хрен в уши вкручивать. Нет, ну настроение, конечно же, испорчено, Причём окончательно и бесповоротно!

ЖАБОНЯН: Ой, ну прямо-таки бескожный клиент попался! С тонкой душевной организацией. Готова возместить это неудобство. Кофе попейте с вафлями!

ЗАЙЦЕВ: Вот это компенсация! Да что мне ваш кофе! А вафли. Нет, спасибо! У меня высокий вкусовой порог! Пирожки-тошнотики и то вкуснее! Да и к тому же они у вас горелые, вафли эти ваши.

ЖАБОНЯН: Пирожки-тошнотики пол века назад вместе с усами-соплями в моде были. Вспомнили тоже. Эх, ничего вы не понимаете в колбасных обре... В высокой кулинарии! Это же знаменитый цыганский колер!

ЗАЙЦЕВ: Во-во, оговорочка. Ага, этот ваш, как вы говорите: «Цыганский колер» печень враз убьёт. Ешьте сами! Да и потом, вы меня ставите в уязвимое положение. По универсальному правилу взаимного обмена, ваше кофе с вафлями меня сильно обяжет: впоследствии я сделаюсь гораздо лояльнее, а значит, обязательно появится тошнотворная склонность соглашаться со всеми спорными моментами в этом сомнительном договоре. В оконцове, я подпишусь под не выгодными для меня условиями нашего с вами письменного соглашения. А это, уж вы меня извините, не равноценный обмен. После подписания поменяется представление о самом себе вместе с мироощущением в придачу, а значит, я с большей вероятностью соглашусь на возможные нежелательные для меня дополнительные предложения, поскольку перейду в автоматический режим биоробота – режим согласия и выполнения нужных вам просьб и заданий, то есть неизбежно стану инструментом чужих интересов. Так что, пока я не поставил подпись, моё критическое мышление работает на высоких оборотах и, что не мало важно, наиболее объективно. А после подписания все мои сомнения рассеяться, поскольку мой личный выбор и чувство собственной правоты будут играть не только главную роль, но и, как следствие: сильно против меня. А пока я не сделал, возможно, столь опрометчивый шаг, у меня есть шанс разумно и хладнокровно взвесить все «за и против». Усыпить меня хотите? Нет, не прокатит! Психология.

ЖАБОНЯН: Аж лоб нагрелся. По-моему, это вы сейчас так душнили, что как раз-таки чуть меня не усыпили. И вообще, высокий показатель недоверия к окружающей среде всему виной. А я всего-лишь часть этой среды, не более того. Голубчик, вы излишне рефлексируете. Ваш негативный опыт в прошлом оскорбляет меня сейчас, в настоящем.

ЗАЙЦЕВ: Как же душно!

ЖАБОНЯН: Это, наверное, потому, что вы душный! Психология, значит, говорите. Скорее зомбирование.

Смотрите, сколько подопытных! Кричит экспериментируемый!

ЗАЙЦЕВ: Это анекдот?

ЖАБОНЯН: Смешной, правда?

ЗАЙЦЕВ: Нет, нисколько!

ЖАБОНЯН: Зато про вас! Слушайте, а может, вам в кофе растворитель тоски добавить? А может, просто налить? Сбить настройки игры на лайтовый режим?

ЗАЙЦЕВ: Да что же вы ко мне пристали со своим кофе? Так. А я что, по вашему, на тоскливого алкаша похож? В день-деньской набухиваться в зюзю?

ЖАБОНЯН: Да что же вы, Ёжиков? Простите, Ёршиков.

ЗАЙЦЕВ: Я Зайцев!

ЖАБОНЯН: Ах да, извините! Да что же вы такой наскипидаренный? Успокойтесь! У нас вот, между прочим, пол администрации водку за обедом хлещут! Только в путь! Не пьянки ради здоровья для!

ЗАЙЦЕВ: Какая чудовищная мотивация! Я рад за них. Завидую их богатырскому здоровью с хорошей ферментативной системой и детскому чувству счастливой безответственности. Подождите. Это вы сейчас серьёзно?

ЖАБОНЯН: Вы про что?

ЗАЙЦЕВ: Про администрацию!

ЖАБОНЯН: Ну да!

ЗАЙЦЕВ: Ну, вы скажете тоже: администрация! Шутите?

ЖАБОНЯН: Нет!

ЗАЙЦЕВ: А вы сами-то видели?

ЖАБОНЯН: Я не только видела, но и слышала, и систематически наблюдаю. И даже, представьте себе, отбиваюсь, как могу, от их навязчивых предложений. Я не собираюсь разрушать свой организм в обмен на укрепление якобы нужных банных связей. Так и здоровья не хватит. Вы вообще в каком измерении существуете? Они же тут всех спаивают!

ЗАЙЦЕВ: По-моему, это вы меня только что споить хотели, а своё здоровье бережёте. А по поводу этих товарищей… Ну, тогда даже не знаю, что вам и сказать. Ну, разве что… Администрация разная бывает.

ЖАБОНЯН: Да без разницы! Обычные красномордые чиновники с соседних галактик, с разъетыми панцирями, с сильной отдышкой от собственной важности, вечно участвующие в соревновании самоварных животов. От ЖЭКа до городской. Все без исключения гранёнными стаканами за воротник запрокидывают во время длинного беззаботного обеда!

ЗАЙЦЕВ: Прям-таки все без исключения? Помнится, вы только что сказали: добрая половина.

ЖАБОНЯН: Ну так и всё же правильно: та половина, что синячит – все без исключения!

ЗАЙЦЕВ: Как у вас хорошо получается цепочку логическую в нужное русло направить!

ЖАБОНЯН: А-то! Я асфальт грызть не стану! Так вот. Пузырёк, смотрите, какой аппетитный!

ЗАЙЦЕВ: Да я же вам сказал…

ЖАБОНЯН: Знаю-знаю! Зашитый, что ли? И даже в раковарню не ходишь?

ЗАЙЦЕВ: Да что же вы подтираниваете меня! Вся эта обстановочка мерзкая, знаете-ли, сильно накаляет. Эта вся ваша: несерьёзность, хамство, попирание чести и достоинства. А скрытая агрессия: намеренное пренебрежение, скользкая ирония… Да и вообще. Отсутствие компетентности… Нет, это плохой знак!

ЖАБОНЯН: Откуда же все эти суеверия? Вы же не ребёнок и не древний человек, чтобы во всякого рода глупости верить?!

ЗАЙЦЕВ: Нет! Но я верю! Науковерующий я! В околонаучную психологию тоже верю! Даже в ваше кулачное право – тоже!

ЖАБОНЯН: Здрасти! Да что ж такое?

ЗАЙЦЕВ: Что такое?

ЖАБОНЯН: Ну вы же современный человек! Помощница в пробке вам договор делала, сидя за рулём. Невнимательно. Согласна! Причём здесь чертовщина? А вафли, так это вообще последний писк моды. Блэк вафля.

ЗАЙЦЕВ: Ой, ну прекратите вы. Причём здесь эти вафли горелые Бог с ними! Меня договор интересует.

ЖАБОНЯН: Я же говорю, бывают накладки. Помощница накосячила, а я её перепроверить и проконтролить не успела.

ЗАЙЦЕВ: Ладно! Вот как-то убедительно сейчас было. Вот от себя даже не ожидал. Но согласен с вами, категорически согласен! Давайте, маэстро! Что там?

ЖАБОНЯН: Ну вот, ваше благородие, всё исправили до запятой. Я уже боюсь надругаться над вашей тонкой душевной организацией. Можете подписывать, милейший. Извольте фрагмент рукописи.

ЗАЙЦЕВ: Да подождите вы издеваться! Дайте ещё на три раза перечитаю! Нет, ну опять  двадцать пять! Вы что, снова глумитесь? Или у вас фляга свистит, а вы и не в курсе?

ЖАБОНЯН: Да что же опять такое?!

ЗАЙЦЕВ: Ля-ля-ля... Тра-та-та... У-гу-гу... А вот! Вот она, фразочка роковая! Будь она не Ладна! Глаз режет неимоверно: «Я нижеподписавшийся, оплачиваю информационные услуги!». Это ещё что за хрень? Какого чёрта? Какой грубый и дилетантский лохотронский прием!

ЖАБОНЯН: А. Это совсем не то. Не то, что вы подумали. Я понимаю, как это выглядит со стороны. Долго объяснять. Так это с другим договором перепутали! Вот, возьмите!

Зайцев, не скрывая раздражение, начинает читать новый договор.

ЗАЙЦЕВ: Да итить твою мать! Да хватит уже меня мурыжить. Это что за предоплата? Вы что думаете, в десятый раз читать не стану вновь исправленный договор? Не на того наткнулись! Знаю я ваши схемы! Так. Нет. Вы уже давайте… Или-или! Я с вами уже язык русский забывать начал. Вы дайте мне не другой, не заготовку, не черновик, не детский рисунок, не пробник, а тот, тот самый, который МОЙ! Мой договор!

ЖАБОНЯН: Не кричите! Это не прилично! Вы же понимаете? Сейчас всё будет!

ЗАЙЦЕВ: Да я у вас уже битый час сижу!

ЖАБОНЯН: Тринадцать минут вы здесь находитесь!

ЗАЙЦЕВ: У вас тут таймер, что ли? Согласен, образно выразился! Но, тем не менее! Сейчас шарик быстрее крутится, а время снова подорожало! А вы меня тут мурыжите. Доколе…

ЖАБОНЯН: Мне слышать эхо древних лет. На старославянский перейдём?

ЗАЙЦЕВ: Издеваетесь? Издеваетесь! Ещё раз! Доколе. (Убедившись что собеседница молчит и не желает вставлять юморные колкости, продолжил).

Это будет продолжатся? Я уже теперь стесняюсь спросить!

ЖАБОНЯН: Сейчас возьмём нужный образец и делов!

ЗАЙЦЕВ: Я не пойму? Это анализы, что ли? Что за бред? Да давайте уже нужный, который! Именно для нашего с вами случая! Не информационный лохотрон, не пена для бритья, а предварительный. Ну или уже ДэКэПэ на худой конец!

ЖАБОНЯН: А вот ДэКэПэ нашёлся!

ЗАЙЦЕВ: А предварительный? Значит, мы не хотим!

ЖАБОНЯН: Почему?

ЗАЙЦЕВ: Потому! Давайте тогда смотреть объект, а уже потом ДэКэПэ! Иначе смысл?

ЖАБОНЯН: Ну да, согласна! А вы, я смотрю, немножечко разбираетесь. А вот и предварительный! Всё сейчас с вами и составим. В две секунды!

ЗАЙЦЕВ: Прям в две секунды? Дай Бог! Хотелось бы в час уложится. Мне ещё на работу эту адскую бежать, время своё утилизировать! Я так-то на обеде! Вместо гастрономического фестиваля крафтовых деликатесов пришлось к вам зарулить. Теперь вы понимаете, чем я пожертвовал?

ЖАБОНЯН: Невосполнимая утрата. Во имя благого дела.

ЗАЙЦЕВ: Да что же вы юморите. На всё воля Божья! Хотя бы не разочаруйте меня.

ЖАБОНЯН: Да вы, я смотрю, любитель разделить свою ответственность с высшими силами!

ЗАЙЦЕВ: Нет, не разделить. А скорее довериться. Я всего-лишь маленькая букашка, от которой в сущности своей ничего и не зависит.

ЖАБОНЯН: Да не тряситесь вы так, букашка маленькая. Уложимся!

ЗАЙЦЕВ: Вряд-ли! Мне необходимо удостоверится в юридической чистоте сделки, чтобы отбросить все лишние риски. Я не хочу, как болванчик, всем бесконечно доверять! Всякий раз, когда я кому-то верю, абсолютнейшим образом чувствую себя идиотом. Поскольку влипаю в идиотские ситуации. И вроде бы цепляюсь за светлые крупицы продажных душ. И опять обманываюсь. И в который раз снова и снова чувствую себя идиотом!

ЖАБОНЯН: Ладно, это всё лирика. Что вам нужно для подавления ваших навязчивых страхов?

ЗАЙЦЕВ: Ой ли? Для этого мне необходимо проверить ряд документов. Дьявол кроется в деталях, знаете ли. Так что… Для начала мне нужна выписка из Росреестра. Если всё ровненько и нет никаких ужасных обременений, лишних ограничений и никому не ненужных споров, то…

ЖАБОНЯН: Вы подпишите?

ЗАЙЦЕВ: …То я бы хотел ознакомится с выпиской из ЕГРН. Если всё ровненько со всей цепочкой замечательных собственников, то…

ЖАБОНЯН: Теперь-то точно подпишите?

ЗАЙЦЕВ: Проверим наличие сходства данных паспортов и документов на этот распрекрасный объект недвижимости. Если…

ЖАБОНЯН: Если всё ровненько, то подпишем? Ну так как? Готовы купить свою мечту? Всё разнообразие ритмичной жизни мегаполиса с насыщенной культурной программой, изысканной гастрономией, впрочем, как вы любите. Мечта! Главное, чтоб не расхватали мечту эту вашу.

ЗАЙЦЕВ: Вы меня торопите. Эффект закрывающейся двери на мне не сработает. Не знаю. Мне нужно, как бы это не звучало, переспать с этой мыслью. Хорошо так переспать, чтобы удостовериться, что мне это не приснилось. Ну, а как в котелке свариться похлёбка… Посмотрим. Съедобна ли?

ЖАБОНЯН: Да ладно, Так говорят неудачники! Скорость принятия решений – это основной фактор успешности! Успех – от слова успеть! Кто успел, как говорится, тот и съел!

ЗАЙЦЕВ: Боже, вы такая яркая, что от вас у меня обязательно случится мигрень суточная, с устойчивым эмоциональным послеобразом! Вы давите на меня. Вы мне предлагаете позарится на остатки.

ЖАБОНЯН: Какие остатки? Ещё скажите, «объедки»! Вам что, все варианты нужны? Тогда где же вы были месяц назад?

ЗАЙЦЕВ: Вы всё время поддерживаете высокий градус агрессии. Вы же понимаете, это далеко не комфортные условия для заключения сделки.

ЖАБОНЯН: А моя цель: не создать вам, как вы говорите, комфортные условия, а продать вам единицу жилплощади. Это мои методы, мой формат. Ну так что скажете?

ЗАЙЦЕВ: Ознакомимся с вашим сухим юридическим канцеляритом. И возможно…

ЖАБОНЯН: У вас слишком академическое мышление. В ваших теоретических рассусоливаниях слишком много полярных понятий. Давайте уже в запятых ковыряться не будем!

ЗАЙЦЕВ: Если я, как вы говорите, в запятых колупаться не буду, то из-за таких эксклюзивных специалистов совершенно точнейшим образом всенепременно окажусь под падающим мостом. Нет, главное, она мне говорит: «Не надо ковыряться!». «Ковыряться не надо»! Не надо ковыряться там, где объяснение всему – случайность! Итит, твою мать! А тут ведь тенденция неслучайная. Я бы даже сказал: нас преследует череда как бы случайных совпадений, и никуда от этого не деться!

ЖАБОНЯН: Как обречённо! Аж сдохнуть захотелось! Слова красивые, но ваша правда с моей не совпадает. Я сама создаю свою реальность. А ваши уверования. Они из мрачных веков. Наш мозг так устроен: совпадения будут там, где ты их ищешь. Даже две случайности из трёх возможных для тебя будут совпадением. Всё зависит от того, на какой костыль мудрости ты хочешь облокотится.

ЗАЙЦЕВ: Вы о чём?

ЖАБОНЯН: А вы о чем?

ЗАЙЦЕВ: О том, что если вы мне опять вместо предварительного договора не подсунете договор о бронировании или оказании услуг…

ЖАБОНЯН: Не рефлексируй! Ты уже здесь, а значит, всё для себя уже решил, до того, как сюда явился! Точнее, выбор сделал. Осталось только принять решение.

ЗАЙЦЕВ: Да не скопил на квартирку. Ещё и на ремонт не хватит. Даже за вычетом пожарного запаса, разумеется. Вот в долги залез. Но я ведь должен быть уверен. Что меня и здесь не облапошат!

ЖАБОНЯН: Секундочку, а это серьёзное и очень даже неприятное заявление! То есть вы меня в чём-то обвиняете?

ЗАЙЦЕВ: Что же вы обиделись, что ли? Да бросьте! Я же для вас одноразовый человек, впрочем, как и вы для меня. Я сейчас отсюда выйду, и мы с вами больше никогда не увидимся. Послушайте, а ведь я имею право! Погодите! И потом, вы же сами дали повод усомнится в вас и вашей, теперь уже подозрительной конторке. А буквально несколькими весёлыми минутами ранее… Да вы же мне открытым текстом заявили не только про инвестиционные риски, что вполне себе нормально, но что чудовищно выпадает из контекста, так это мошеннические риски! Вы мне открыто и прямо заявили: «Мошеннические риски!». Да я бежать отсюда должен! (Резко меняет тон и спокойно, без эмоций и даже как-то механистично).

Но я не побегу. Мне деваться некуда. Да и законодательство всегда на стороне потребителя. И вообще. Я не один такой. Если что, нас жертв много будет. Общество нам поможет.

ЖАБОНЯН: Ну, знаете-ли?! Вы мне рекламный слоган только что придумали!
 
ЗАЙЦЕВ: А на что вы обиделись? То, что я вашу филькину грамоту не подписал?

ЖАБОНЯН: О чём вы говорите? Все эти ваши гипотетические предположения. Ну и шуточки у вас!

ЗАЙЦЕВ: Какие шутки? Вы из меня дурака не делайте! Да вы абьюзер и газлайтер! Вы одна из тех, кто приобретает опционы на совесть?

ЖАБОНЯН: Что?

ЗАЙЦЕВ: Да, я тоже, как и вы, люблю поумничать! Вы хотите быть обладателем такого права, которое даёт вам возможность в случае чего отказаться от своих обязательств. Я любые острые моменты вывожу в публичную плоскость!

ЖАБОНЯН: Ох уж, эти мне осведомители-стукачики, любители поябедничать.

ЗАЙЦЕВ: Не надо путать с активной гражданской позицией! Фиксировать правонарушения – это, я бы даже сказал, гражданская ответственность!

ЖАБОНЯН: Ладно, «герой» дуй и дальше в свой красный свисток!

ЗАЙЦЕВ: Послушайте ваш кривой договор, который вы мне так нагло сейчас втюхали, видели мои подписчики на моём личном канале. Так что есть свидетели. В случае чего не соскользнёте!

ЖАБОНЯН: Да ладно? Свидетели? Ах, это. Боты накрученные!

ЗАЙЦЕВ: У меня только реальные подписчики и просмотры!

ЖАБОНЯН: И вы туда же. Тоже блогер. Ещё один низкопробный нарцисс, который делит людей на свиту и корм. В вашем-то возрасте  несолидно!

ЗАЙЦЕВ: Сейчас это нормально!

ЖАБОНЯН: И наступил новый век деградации! Пандемия нарциссизма!

ЗАЙЦЕВ: Просто мода! Да и вообще, я себя блогером не считаю. Я в первую очередь архивариус, гос. служащий, чиновник, если хотите. А это так: для души, в большей степени хобби.

ЖАБОНЯН: Хобби – это то, что денег не приносит. А у вас там у всех монетизация подключена и копейки капают! Послушайте, так какой же вы тогда архивариус? Если формально исполняете должностные обязанности на работёнке, а по факту, пересиживаете, используя в своих интересах стаж. Да и какие там у вас обязанности? Вы там числитесь так. Для антуражу. Свадебный генерал!

ЗАЙЦЕВ: Простите. Но…

ЖАБОНЯН: Прощаю! Поскольку душой вы не на работе. Вы в погоне за мечтой, но как представится возможность, свалите на хрен, не задумываясь! За всей этой псевдо преданностью скрывается коварный и беспринципный тщеславец!

ЗАЙЦЕВ: Думайте, что хотите и как хотите. А вот, кстати… (С азартом смотрит в телефон).

Ну-ка! Вот! Триста пятнадцать свидетелей уже есть!

ЖАБОНЯН: Да это же не свидетели! Это всего лишь зрители! Чувствуете разницу? У них же функция другая! Им интересно: они хавают, а не фиксируют! Так что не возлагайте на них слишком великих надежд. Они вас всё равно не подстрахуют в случае чего.

ЗАЙЦЕВ: Они не подстрахуют. Фиксация есть!

ЖАБОНЯН: А на этот случай я знаю волшебное слово!

ЗАЙЦЕВ: Какое?

ЖАБОНЯН: Ну, есть такое.

ЗАЙЦЕВ: А дайте-ка угадаю: «Простите»! … ? Или нет. «Пожалуйста»! … ?

ЖАБОНЯН: …

ЗАЙЦЕВ: И какое же это волшебное слово?

ЖАБОНЯН: ПРАНК!!!

ЗАЙЦЕВ: Что же вы так кричите?!

ЖАБОНЯН: Вот так и закричу. И скажу: «Пранк сняли вместе!». Нет, даже для пущего эффекта вашей блогерской терминологией воспользуюсь, скажу: «В колабе с Кролом чёткий пранк замутили, чё бы по максу хайпануть и подписоту наколотить. Честно нахайпажорили на том, что калит и мыкает, товарищ полицайский!».

ЗАЙЦЕВ: Мы так не разговариваем. Мы же блогеры, а не наркоманы или негры! Ах, извиняюсь за хромающую политкорректность. Мы же не юзеры запрещённых веществ и не афроамериканцы.

ЖАБОНЯН: Какие все правильные стали, толерантные и политкорректные. Да неважно. Главное, чтобы органы схавали.

ЗАЙЦЕВ: Это вы сейчас хорошо сказали, по-людоедски. Субпродукты – наше всё! Борщевой набор – святое дело!

ЖАБОНЯН: Ну, вы прекрасно всё поняли, так что смыслами щёлкать бесполезно! Слово: «пранк» перечеркнёт всю серьёзность ситуации. А там уже не важно: зрители, вещ. доки, заявления. Никто не станет разбираться. А уж в тонкостях душевной организации пострадавшего так и подавно! Кому какое дело до ваших внутренних конвульсий, душевных порывов и кишечных коликов! Так что фиксация твоя юридического веса не имеет. Забудь! А то обраточка прилетит за шантаж!

ЗАЙЦЕВ: А я к главному прокурору пойду! А если надо – ещё куда повыше!

ЖАБОНЯН: Ну и строчи свои кляузы! Катай заявы, бумажный гладиатор! В прокуратуру он пойдёт или еще куда повыше. Это что же вы через их большие головы перепрыгнуть хотите, что ли?! Через их весь генералитет? Барьерист длинноногий! Нет, я, конечно, понимаю, что вы, как бы это помягче выразится. Ну, скажем, слишком просты в реакциях. Но вы же должны понимать масштаб, контекст, реалии наши. В конце-то концов, где вы и где главный прокурор?!

ЗАЙЦЕВ: А я задействую все свои ресурсы!

ЖАБОНЯН: Вздорные слова я слышу! Были бы ресурсы, а не пыль дорожная, вы бы в другой точке находились бы и не тужились бы так. Пустая трата времени! Зачем головой в бетонный потолок стучать? Получишь тучу тучную отписок, которая только породит ещё большую гору претензий ко всему, с чем ты взаимодействуешь. Обидишься и обозлишься на весь мир, замкнёшься в себе и нацелишься на саморазрушение. Да послушай меня! Только время потеряешь и силы, которых и так мало! Ко всему прочему возрастут риски получить инфаркт, инсульт или вообще с ума сойдёшь, и такое бывает. А судя по статистическим показателям, это далеко не редкость. А как минимум поседеешь или облысеешь. Тут уж не тебе выбирать. И я ведь сейчас не фантазирую, а всего лишь опираюсь на статистику, а с ней уже не поспоришь! В отпуск лучше съезди, отдохни и обнулись! Целее будешь, да и, возможно, угрюмость рассосётся! Так что угомонись! А имитация бурной деятельности – всего лишь имитация бурной деятельности! Срезай углы, ходи прямо, а то кругами бегаете, как бешеные!

ЗАЙЦЕВ: Опасный вы человек! Вас просто так, без ножа и вилки, сразу-то и не сожрёшь!

ЖАБОНЯН: А меня есть не надо. Да и не по зубам я вам. А нож затупится, вилка сломается. Не в коня корм. Мой вес – моя гордость!

ЗАЙЦЕВ: Это…

ЖАБОНЯН: Во всех смыслах! Да хватит уже юморить.

ЗАЙЦЕВ: Так вы же тон задали. Весело тут у вас! Ладно, времени мало! Вы затягиваете срочное дело, а это очень важно для меня.

ЖАБОНЯН: А вы не путайте срочные дела с важными. Срочное подождёт, а иначе важное отойдёт на второй план и будет просрано! Я извиняюсь за мой великосветский.

ЗАЙЦЕВ: Я, честно говоря, не мастер расставлять приоритеты и всё же…

ЖАБОНЯН: Оно и видно! Прекратите уже существовать по старым архивным наброскам. Пойдём от обратного. У многих есть вредная привычка – это придавать, знаете, таким повседневным второстепенным делам сакральный смысл. Таким образом, самооправдывая свою значимость: выбросил мусор – спас экологию, дал бомжу три рубля – спас человека, получил белую зарплату – спас бюджет страны и мировую экономику в целом, не раздавил дождевого червя – спас экосистему планеты. А это ведь такая чушь! Это как ездить на электромобиле, чтобы спасти экологию. А ничего, что электричество добывают, сжигая вонючий пыльный уголь? То есть я на электромобиле как бы не причастен к загрязнению, весь такой белый и пушистый! Дичь не убиваю, а в магазин прихожу и покупаю! Перепёлочку копчённую! Да Кроликов?

ЗАЙЦЕВ: Что же вы меня всё время поддразниваете?!

ЖАБОНЯН: Простите, не удержалась. Комар мне в рот! А то, что ток по проводам в машинку мою туда попал, не думаем? Это я про электричество. А что уголь горит, а трубы дымят на окраине города, не понимаем? А то, что кто-то дичь стреляет, потому что ты её с завидной регулярностью в магазине покупаешь – это нормально? Я, конечно, немного нагнетаю и утрирую. Но в целом всё так!

ЗАЙЦЕВ: Но с этим можно поспорить. Это всё сильно высосано из пальца и шибко преувеличенно! Электростанция может загрязнять воздух вдали от города. И к охотнику я напрямую не обращаюсь. Лежит себе мороженное мясо с задранным ценником на прилавке, пол года тухнет. И ведь пропадёт, если я не куплю этот тухляк и не съем. Так что не надо меня крайним выставлять. Я здесь крайний только как конечный потребитель, на которого, кстати говоря, ложится всё налоговое бремя, зашитое в стоимость мяса. Я не мясо покупаю, я детям некоторых высокопоставленных лиц Гарвард оплачиваю и их счастливое беззаботное будущее. Я сейчас размышляю, согласно вашей логики, между прочим.

ЖАБОНЯН: Ладно, согласна. Тогда… Тогда живи и дальше по своим стандартам, букашка. Выполняй своё предназначение – сторожи и перебирай истлевшие бумажки в своём макулатурном царстве.

ЗАЙЦЕВ: Отделе. Архивном!

ЖАБОНЯН: Ну просто нестерпимо колоссальная разница!

ЗАЙЦЕВ: Ой, ну что за двойной посыл? Я, конечно, понимаю, что вы сильно язвите, но это важные документы. На некоторых, кстати, даже гербовая печать! А некоторые. Так и вообще. По сей день засекречены.

ЖАБОНЯН: (Сильно передразнивая). «Ах гербовая!». «По сей день засекречены!». Непостижимо! Да никак секретные материалы? Бывала я в ваших отделах! Груда пыльной жёлтой макулатуры!

ЗАЙЦЕВ: Это не макулатура. Это история. Истинная история, к которой можно прикоснутся. Я – хранитель истории, на которую можно опереться, чтобы построить будущее. Может, кто-то просто смахивает пыль, а у меня высокая идея. Я хранитель прошлого! Я вижу в своей деятельности некий сакральный смысл, свою миссию.

ЖАБОНЯН: Да вы просто избранный! Имеете доступ на скрываемую от всей челяди правду! Хотя вы правы. Как же я сразу не догадалась: с одной стороны трухлявые бумажки, а с другой – уникальная и ошеломительная возможность переписать историю человечества. Вся история, точнее её фиксация на бумаге в архиве. Вы имеете возможность поменять историю, а значит и настоящее, соответственно, и будущее. Вот она, возможность править будущим, будоражит сознание. Какие головокружительные перспективы открываются.

ЗАЙЦЕВ: Шутите? Да и цифрой давно уже всё продублировано. Шутите, значит.

ЖАБОНЯН: Нет, фантазирую и прикидываю, какая доля правды в этом. Вы ведь вряд ли рассматривали такую возможность?

ЗАЙЦЕВ: Ваша паскудная риторика совершенно неуместна. Вы высмеиваете и принижаете труд далеко не последнего интеллигентного человека!

ЖАБОНЯН: Ух ты, как вы о себе! Куда уж нам, «трактористам-та» до вас! Бумажки-то, тлеющие в пыли, куда важнее реального производства продуктов питания и промышленных товаров первой необходимости.

ЗАЙЦЕВ: Прямо советская пропаганда. Не хлебом же единым жив человек. Ваши доводы имеют актуальность при чрезвычайных условиях выживания. При нормальных же условиях – вряд ли.

ЖАБОНЯН: А если кризис? А он всегда не за горами! Ага! Вот когда тебе зарплату начнут выдавать истлевше-желтой, заплесневелой и трухлявой макулатурой, вот тогда и посмотрим, насколько глубоко ты уверовал в оторванные от реальности слоганы. И под причитания: «Не хлебом единым»! будешь жрать бумагу вперемешку со слезами. И вспоминать, что для тебя важнее: Реальный сектор экономики или около секторное вторсырьё?

ЗАЙЦЕВ: Всё исказили. Любите же вы все драматизмом густым измазать, Апокалипсис накалякать! А по итогу от вас слышны только сослагательные наклонения с едким словом-паразитом «если». Разве я не прав?

ЖАБОНЯН: Нет. Я бы вам сказала – отнюдь! Это вычленение главного из большой кучи второстепенного с вообще ненужным. А так-то дело ваше. Каждый пляшет, как хочет. Ну, я еще допускаю, если это ваша стезя, и вы бьёте в собственный барабан – флаг вам в руки, кайфуйте в своей родной библиотеке вторсырья. Но если же нет, то ты лихорадочно карабкаешься не потому трапику, да и этот дряхлый трапик не к тому битому кораблику ставишь. Иными словами, дорога к ложной цели отбирает много сил. Ну а «бесцельные» цели приводят к мусорным достижениям. Вроде бы достижения есть, но они из мишуры, глянец, показуха, скоропортящийся мнимый продукт.

Если ты не в силах отличить бартендера от бариста, то ничего страшного в твоей жизни не произойдёт. А вот если ты свои мечты путаешь с чужими – тут кардинальная разница, вектор другой – это уже беда! Так постепенно жизнь разменяется на кучу навоза! Размажешься по чужой пустоте. Оглянись назад, а там куча! Большая такая куча! Навоза! Мягко говоря, невыгодный курс! Так что если…

ЗАЙЦЕВ: Если-если. Ну что же вы из зелёной дохлой мухи слона лепите. А вы сейчас прямо специально зациклились на этом вашем пресловутом если?

ЖАБОНЯН: …

ЗАЙЦЕВ: А то, что тяжело устоять перед коллективным давлением – это да! Сила воли железная не у всех. На это сил много надо. Так ведь я ни один такой!

ЖАБОНЯН: Вот она, популярная отмазка! Просто топовое самооправдание своих кривых отростков и скилов! Глубинный страх  признаться себе и окружающим в своей слабости! Мы же все такие! Что же вы доколупались именно до меня?! Так?

ЗАЙЦЕВ: А предположим так!

ЖАБОНЯН: А что же ты тогда так дерзко требования к жизни выше среднего предъявляешь? Тони, вместе со всеми! Утопай в зыбкой трясине! Вместе же веселее?!

ЗАЙЦЕВ: Сами вы по болотам майтесь! А у меня есть цель, и я к ней двигаюсь!

ЖАБОНЯН: А если твоя цель значительно больше коллектива, то устоять перед коллективным давлением не так уж и сложно!

ЗАЙЦЕВ: Так это же в теории всё просто, а на деле  очень даже сложно!

ЖАБОНЯН: Заметьте, вы не сказали  невозможно! То есть даже для вас, в вашей же корявой картине мира  это возможно! Сложно, но вполне возможно! А я смотрю, завистливый коллектив нагло сожрал все ваши заветные мечты, оставив сегодняшнюю суровую реальность.

ЗАЙЦЕВ: Не всё так плохо. Конечно, это не предел моих мечтаний. Но…

ЖАБОНЯН: И кем же вы себя так смело возомнили через лет, так скажем, пять?

ЗАЙЦЕВ: Ну, не знаю.

ЖАБОНЯН: Да бросьте. Я ведь не про анатомические подробности вашей грешной души интересуюсь. Нет у меня желания сковырнуть потаённые сакральные страсти.

ЗАЙЦЕВ: Да, я понимаю. Всё же слишком нестандартные планы.

ЖАБОНЯН: Вы не того стесняетесь. В сумасшедшем мире массового коммерческого ширпотреба очень важно сохранить свою уникальность.

ЗАЙЦЕВ: Кем я себя вижу? Сложно сказать! Вообразить в чёткую структуру не получается. Неопределённое пятно вижу, а конкретно не могу сформулировать. В наше время бешеных скоростей  это не корректный вопрос! Живём же во времена сумасшедших перемен! Прямо проклятие какое-то! В теории прогнозировать просто, но вводные данные слишком динамичны, и поэтому поправки могут быть слишком ощутимыми факторами искажения предполагаемого результата. Сдвиг корреляции по синусоиде случайного распределения, с поправкой на золотое сечение, ориентируясь на «Веер Ганна»…

ЖАБОНЯН: Остановитесь! Аж виски заболели. А покороче!

ЗАЙЦЕВ: А покороче. Вся эта высокотехнологичная хрень из научпопа давно споткнулась об бытовой уровень и раскидала по полюсам. Во времена бешенных скоростей живём, мать его итить!

ЖАБОНЯН: Что же вы кровь мне сгущаете! Опять повторяетесь! Ну можно же прямо, совсем покороче и поближе к сути, без ваших этих бредово-философских концептуальных размазываний и одичало фонтанирующих риторических поносов! Сама порой, знаете ли, грешу! Да, стыдно признаться, грешу проскальзыванием лекторских ноток с громоздкими словесными конструкциями. Но… Но всё-таки постарайтесь попроще объяснить, желательно без академизмов. Короче!

ЗАЙЦЕВ: А. Совсем покороче? Оскорбили прямо-таки! Мою самообразованность и лексическую одаренность выставили снобизмом. Ладно! Не умею, но попробую! Как рядовой кретин. «Сижу, значит, катаю мысли по кругу, и вдруг. Бах-трах! Осенило! Я вот подумываю крутой бизнесок замутить. Боязно, конечно. Тревожусь обосраться жидким поносом! Ну хоть раз, да пойти ва-банк! По крупному, так сказать, рискнуть. Авось да и попрёт! Прорву стеклянный купол своих собственных ограничений! Ну, а не попрёт, извиняйте, обратно в ненавистное и беспробудное рабство!». Такая лексическая интерпретация вам подойдет?

ЖАБОНЯН: Да как хотите. Ваше право, на каком языке думать и разговаривать. Вас как будто стихии на части рвут! Что же вы так вибрируете? Неспокойный вы человек, но интересный.

ЗАЙЦЕВ: Вот спасибо! Ну так как вам мои стремления? Пан или пропал!

ЖАБОНЯН: Ох и скользкая эта дорожка. Лавину-то запустить не сложно, а вот контролировать столь непредсказуемый процесс  очень даже не просто! Ах, Зябликов.

ЗАЙЦЕВ: Я Зайцев!

ЖАБОНЯН: Простите, Зайцев. Всё, что тебя не интересует, для тебя не имеет ценности. И тебе это видится фоном. А в реальности у этого фона такая же значимость. И этот фон вовсе и не фон. Но это нормально. Нельзя объять необъятное. Так устроен мозг. Это упрощение психики. И поэтому ты многое упускаешь.

ЗАЙЦЕВ: И что же делать?

ЖАБОНЯН: Смени фокусировку. Формируй свою реальность, поскольку объективной реальности не существует. То, что мы приняли за объективную реальность – это всего лишь средневзвешенная всех субъективных реальностей с доминирующим искажением тех лидеров мнений, которые формируют повестку дня, а значит и нашу реальность. Ошибка выжившего.

ЗАЙЦЕВ: Что это значит?

ЖАБОНЯН: Ну, если вы меня всё время будете перебивать, вряд ли услышите ответ до конца!

ЗАЙЦЕВ. Вы своими иносказаниями с изысканным слогом всё время размываете суть и путаете, путаете. Запутали меня! Неужели нельзя просто сказать? Кратко и понятно!

ЖАБОНЯН: И это мне говорите вы? Тот, который клубками метафор плюётся? И это ваше пережёвывание абстрактных понятий, смакование пустых фраз, слова ради слов…

Если всё же великодушно позволите мне закончить свою мысль, то непременно услышите и, возможно, даже поймёте. Так вот. Ошибка выжившего – это когнитивное искажение, смещение выборки. Ну вот лучше на примере. Ты смотришь на глянцевую картинку успешного успеха, но на заднем фоне не видишь горы трупов. По ним у тебя нет статистики, о них тебе никто и не расскажет. Да и дело не только в этом. Мы часто пренебрегаем зоной неизвестности, игнорируем другие важные факторы. Иногда успех отдельной личности зависит от своевременных, удачно сложившихся обстоятельств. Например: некто купил ценные бумаги, они выросли и он успешный гений в шоколаде. А это не он такой, это рынок подрос, а он заодно и случайно вместе с ним! А сколько тех, кто просрал все свои кровные? Они не кричат об этом! Да и ни кто не собирается копировать их опыт. Все смотрят на того, кому случайно повезло, приписывая ему не существующие суперспособности. А если бы график дёрнулся в другом направлении, или бедолага нажал бы другую кнопочку, или эту же, но чуть раньше или позже. Тогда бы этот лузер слился бы с толпой таких же неудачников. Значит и нет никакой начинки у супергероя. Таким как вы свойственно случайное везение приписывать к своему личному успеху, а свой личный крах, естественно, к объективным причинам, так сказать, к непредвиденным обстоятельствам. Простое устройство защитной реакции психики. Очень удобно, но не жизнеспособно и уж тем более не эффективно.

ЗАЙЦЕВ: Что значит таким, как я? Сами вы такие, как «вы»! И всё же вы мне так и не ответили, стоит ли мне рисковать всем?

ЖАБОНЯН: Ну, во-первых: чем всем? Этого вашего «всего» я в упор не вижу. Ну а во-вторых, всем рисковать, конечно же, не разумно. Особенно чем больше этого самого всего. Ну а в третьих… И это та самая высота, за которую вы готовы умереть?

ЗАЙЦЕВ: Громко сказано! Что же вы снова гиперболизируете. Умереть - нет. Рискнуть готов!

ЖАБОНЯН: Я вас умоляю! Что за игроманские настроения? Нет, конечно, если ты голодранец на нулевой эволюционной ступени, то тебе терять нечего. А если всё же жирком оброс и есть чего жалко выбрасывать, так может, и не надо глупить? Главное, чтобы то, что вы сейчас считаете большой смелостью, не оказалось потом громадной и непоправимой глупостью. Риск должен быть просчитан и оправдан. А вы делаете ставку на везение очень даже зазря. Я то знаю, к чему это приводит!

Да и потом, бывших не успешных предпринимателей совсем неохотно берут на работу. Кому нужен тщеславный внутренний саботажник, упорно стремящийся свергнуть начальника? Зачем им лишние кадровые риски? Никому не интересно расплёскивание гениальности в ущерб исполнительности. Начальнику требуются преданные солдаты, которых можно гнуть и лепить под себя, а не разжалованные высокомерные офицеры, ещё и диверсанты со своим личным мнением и высокими амбициями. Это для себя ты разведчик, для него же ты шпион. Это ты берёшь информацию и называешь это трофеем. Для начальника ты мародёр. Такие, как ты, сильно лодку раскачивают. И вы же потом обижаетесь, что под себя дирики вас не ставят. Боятся, что подсидите. Да оно и понятно, зачем себя окружать непредсказуемой и неконтролируемой угрозой?

Так что, как бы ненавязчиво советую и очень настоятельно рекомендую: хорошо подумать и со всей серьёзностью и ответственностью подойти к этому насущному для вас вопросу. А уж печальные примеры есть, вы и не сомневайтесь. Да их вполне предостаточно и по сей день множатся, как пираньи в жирном пруду.
 
ЗАЙЦЕВ: Спасибо! Я очень подумаю.
 
ЖАБОНЯН: Ваше священное право!

ЗАЙЦЕВ: Запутали вы меня. Я так идеей загорелся, так этим всем проникся, а вы меня резко отрезвили рациональностью своих суждений. Прямо как ведро холодной воды на меня вылили! Потух костёр желаний! Теперь и хочется, и колется! Ай, запутали вы меня!

ЖАБОНЯН: Да не суетись! Пускай сперва пыль в голове поуляжется, вся взвесь поосядет, а засим порешаешь наиболее живые варики. Пускай поварится твоя похлёбка! Обдумай позже примешь решение. Не действуй на импульсах! Взорвёшься – не соберёшься! Говорю же: «Пускай поварится твоя похлёбка!». Авось котелок чего и сварит.

ЗАЙЦЕВ: Пускай, может чего и сварится. Вы знаете, я… Помимо своей основной работы я собрал майнинговую ферму и немного спекулирую на крипте. Так что вату не катаю, двигаюсь по тихой!

ЖАБОНЯН: (Смеётся). Что же за ядерный бред вы несете? Ещё и подростковым сленгом. Вами очередная субличность овладела? Ой, не могу! Рассмешили! Рассмешили, но всё же как-то не впечатлили! Уровень школоты! Я даже мультик вспомнила.

(Жабонян продолжает добродушно смеяться).

А-а-а! Ой, не могу! А… А ещё я крестиком вышивать у... умею! Ха-ха-ха! Ой, ну рассмешили, честное слово! Хотя. (Резко перестаёт смеяться, делая очень серьёзное лицо).

Даже мелочь может склонить весы в твою пользу! (Пытается сдержать смех).

ЗАЙЦЕВ: Вот оно как! Я вам, значит, душу нараспашку, а вы меня моими же откровениями и по моим же ушам!  Моими закулисными историями в меня швыряете. Подлые издёвки в мой адрес. Да! Имел же неосторожность оголить душу, а вы подленько так, не стесняясь, воспользовались. Экскаватором проехались по моей тонкой душевной организации!

ЖАБОНЯН: А нельзя быть таким открытым, как мусорный бак! Простота хуже воровства! Болтун – находка для шпиона! С твоей тонкокожестью смерти подобно!

ЗАЙЦЕВ: Ай, засыпали своими прибаутками! Ну зачем же вы мои мечты и уже даже хоть и робкие, но фактически воплощённые начинания так нагло разваливаете на мизерные кусочки? Что же вы об моё самолюбие так бесцеремонно ноги-то свои грязнющие вытираете! Да вам не угодишь!

ЖАБОНЯН: А мне и не нужно угождать! Посмотрите-ка на него! Дамский угодник!

Ты, сахарок сладенький, пытаешься всем понравится, а значит, попусту тратишь свою энергию. А людям нравятся не те, кто хочет понравиться. Да и нездоровое это, надо сказать, стремление. За всё хорошее, против всего плохого! Но этого мало. Это как приз зрительских симпатий. Ты проиграл, но понравился большинству. А чтобы выиграть, нужно кусаться! Тебя рвут противоречия, вот ты и начинаешь саботировать свои лучшие намерения.

ЗАЙЦЕВ: Что-то вы всё в кучу сгрузили. А разгребать я должен? И что же мне делать?

ЖАБОНЯН: Ну что тебе делать? Пересобери свою голову для начала.

ЗАЙЦЕВ: Идея, возможно, и отличная. Осуществление только вот непонятное. Хотя. Делов-то! Голову-то пересобрать. И всего-то? Как кубик Рубика? Да нет проблем! Сейчас только пальцами щёлкну!

ЖАБОНЯН: А проблем и нет. Есть только задачи. Но ведь в том-то и дело, что ты даже пальцами-то и не щёлкнул. Ты ещё не докопался до глубинных суждений, поэтому продолжаешь беспечно заклеивать обоями обрушившуюся штукатурку. Получается херня! Понимаешь? Да и ноги иногда нужно хотя бы немного переставлять. Ну, вы уж хоть как-то, хотя бы мало-мальски поспособствуйте, чтобы вам улыбнулась удача: попытайтесь хотя бы немного сместить вероятность положительного исхода в вашу сторону. И не позволяй страхам с куражом дирижировать вашей жизнью. А если это для тебя сложно? Отрасти себе картонное эго! Дешёвки оценят!

ЗАЙЦЕВ: Мне признание пустоголовых  без надобности! Хоть как бы это комично не звучало, для придания значимости моим словам добавлю: я сейчас читаю книгу: «Как масштабировать бизнес». Просчитываю наперёд, так сказать. Расширяю горизонты.

ЖАБОНЯН: И вот опять очень нелепая и стрёмненькая попытка произвести дешёвое впечатление. Вы серьёзно? Или вы так стрессуете? Возможно, у вас тревожное расстройство. К сожалению, у меня нет медицинского образования, поэтому не могу вам ставить диагнозы. Соответственно, нет возможности назначать вам лечение и выписывать бесчисленные рецепты на медицинские препараты. Так что не будет лишним, если вы всё же в кратчайшие сроки покажетесь специалисту в области психосоматики. В общем, в этом направлении. Ну, вы поняли.

ЗАЙЦЕВ: Спасибо за искреннюю заботу. Только сейчас вы мне психику портите не хуже природных катаклизмов. А что вам не понравилось? Хорошая книга! Масштабировать бизнес очень даже полезно!

ЖАБОНЯН: Да, полезно. Примерно как шпинат поесть или воды попить. Вы всё время пытаетесь перепрыгнуть то, до чего ещё не добежали. Что вы собрались масштабировать? А у вас бизнес? Быть фрилансером-криптошахтёром и на кастрюле с вентилятором три копейки цифровых, возможно, даже скамных наколупать? Это и есть бизнес? Ну, это я вам скажу, как говорить о семейных ценностях в стране-чемпионе по абортам и бракоразводным процессам! Согласна, нелепое сравнение. Но вы меня всё равно поняли, хоть и невнимательно слушаете.

ЗАЙЦЕВ: Ну, знаете-ли. С вами тяжело вести диалог. Да что там, с вами попросту невозможно разговаривать! Вы всё время меня опрокидываете на самое дно виртуальной вертикальной проекции социального пространства.

ЖАБОНЯН: Ну, вы загнули.

ЗАЙЦЕВ: Москва не сразу строилась! Я маленький человек с большими амбициями.

ЖАБОНЯН: Твоя мега-мания в голове съедает энергию на элементарные, маленькие, но реальные шаги. Нужные шаги. Да, маленькие, но важнее «больших облаков». Ты слишком сильно загипнотизирован окружающей средой. Амбиции – это хорошо, значит, есть шанс на успех! Но ведь одних амбиций очень даже маловато!

ЗАЙЦЕВ: Так помимо амбиций процесс идёт! И вообще. Это ресурсные цели! Они, как рыбки гуппи, служат кормом большо-о-ой такой великой цели, к которой я старательно и медленно, со скрипом и скрежетом, тем не менее верно, к тому же уверенно и безвозвратно двигаюсь и двигаюсь!

ЖАБОНЯН: Вот именно! Ты кормишь рыбками большую рыбу, которая несъедобна! Но ты об этом не знаешь. И даже не допускаешь варианта быть съеденным этой рыбкой. Реальность в нашем аквариуме одна, а вот у каждой рыбки своя персональная действительность. Никому не хочется быть рыбкой гуппи. А реалии таковы, что мы все с вами в нашем конституционном аквариуме – рыбки гуппи! Если тебя не съест рыбка побольше, смотри, как бы тебя не съела твоя же жирная цель. Надо как-то научиться иллюзии от реалий чётко разделять. Иначе запутаешься, заплутаешь и окажешься у обочины жизни. И, быть может, накинут на тебя белые одежды и обнимут тебя жёлтые стены.

ЗАЙЦЕВ: Ну, совсем мрачные картины рисуете. До дурки мне ещё далеко. Слава Богу!

Я ведь учусь, стремлюсь, стараюсь, двигаюсь! Неужели этого мало?

ЖАБОНЯН: Для дряхлого бомжика, который, лёжа на лавке, яркому солнцу улыбается, очень даже много! А для того, кто глобальные цели затеял достигать – ну просто хохма! Да курам на смех!

ЗАЙЦЕВ: Да я про то, что вы же сами говорите, что лучше маленькие шажочки, чем вообще ничего!

ЖАБОНЯН: Так-то оно так. И человек, может ты и хороший, но хватки у тебя нет! Да и в целом куча…

ЗАЙЦЕВ: Стоп-стоп-стоп! Вы вот сейчас меня нахваливали и расхваливали, и возвышали, чуть-ли не боготворили, а потом: бац! Это ваше «но»! Вы уже одной частицей всё перечеркнули и обесценили. Я, собственно, и поэтому вас перебил, поскольку смысла нет дальше слушать. Неинтересно!

ЖАБОНЯН: Ну что за инфантильные защитные реакции. Ты как Развивающиеся страны отсталыми не называют. Они же вроде бы ещё в процессе.

ЗАЙЦЕВ: Ну что же за паскудные намёки? Прямо-таки гадкие прелюдии к оскорблениям. Так бы и сказали: тупой и отсталый!

ЖАБОНЯН: Так и говорю: тупой и отсталый!

ЗАЙЦЕВ: Да вы что? Зачем же всё буквально так? Нет, вы совсем уже кукухой поехали?

ЖАБОНЯН: Вы попросили. А мне ведь и не сложно. Даже не жалко!

ЗАЙЦЕВ: Хорошо! Взбодрили! Забыли!

ЖАБОНЯН: Да, как скажете! Господи. Ты удивляешься, почему у тебя всё плохо? Вот тебе короткий ответ: потому что ты всё сравниваешь с нулём! Очень низкая планка не даст должного роста!

ЗАЙЦЕВ: А надо как? С другими?

ЖАБОНЯН: А надо с прежними достижениями! Вот ты вчера был круглым нулём, сегодня, бедолага, только ходить научился, а завтра  весь мир завоевать хочешь! Самодур! Нет, это так не работает! Да попросту так и не бывает вовсе!

ЗАЙЦЕВ: Да как нулём? Как ходить научился? Что же вы, как программист, с нуля считать начинаете? Я, конечно, человек маленький, но хватит меня ещё сильнее скукоживать! Ещё меньше, чем я уже есть, мне быть уж совсем не хочется. Я, между прочем, к слову сказать, начинающий инвестор!

ЖАБОНЯН: Хорошая иллюзия. В шестерёнке застряла, крутится, ей не даёт.

ЗАЙЦЕВ: Это вовсе не иллюзия. Это факт, являющийся пазлом из моей цепочки паутин взаимосвязанных метаидей.

ЖАБОНЯН: Ой-йой-йой! Скажу в вашей манере. Болезненные, сверхценные идеи у ма-а-аленькой такой пылинки в большо-о-ом таком скоплении галактик! Твоя тень намного величественнее тебя! Прими себя целиком, и тогда ты непременно станешь гораздо больше, чем ты есть сейчас. У вас в голове такие большие монстры, а в реале вы такой маленький! Может, всё-таки надо чаще лапки перебирать, а то мечты останутся мечтами и быстро протухнут. Ну а протухшие мечты, погребенные в завалах собственной памяти, настойчиво засмрадят и совершенно точно создадут нездоровый фон. Так что от слов к делу!

ЗАЙЦЕВ: Дельные советы даёте!

ЖАБОНЯН: А дельные советы бездельнику не помогут!

ЗАЙЦЕВ: Да, давайте уже, чего уж там. Не стесняйтесь, жамкайте на самые потаённые кнопки. Давайте уже сразу быстренько пробежимся по всем моим болевым центрам, чтобы время зря не терять. Экспресс-тест на антихрупкость! Или вдребезги, или прочности добавится! Закалюсь. Как стальной рельс буду!

ЖАБОНЯН: Напрасно вы иронизируете! Болевой барьер пробить гораздо легче, чем вы думаете. Да нет же, идея у вас, быть может, и не плохая, но с вашими возможностями… Мелко плаваете, товарищ. Жалеете себя слишком.

ЗАЙЦЕВ: Я, как болид Формулы-один, по лесу не поеду!

ЖАБОНЯН: Фантазёр, ей богу! А эти ваши «двигаюсь-двигаюсь» - это внутренние ощущения или реальные шаги? Какими фактами ваши слова обеспечены?

ЗАЙЦЕВ: Ну. Это стартовая готовность, накопление ресурсов. Ракета всегда тратит больше всего топлива при взлёте!

ЖАБОНЯН: Да что же вы теоретизируете всё время. Или это ваше невротическое восприятие? Отвечаете, как проворовавшийся чиновник.

Ага. А эта ваша отмазка про ракету неплохая. Универсальная даже. Но всё же в вашем случае, кажется, больше подходит, что «ржавая телега с места не может тронуться»! Ракетой он себя назвал! Посмотрите на него: «сверхскоростной»! В наше время, как вы же сами говорите: «Шарик быстрее крутится»! Как в Стране чудес, чтобы стоять на месте, нужно быстро бежать!

ЗАЙЦЕВ: Согласен! Эскалатор вниз катится.

ЖАБОНЯН: Ух ты! Согласен он! Ну, это кому как! Кому вниз, а кому и вверх! Ты ждёшь успех, сидишь и ждёшь, а он, сука, не приходит! Обычное дело: кого ты ждёшь, тот просто так и не придёт!

ЗАЙЦЕВ: И что же делать?

ЖАБОНЯН: Беги навстречу!

ЗАЙЦЕВ: Сейчас только колодки для низкого старта поставлю!

ЖАБОНЯН: Само-собой! Как же иначе?! Опять отшучивание, избегание, игнорирование на вызов извне. Рационализация – обычный защитный механизм психики. Ну, конечно же! Весь мир же вокруг вас должен вращаться! Вряд ли что-то хорошее к вам само по себе прилипнет, если и дальше будете так обыгрывать!

Вы скорее-всего смотрите на тех, кто добежал до других законов Вселенной. А вы, судя по всему, ещё пока в более плоской физике. Оттого и несправедливость кругом. Сидите дальше и ждите, пока однажды наступит момент, когда плотность несправедливой среды не даст вам сдвинуться с места. Ты существуешь в режиме недостаточного использования ресурсов! Ты уже давно утратил веру в себя. Подстраивай реальность под себя! Будь собой! Играй самого себя, свои лучшие роли, своего лучшего Я! Прокачай себя! Проработай! Через боль, через скрип в надрыв!

ЗАЙЦЕВ: Да-да. Ещё скажите: «Что нас не убивает, делает сильнее!». Да чушь собачья! Ницше, видимо, это правило вывел на ошибке выжившего. А те, что надорвались, он их вычеркнул из своего уравнения в исключение. А большинство не может быть исключением. Значит, это правило не работает. Ведь что не убивает, оно ранит и калечит. Заработай геморрой и грыжу, из кожи вылезь и наизнанку вывернись! И всё это только чтобы соответствовать каким-то и кем-то там выдуманным стандартам? Чтобы затеряться среди таких же?

ЖАБОНЯН: Ах, эксклюзивность! В непроработаности, значит? В отсталости, слабости и мелкости?

Вроде тихий-тихий, а на больную мозоль тщеславия наступишь... Прямо психованный революционер!

ЗАЙЦЕВ: Да не хочу я по чужим истинам жить! Вы мне дайте правдочку кривенькую, но свою! Рыхленькую, но родную.

ЖАБОНЯН: Вам нравится сотрясать устои бытия. Только законы природы и кем-то там придуманные правила – разные вещи. Против законов природы не попрёшь!

ЗАЙЦЕВ: Жилы рвать и надорваться? Чтобы вписаться в Лигу чемпионов? За кучку придуманных ценностей из блестящих пустых побрякушек сломать себе хребет в щепки? Красота! Раскромсай себя, потому что кому-то так захотелось!

ЖАБОНЯН: Вы сейчас на своей волне. Как будто сами с собой разговариваете.

ЗАЙЦЕВ: Нет, я вас слушаю. Извините, что перебил! Ответ очень хочется услышать на моё возмущение.

ЖАБОНЯН: В наше бешеное время давление на истощённое душевное здоровье неизбежно. И вы далеко не исключение. Стрессы будут неустанно сотрясать вашу психику, а уж укрепится она или треснет и поломается – зависит от вас. Конечно, порвётся там, где тоньше. И если не попадут в Ахилесову пяту, то ты пока в игре. Все мы давно и сильно отравились техническим прогрессом.

Ну, раз не любите рисковать, оставайтесь там, где вы есть и тем, кто вы есть. Только ведь так вы ещё больше рискуете. Рискуете быть сожранным. Быть сожранным окружающей вас средой.

А «Жилы рвать и надорваться», и «Хребет в щепки», нет. Конечно же, нет. Если тебе не надо. К чему крайности, если цена не высока? А вот если вдруг надо! Сильно надо! То как ты хотел? Чтоб всё как по маслу?

Иногда и очень даже часто приходится идти против шквального ветра! Бывают, конечно, редкие исключения, которые потом незаметно разъедают правила. Ну, до этого ещё нужно дорасти. И вообще. Любая трансформация болезненна! Так устроен мир! Прорвись через свои страхи, которые охраняют твоё стабильное прозябание! А чтобы не надорваться, шевели мозгой, мартышка!

ЗАЙЦЕВ: А поподробнее и желательно без оскорблений!

ЖАБОНЯН: Это необходимо, чтобы ты эмоционально вовлёкся! А то мимо пролетит!

ЗАЙЦЕВ: Я вовлёкся и даже сконцентрировался!

ЖАБОНЯН: Нужен рычаг! Ищи рычаги в своей жизни это громадное преимущество. А пока не нашёл эти инструменты, ты сам себе должен напророчить своё будущее, поверить в него и просто идти к нему, переставляя свои собственные тоненькие ножки. Шажочек за шажочком. Шлёп-шлёп!

ЗАЙЦЕВ: Но как?

ЖАБОНЯН: Я ему уже про рычаг, а он у меня спрашивает: «Как ноги переставлять?». Всякий человек волен выбирать, из каких фрагментов собирать мозаику своей жизни. У тебя есть выбор!

ЗАЙЦЕВ: Хороший выбор! Между чем и чем? Иногда выбор – это и вовсе не выбор, а шантаж обстоятельств. Сдохни с голода или сожри ядовитые корешки!
 
ЖАБОНЯН: Что за мысли? Вы с какого века? Я его к тонким материями плавно подвожу, а он мне тут про пещерное выживание. Про «Сдохну с голода»!

ЗАЙЦЕВ: Это я образно!

ЖАБОНЯН: Безобразно! Чтобы в бок посмотреть, сворачивать шею не обязательно! Это я тоже образно.

ЗАЙЦЕВ: Это вы сейчас кого процитировали?

ЖАБОНЯН: А это я сейчас своими скромными мыслишками решила легонько так и ненавязчиво подсветить ваш темный чердачок сознания.

ЗАЙЦЕВ: С вами тяжко вести беседу. Вы всё время меня опрокидываете на самое дно виртуальной проекции социума.

Это же от куда у вас такие беспардонные полномочия? Ещё и учить меня без моего на то ведома и согласия?! Да ещё и ставить меня перед фактом, ко всему прочему, в уничижительном тоне!

ЖАБОНЯН: И не старайтесь! Чувство вины я давно проработала. Синдром самозванца ко мне едва ли прилипнет! Я достойна того, что имею и на что претендую в этой жизни!

ЗАЙЦЕВ: Ага! А сейчас, надо полагать, вы сто пятнадцатую жизнь проживаете? Да вы так и не ответили на мой вопрос. У вас что, примитивная программа заложена? Смею предположить, что вы биоробот. Бот!

ЖАБОНЯН: Это вы так обзываетесь? Неожиданный поворот! Это же надо! Ну хоть не зомби пока. И на том спасибо. А ведь в том-то и дело, что робот будет отвечать на что попало, а ваши пустые провокации не достойны моих ответов. Ты сумасшедший, как и большинство людей, поскольку ожидаешь сногсшибательных результатов от своих простых повторяющихся действий, которые ни к чему тебя не привели. Но ты, как ни странно, веришь, что количество каким-то волшебнейшим образом перерастёт и трансформируется в качество. Но почему-то ничего не происходит. А время идет, бежит, ускоряется и летит. И оно тебя скоро победит! А у тебя внутри ничего не меняется, всё по прежнему. А значит ты тихонько топнешь в болотце.

Можешь и дальше рассуждать, пребывая в иллюзиях очевидного прошлого и туманного будущего. Ты как спотыкался о свои примитивные затыки, так и продолжаешь с завидным постоянством спотыкаться о те же свои родненькие грабельки. Нужно ещё подождать, говоришь ты себе далеко не в первый раз. И уже с каждым словом меньше в это веришь. Подожди, просри всё своё оставшееся время!

ЗАЙЦЕВ: Вы как-то назойливо любезны!

ЖАБОНЯН: Благодарю за лесть!

ЗАЙЦЕВ: А это не лесть!

ЖАБОНЯН: Так ведь и я не серьёзно! Что же вы, вместо того, чтобы впитывать нужные знания, всё время скалитесь на опережение. С завидным постоянством хамить пытаетесь. Я понимаю, защитная реакция: боюсь, мне нахамят, поэтому нахамлю первый. Но это сейчас лишнее, просто поверье, если сложно понять. Ни туда вы свою скудную энергию тратите!

Вбей уже, наконец, себе в голову свой новый успешный образ и соответствуй ему! Это, кстати, тебе ответ на твой вопрос «Как?»!

ЗАЙЦЕВ: Если честно, не догнал!

ЖАБОНЯН: Понятно. Но ты ведь не идиот, чтобы не понимать таких простых вещей?

ЗАЙЦЕВ: Дешевая провокация!

ЖАБОНЯН: Любая шуточная провокация разрывает в лохмотья вашу тряпочную психику. Поломку видно сразу!

ЗАЙЦЕВ: Удивляюсь себе, что с вами лаять продолжаю. Вам не кажется, что по таким топорным калибровкам нельзя определить точный уровень собеседника?

ЖАБОНЯН: А зачем мне ваш точный уровень? Мне достаточно доли секунды, чтобы понять, что вы далеко позади меня. А насколько далеко вы отстаёте – это уже меня совсем не интересует!

ЗАЙЦЕВ: Эта была минутка самоутверждения за мой скромный счёт. А теперь мы вернёмся к вашему ответу. Точнее, к моему вопросу на ваш ответ.

ЖАБОНЯН: Уже вернулись! Я сегодня добрая и почему-то в несвойственном мне поведенческом сценарии безотказно и безвозмездно выполняю необоснованные требования совершенно посторонних мне людей.

Люблю спасать спазмированных, знаете ли. Ну да ладно, плюсик в карму, как говорится, хоть это и чушь собачья. Просто нравиться образовывать, смотреть, как человек прозревает. Поиграем в высокие вибрации.

Короче! По существу. Скажем, если нет чётко прописанной стратегии и реального пошагового следования, то  это либо шизофрения, либо самооправдание своих неудач. Вы так свою Москву всю жизнь строить будете! А цели свои скормите прожорливой и ненасытной иллюзии. Истошные потуги с вялым продвижением к нафантазированным целям сами по-себе мало чего стоят. Потуги – всего лишь напряжение психики, а не реальные шаги. Это твоё великое «хочу» с жалким и не внятным «не могу» в разбалансировке. Говорить можно что угодно и о чём угодно. Психику это сильно не колышет!

ЗАЙЦЕВ: А что же её так сильно колышет, психику эту вашу?

ЖАБОНЯН: Не вашу! И даже не нашу. Опыт её глубоко колышет! А слова её сильно не задействуют! Только проживая ситуацию, психика меняется, в голове шестерёнки по другому начинают крутится. Но опыт же угрожает зоне комфорта. Вот незадача!

ЗАЙЦЕВ: И что же мне мешает? Где враг и кто он?

ЖАБОНЯН: Враг вы сам себе! Мозг ваш, тело ваше, психика ваша. Поскольку организм оберегает вас от опасной неизвестности. А там то все точки роста. В этой самой неизвестности. Но если вам удобней перенести себя на что-либо, то это ваша зона комфорта! И она у тебя за пределами тебя самого! Ты так спешил успеть всё подряд и вокруг  решить проблемы всего мира, что не успел самое главное – своё! А границы бывают не только внешние, но и внутренние, оказывается.

ЗАЙЦЕВ: И что же мне теперь делать? Концентрироваться на своём?

ЖАБОНЯН: Конечно! Сужайся в своих интересах, иначе распылишься на чужое и пустое. Концентрируйся и погружайся в нужную для тебя тему, и тогда сопротивление среды колоссально уменьшится, а способность управлять событиями кратно возрастёт! Ветер в спину дуть будет!

ЗАЙЦЕВ: Мотивирует. Не более! Общие фразы.

ЖАБОНЯН: Ну, тогда тебе нужно расконсервировать свою психоматрицу, заняться коррекцией дефекта внутреннего парктроника, повысить и сбалансировать вибрации тонких тел, удалить психоэнергетические блоки, деинсталлировать асинхрон психоментальных программ, стереть разбалансировку квантовых волевых потоков.

ЗАЙЦЕВ: Что за абра-кадабра?

ЖАБОНЯН: Общие фразы вам не нравились. А теперь что?

ЗАЙЦЕВ: Я словно попал на лохотреннинг по успешному успеху: «Подыши глубоко, высморкайся, чихни три раза и все! Коды матрицы взломаны!».

ЖАБОНЯН: Очень сильно преувеличиваете!

ЗАЙЦЕВ: Естественно, в шуточной форме. Как же иначе?

ЖАБОНЯН: Нелинейные процессы очень сложно вписываются в формальную логику. Поэтому, чтобы постичь «хаос» нужно сначала изучить «порядок».

ЗАЙЦЕВ: Знаю-знаю, это, конечно, всё очень вдохновляет и мотивирует: «Выйди из зоны комфорта» и всё такое. Хрень полная! Сказки инфоцыган и шизотериков! Но разве мы можем выпрыгнуть за рамки собственной природы психики? Не каждый готов за зоной комфорта существовать. Включи волю, которой нет, и разорвёшь в клочья нервную систему. Резко выпрыгни из зоны комфорта и вслед за нервной системой поломается психика.

ЖАБОНЯН: Психика у него на щепки разлетится? О! Ну тогда, Захар Яковлевич, вам с вашей хлипенькой психикой предписан щадящий овощной режим.

ЗАЙЦЕВ: Да ладно? Мы обречены перестраивать сознание, а не идти войной против себя!

ЖАБОНЯН: Ну, то, что вы цитатами жонглировать научились, это я уже поняла. Красивая фразочка, не более того. Слишком категорично, двухмерно и плоско. А как же многополярность? Ты мыслишь категориями чёрное-белое. А где же палитра?

ЗАЙЦЕВ: Многомерное восприятие реальности приводит к когнитивному диссонансу. Противоречия сожрут взахлёб, как голодные пираньи!

ЖАБОНЯН: Согласна! На твоих подвальных ступенях примерно всё так и будет. Полный перегруз! Но если шагнёшь дальше, то всё встанет на свои места! Замкните уже всё на себе! Сколько уже можно прятаться за широкими спинами. Что же вы в тылу отсиживаетесь? Рвитесь в бой!

ЗАЙЦЕВ: Возможно и даже очень наверняка, я не во всём ошибаюсь. Раз меня ещё не смыло временем, значит, где-то всё же я прав!

ЖАБОНЯН: Конечно-конечно! Тешь себя своей псевдоправдой. В тылу просуществовать гораздо дольше можно, как Премудрый Пескарь. Только вот качество этого существования оставляет желать лучшего! Самоизолируйтесь, сожгите все мосты и живите в своём маленьком пузыре, как Премудрый Пескарь!

ЗАЙЦЕВ: Ну к чему крайности? Я же не этот гипертрофированный сюр имел ввиду, и вы прекрасно это поняли! Зачем же из зоны комфорта выпрыгивать? Расширять не пробовали?

ЖАБОНЯН: Мы это уже проходили! Пульсация обеспечена то на расширение, то на сужение. Если нравятся качели, занимайтесь онанизмом! Результат нулевой! Твоё ложное Я как гармошка. Ты то царь и бог, то пыль дорожная. Нафантазировал себя сказочным героем, поэтому в своей идентичности, как пузырь туда-сюда!

ЗАЙЦЕВ: И как же тогда быть и что делать?

ЖАБОНЯН: Привычка делает характер! Слышали о таком? Автоматические действия не задействуют волевые потуги, они не разорвут вашу хрупкую психику. Привычка – это автопилот! А в вашем случае. Точнее, по вашей методике. Вы просто даёте себе отсрочку. Вы вроде бы в процессе, но стоп: обернитесь! Не затянулся ли процесс? Ах да: «Москва ж не сразу строилась!». Вот это ваше любимое защитное убеждение! Вы же бежите от себя, от страха. Ни к своей цели вы торопитесь, а от своей неустроенности линяете! Хотя это ещё более мощный стимул.

Но в целом это не работает. Ваша зона комфорта, которую вы расширите, оставит вас там же и постепенно схлопнется. А то, от чего вы бежите, будет являться мощным стимулом до тех пор, пока наступает вам на пятки. Как только отстанет, сразу пропадёт стимул и отпадёт надобность сверкать пятками. Поэтому нужно делать шаги не от чего-то, а к чему-то конкретному.

ЗАЙЦЕВ: Ингредиенты для успеха варятся!

ЖАБОНЯН: И это всё, что вы можете сказать? Ёмкости вашей психики может не хватить. Да и что-то долго они у вас варятся. Они ведь могут увариться так, что будут непотребны. Если они за столь продолжительное время не сварились, откуда же такая упёртая, безосновательная уверенность на успех? Да и что значит варятся? Пассивная, надо сказать, позиция. А это уж совсем не шаги. Значит, вы не действуете, а рассчитываете на интеллект, на автоматические процессы, ресурсы из вне, рычаги, да на что угодно. Но пока ты сам не сделаешь шаги, обратки из вне не будет!

А коэффициент интеллекта, как известно, никак не коррелирует с благосостоянием и уровнем жизни человека. Скорее напротив, поскольку «умные» мало действуют. Но это и не значит, что у безмозглого будет высокий уровень жизни. Скорее нет! Вера, мечта и фантазии! Ещё тупой оптимизм – это да! Это про вас! А намерения и стратегия. Сомневаюсь! Хотя возможно. Но никак не тот нужный объём усилий и проделанный труд! Иначе вы бы были в другой точке, в той, о которой вы так, судя по всему, давно грезите!

ЗАЙЦЕВ: Я всё время развиваюсь!

ЖАБОНЯН: Вы всё время озвучиваете не факты, а свои желания! Чувствуете разницу? Ты застрял на неуёмном поглощении информации и бурном фантазировании. Мыслетопливо крутит громоздкий маховик в голове. А маховик у тебя чего крутит? Ремни-то не накинуты на реальный сектор экономики. Получается, в холостую маховик твой крутится! Впустую прожигается топливо! Ценные ресурсы не идут на созидание! Нет пользы от твоего напряжения!!

Твои знания – это потенциал, а реальные шаги – это реальные изменения. Грош цена твоим знаниям, если ты их не используешь!

Такие, как вы, любите коллекционировать знания. Они у вас пылятся, тухнут и портятся. Ещё и поджирают вашу энергию! Вот и живёшь поэтому кое-как. Да нет же! Ты ведь и не живёшь вовсе! Ты словно готовишься к жизни. Решение-то ты, может, и принял, решится никак не можешь! Ты всё время в режиме ожидания, как будто готовишься к жизненному экзамену. Выйди из оцепенения, проснись! Замени слово проблема задачей, а ошибку – опытом и двигайся! Проворно так двигайся! Вот тебе и весь великий секрет! Можешь, конечно, обратится к мошенникам, и они тебя максимум так же прокачают, только в обмен на пять твоих месячных зарплат.

ЗАЙЦЕВ: Спасибо!

ЖАБОНЯН: Не, спасибо! Поскольку изобретаешь велосипед, открываешь Америку, просвещаешься очевидным и невероятным. Ты живёшь в режиме открытий, изобретений и просвещения. Твоя психика всё множит на ноль! Ты своим восприятием коверкаешь свои же достижения. И…

ЗАЙЦЕВ: А надо что и как?

ЖАБОНЯН: Надо было слушать внимательно, а не мятую картонную корону поправлять. Хотя-я-я... При твоём наборе поведенческих скриптов ты всё равно ни хера не слышишь и не видишь! И вообще для тебя абсолютно всё искажено. Мозг небрежно наденет маску-фильтр и, как всегда, исказит твою картину мира. Как в блендере всё в кашу!

ЗАЙЦЕВ: Звучит как приговор.

ЖАБОНЯН: Всего-лишь констатация фактов.

ЗАЙЦЕВ: Ещё раз попытаюсь задать вопрос. Как быть и что делать?

ЖАБОНЯН: А вы ещё и потребуйте!

ЗАЙЦЕВ: Ну, мне что, вас поуговаривать или денег заплатить?

ЖАБОНЯН: Уговаривать долго придётся, а денег вряд ли хватит! Вы, наверное, забыли, я сегодня благотворительностью занимаюсь. Бриллианты из головы так и сыплются, только и успевай подбирать.

ЗАЙЦЕВ: Я в ожидании.

ЖАБОНЯН: Ну так вот, психика твоя всё множит на ноль, а надо несколько иначе. Велосипед не изобретать, а адаптировать под себя. Америку не открывать, а атлас открыть. Ну, ты понял. Смысл в чем?

ЗАЙЦЕВ: А как же я сам до этого не додумался?

ЖАБОНЯН: Бежал, наверно, сломя голову к своей Америке, так что и некогда было в карту заглянуть, на плечи великанов встать. Выйди из пузыря! Перешагни через мир собственных запретов! Всё кругом не так сложно, но когда твоя голова занята социальными играми с жёсткими системными требованиями, тогда у тебя ни времени, ни места на новое. Ты скользишь по монорельсу, не думая о манёврах. Зачем? Когда ты просто зациклен на скорости. Тебе показали путь, сказали: твоя задача – разогнать свою торбу, бежать быстрее. А надо ли, туда ли? Об этом даже и речи быть не может. Нет времени на осмысление. Нет сил на критическое мышление.

ЗАЙЦЕВ: А как же иначе? Потерял инерцию, выпал из контекста!

ЖАБОНЯН: Да, перешагни, уже, через пресловутые хрестоматийные истины! Прыгни на новый виток! Зайди на новую орбиту!

ЗАЙЦЕВ: Ну, я уже понял. Слишком доходчиво. Только вот сделать гораздо сложнее. Это и волевые усилия, и выход из насиженного места.

ЖАБОНЯН: Я смотрю, у вас всё время проскакивает высшее неоконченное, вперемешку с педагогической запущенностью лёгкой степени. Вроде бы всё знаете, а всё время чего-то не хватает!

ЗАЙЦЕВ: Ради Бога, имеете право фантазировать! Я, как грёбанный Эдисон, буду долбить, пока не треснет!

ЖАБОНЯН: Треснет что? То, чем будешь долбить? Всё это как-то экстра тупо!

ЗАЙЦЕВ: Уровень учёного может оценить только учёный!

ЖАБОНЯН: Это ты так защищаешься. Размазываешь свои заблуждения и оплошности чужими оправданиями и своими вознаграждениями. Только ведь это подкрепляет и укореняет неверные решения. Ты себя награждаешь за неверные действия: в случае неудачи пускаешься во все тяжкие, делаешь, что хочешь, не думая о последствиях. Ага! А мозг записывает: «Так. Поругался, напился, значит. Ага. Пляшем от обратного. Значит, захочет напиться – должен поругаться.». Так и притягиваются плохие события. Надо, чтобы произошло дерьмо в твоей жизни, чтобы тебя пожалели, а ты уже имел полное право творить всё, что ты хочешь. Причина же есть: наступил в говно – значит, теперь и в лужи искупаться можно. И вообще. Вот у тебя крайности. Тумблер переключателя в двух положениях! Ты всё время существуешь в разных полярностях. Ты как маятник туда-сюда! То ты ответственность за себя брать не хочешь и пускаешь всё на самотёк, то ты завышаешь планку и не истово заклёвываешь себя в череп за мелкую погрешность! Ну, кинь ты лёд в кипяток, разбавь края, усреднись! Ошибайся, обнаружай в себе точки роста!

Только ведь не переусердствуйте, Бога ради, Захар Яковлевич, а то в пылу охотничьей горячки и зубы сломать можно, и в порошок стереться! Везде нужна мера, баланс, некая условная середина, что ли. Бараньей прямой тропой идти не надо, бесполезно бодать ветер! Но и вертеться юлой под советами окружающих  тоже излишне!

ЗАЙЦЕВ: Вы думаете, своими мнениями закроете все мои вопросы?

ЖАБОНЯН: Ты в свои убеждения сколько угодно можешь причёсываться, да хоть обнулись налысо, мне всё равно! Давай и дальше продолжай приглаживать своё эго! Говори себе: что ни ты кривой, а те твари, которые жаждой мирового господства мешают тебе нормально жить! Это не практично и бессмысленно. Это как с алкоголиком с запущенной стадией. Его можно отмыть, одеть, но перспектив никаких нет, поскольку точка невозврата пройдена. Поэтому смени фокус внимания. Если ты мне вопросы задаёшь, значит моё мнение для тебя больше своего собственного. Тебе обязательно внушат, что твоё восприятие не корректно. А ты не верь, ты проверяй! Только не переусердствуй!

ЗАЙЦЕВ: А как же целеустремлённость, упорство, в конце концов?! Вода ведь камень точит!

ЖАБОНЯН: Красивая фраза, не более того! Я понимаю, конечно, пословицы и поговорки – это ваше всё! Для вас эти чужие присказки – как святые осколки истины. Да и танец на граблях – любимая народная забава. Но давайте уже хоть в этот раз без фанатизма, с пеной у рта!

Целеустремлённость – это, конечно, хорошо, но зацикленные психи, чрезвычайно неутомимые в реализации своих маний, не всегда добиваются успеха. Это, конечно, так же хорошо известно. Ведь можно бетонную стену долбить головой, а можно ломом. Можно, не имея инструмента, с истошным криком: «Вода камень точит!». Разбить себе свою драгоценную тыковку в клочья очень даже зазря, безо всякой на то мизерной пользы. Глупая попытка, надо сказать. Возможно, и непоправимая. Так что аккуратнее надо, хитрее!

ЗАЙЦЕВ: И что же вы предлагаете?

ЖАБОНЯН: Можно стену обойти!

ЗАЙЦЕВ: Что может быть проще?

ЖАБОНЯН: Оценила иронию. Более того, прекрасно понимаю вашу реакцию. И, предвосхищая череду бессмысленных вопросов, постараюсь вкратце объяснить саму суть. Мн-мн-мн! Короче! Каким бы неотразимым ты себя не считал, свободным от условностей и стереотипов, всё равно будешь следовать общему сценарию. Тебе нужно окончательно вырваться из порочного круга повторяющихся событий. Выйди на новые горизонты!

ЗАЙЦЕВ: Всенепременно! Но как?

ЖАБОНЯН: Да не будь ты заскорузлым таким! Пользуйся пластичностью своего чудесного мозга! Включи осознанность. Поверь в широкий спектр своих способностей. Запаралель себя на максималках. Увеличь окно возможностей. Расставь ловушки для везения и жди удобного момента, как паучок в углу. Где-нибудь да выстрелит!

ЗАЙЦЕВ: Хорошая шутка. А конкретика будет? Алгоритм, может, какой? В виде пошаговой инструкции.

ЖАБОНЯН: Думай глобально, действуй локально! Понял?

ЗАЙЦЕВ: Интересный тезис.

ЖАБОНЯН: Ну вот и пользуйся, постигай на новых витках понимания. А вообще! Нужна хитрость, ведь она всегда креативная и адаптивная.

ЗАЙЦЕВ: Интересно. А где же её взять, эту хитрость?

ЖАБОНЯН: Она сама вырастает, когда все аспекты в росте.

ЗАЙЦЕВ: А как расти, да ещё и во всех аспектах?

ЖАБОНЯН: Ну, это уж совсем базовые вопросы. Вы как-то всё время слегка царапаете по поверхности, даже не пытаетесь в тему занырнуть! Копай глубже, водомерка! Для того, чтоб двигаться, нужно вертеться! Основы физики! Ну, давай я тебе накидаю тезисно, а ты уже сам разгребай. Впитывай! Старую систему переформатируй и внедри новую. И тогда хорошо забытое старое станет твоим открытием. Стряхивай шелуху и фокусируйся на важных делах, а не на срочных. Вот тебе и формула твоего ускорения. Сложную задачу разбей на простые шаги. Всё гениальное просто!

ЗАЙЦЕВ: У вас всё так просто. Везучая вы! Счастливая!

ЖАБОНЯН: Ага, фартовая! Ко мне всё так и липнет. Только это твои фантазии. Это иллюзия причинно-следственных связей. Ты увидел результат и придумал предысторию. Нафантазировал другую картинку и обставил такими сказочными событиями, чтобы сгладить свою боль. Ты не знаешь, что стоит за красивой картинкой.

Чтобы стать магнитом, необходимо иметь нужный сплав в особом измерении. Мне содействуют люди и обстоятельства, поскольку я всё время создаю фронт давления. А со стороны: «Везет же мне!». И снова повторюсь, как под копирку, был тут у меня один весьма красочный и довольно-таки редкий персонаж. Слесарь Бобриков. Эдакий всезнайка. Поражал меня своим красноречием и полётом мысли, неприсущим к данному типу людей. Хотя это моё, как позднее оказалось, ошибочное мнение. Как говорится и на старуху… Так вот! Ты можешь быть обладателем высокой экспертности, но толку мало, если скилы не прокачаны. Ну, если только ты не коуч. Тогда тебе эта большая куча инфы нужна, чтобы её передать или как валютой расплатиться. А если ты её не используешь, то ты тратишь мощности мозга зазря.

Мозг фотошопит объекты, форматирует не читаемые файлы, унифицирует под свою систему ценностей, лепит под свой стандарт, меняя картину мира. Но ты при этом должен двигаться и прорабатывать опыт. Щупать этот мир. Сильно так щупать! Изнутри щупать, а не только созерцать!

ЗАЙЦЕВ: Блин, у вас всё так просто!

ЖАБОНЯН: А всё всегда просто, если угол зрения широкий. Но и всё, что просто, одновременно сложно, например, в воплощении поставленной задачи. Ведь это взаимодействие со средой, труд и работа: как отдача энергии, так и над собой. Но, имея инструменты и рычаги, всё становится значительно проще.

ЗАЙЦЕВ: Прям руки чешутся насхематозить.

ЖАБОНЯН: Ну, можно так насхематозить, что отбросит назад, да и ещё с таким застреванием.

ЗАЙЦЕВ: У меня есть одна хорошая идея, но я бы не хотел её озвучивать.

ЖАБОНЯН: Боитесь украду?

ЗАЙЦЕВ: Всё возможно!

ЖАБОНЯН: Я вас умоляю! Ну, вы рассмешили! Вы мыслите как студент-первокурсник! Важна не идея, а её воплощение. Если реализация идеи нулевая, то и начальный капитал обнулится очень быстро, поскольку будет нещадно помножен на ноль. Все планы хороши до первого грубого столкновения с реальностью. Маленькая личность не потянет большую идею! Мощей не хватит!

ЗАЙЦЕВ: Интересно. Прямо засыпали тезисами. А поподробнее?

ЖАБОНЯН: Видите ли! Сама по себе идея, да даже очень хорошая идея, быть может, и вовсе гениальная, мало чего стоит. Это всего лишь фантазия. Тут ведь и контекст важен, как она встроится в реальную динамичную картинку. А когда идея, зафиксированная на бумаге, да хоть бы на любом носителе, обрастает цифрами, превращаясь в бизнес-план – это уже что-то. Но по-прежнему пока ещё всего-лишь фантазия, хоть и в цифрах запечатлённая и застывшая в виде плана, что больше похоже на цель и намерение. Но пока это набросок, проект того, чего ещё нет.
 
Инфантильное и эгоистичное планирование будущего базируется, как правило, на иррациональном, хоть и популярном оптимизме. Да, без него никуда, но и на нём далеко не уедешь! Важно воплощать, а не фантазировать и планировать. Хотя и без этого тоже никак. Как только ты осуществил идею, вот только тогда это реальность. Естественно, воплощение – это самое сложное! Ну, а как ты хотел, можешь в щадящем режиме, что более предпочтительнее через дисциплину: повторение изо дня в день определенных действий, которые не только ставят тебя на автопилот, но и приводят тебя к микроцелям. Те самые микроцели, на которые ты разбил свою жирную мегацель. И так бусинка за бусинкой, нанизываешь на это ожерелье.

Придумать дом проще, чем создать проект. Построить ещё сложнее. Это был пример: идея, план, реализация. Если вы не поняли.

ЗАЙЦЕВ: Да так-то понятно.

ЖАБОНЯН: Ну а что сидим? Бегом рожать проекты!

ЗАЙЦЕВ: Чего?

ЖАБОНЯН: Шучу! (Смеётся).

ЗАЙЦЕВ: Я обычный, хоть и долбанутый, интуитивный пессимист, слабо замотивированный на собственный успех, но вместе с тем достаточно поверивший в него. Без веры никуда.

ЖАБОНЯН: Так-то оно так, да только ведь пассивная это позиция. Вот видите, вы, фантазёр-теоретик! Вы не готовы действовать. Вы впадаете в ступор, в оцепенение. Все ваши великие идеи, даже без хилой реализации, непременно протухнут. Запомни: самое ничтожное воплощение гораздо ценнее самых грандиозных идей!

ЗАЙЦЕВ: А если, предположим, это такое ущербное воплощение, что и лучше бы его и вовсе никогда бы и не было?

ЖАБОНЯН: А если. А если? А на этот случай всегда должен быть запасной вариант. Тогда и не страшен вариант есть план «B». Да и тупик не страшен, ведь есть другой путь!

ЗАЙЦЕВ: Как у вас всё легко!

ЖАБОНЯН: Вы элементарно ещё не дошли до базовых основ даже на ментальном уровне. Представьте, где вы находитесь? Вы как первокурсник с идеей вечного двигателя, который сильно боится, что кто-то украдёт его идею. Ну, предположим, украдёт, а дальше-то что? Можно так криво воплотить даже гениальную идею, что не сработает самый лучший план, да и идеальное воплощение плохих идей будет большой глупостью. Как говаривал великий полководец Александр Суворов: «Теория без практики мертва, практика без теории слепа!». Так то!

А вот удачно помноженное гениальное воплощение на гениальную идею и даст то самое космическое множество с термоядерной реакцией! Вы же все мечтаете о квантовом скачке? Нажми на кнопку – получишь результат! Возможно и есть такие «сказки» но это очень редкие события, которые являются исключением из правил, а ни самим правилом! Возможно, когда-то эти самые исключения продавят и вытеснят эти правила, но пока нужно работать в тех условиях, которые есть сейчас.

ЗАЙЦЕВ: И что же вы предлагаете пахать с приростом полтора процента в год?

ЖАБОНЯН: Конечно, мы по росту экономики даже в сотню стран не входим. И это при нашем-то величии. Но это отдельная тема. И очень спорная. Вообще-то общенациональный прирост не гарантирует синхронность с индивидуальным! А с другой стороны, и не ограничивает. И вообще, зачем равняться на плавающие показатели. Любые средние цифры мало о чём говорят, а уж тем более сильно вырванные из контекста. Да и в общем и целом система так настроена и ещё тысячу раз перенастроится, где дай Бог, чтобы у тебя хотя бы мизерный прирост был. А то ведь перераспределитель так поделит, что от прироста ВВП ты получишь значительно меньше, чем вчера, и сильно больше, чем завтра. Инфляция затуманит разум. В цифрах тебе дадут больше, а реально, как всегда. Всё меньше и меньше.

Мечты-иллюзии, иллюзии-мечты, а там и возраст доживания – печальная модель жизни многих миллионов граждан. Колесо жизни крутанётся так, что и ахнуть не успеешь! Вы же все в плену у календарных мерок, а возраст ничего не значит. Так что: «Мои года – моё богатство!» это только в песне! Можно всю жизнь «днём сурка» прожить и так и остаться своей же демо версией и сидеть на том же месте маленьким гномиком у разбитого корыта. А если его ещё и не починять время от времени, то и при всём великом желании даже на маленькую радость не обменяешь.

А этот жизненный этап в большей степени, как правило, случается, если ты живешь не своей жизнью. Не в потоке и не в ресурсе. Зато какое красивое оправдание: «Ради близкого человека». А этот близкий человек, возможно, срать на тебя хотел с высокой колокольни. Тогда получается, не ради благих целей ты живёшь, а в пустую! Просто чья-то батарейка. Которая ещё и сядет очень быстро. И никто даже не пожалеет, не поймёт и не оценит. Заменит на новую ресурсную единицу, а старый расходный материал выбросят в «мусорное ведро» жизни и вычеркнут из памяти. И уже не было никогда… А кого не было? Не помню!

ЗАЙЦЕВ: И как же быть?

ЖАБОНЯН: Будь эгоистом! Лови момент! Окно возможностей, как вспышка. Долго ждать не будет. Не проморгай! Будь готов!

ЗАЙЦЕВ: Момент упущен!

ЖАБОНЯН: Пессимист! Лови! Следующий!

ЗАЙЦЕВ: Да как следующий? Дважды в реку не войти!

ЖАБОНЯН: Да-да-да! Конечно-конечно! И фарш обратно не запихнёшь?! Ох уж мне эти пословицы! Они как заборы в вашем мышлении. Дважды в реку не войти. Ещё как войти! Ну, разве что старой физикой по школьным учебникам. Тогда да. Верь и дальше в старые парадигмы! Залипни в догмах, как муха в янтаре. Живёшь-то не в прошлом, а следуешь протухшим правилам! Что же ты тогда на колеснице не ездишь, да в пещере не живёшь?

ЗАЙЦЕВ: То есть вы хотите сказать, что реально эксгумировать упущенные возможности?

ЖАБОНЯН: Ну, по вашему-то это никак невозможно. Дважды же в реку не войти, как вы говорите. Умные же дяди, научно признанные гении, так говорят. Значит, слепо верь им! Они же врать не будут! Или будут? За премии и прибавки.

В наше время принято быть науковерующим. А что такое наука? Всего лишь общественный договор. Значит, мы верим в чужие фантазии, которые в конкурсе важности людей заняли первое место. У кого выше авторитет, того и фантазии номинируется истиной. Такой вот фокус! Поверил, принял чужие правила игры. А на таких условиях есть шанс выиграть?

ЗАЙЦЕВ: Нет. Ну а по-вашему? Ну, серьёзно. Хватит меня мучить!

ЖАБОНЯН: Ну, раз хватит. Хотя. Наверное, можно. Я сейчас не про мучить, а про, как вы говорите: эксгумация упущенных возможностей?

ЗАЙЦЕВ: Да.

ЖАБОНЯН: Очень хорошо. Так вот, при условии того, что мозг не заметит подмену, то вполне возможно. Если учесть, что реакции мозга идентичны при получении реального опыта и при визуализации, то получается, эксгумировать давнюю несбывшуюся мечту вполне себе возможно. И вообще, мысли могут оказывать существенное влияние на любую дальность прошлого. Звучит, конечно, бредово, но это в законах учёных, которыми так навязчиво опоясан весь мир, а истинные законы нам неизвестны. Вполне возможно. Такое утверждение очень хорошо вписывается в окружающую действительность. А если ещё и представить возможность существования мультивселенной с безграничным количеством вариантов, то очень даже реально.

Необходим только способ, по возможности щедяще-экологичный, без надрывов психики, с нежелательными и непредсказуемыми побочными последствиями. И, закрыв гештальт, психика искривит пространство, создавая новую реальность. Через наблюдателя или скачком в параллельность – это уже не так важно. Важен же результат?!

ЗАЙЦЕВ: Так-то да! Если без подвоха. В смысле, побочка какая. А дальше?

ЖАБОНЯН: Ну а добившись цели, мозг выделяет химию, поощряя себя, что вызывает зависимость и потребность в большем выбросе дофамина. То есть, чтобы произошёл очередной впрыск вкусняшки, ты должен выполнить определённую миссию, запрограммированную социумом и природой. По твоему желанию вкусняшки не дадут только при выполнении необходимых условий окружающей среды или социума.

ЗАЙЦЕВ: Человек – это программируемый биоробот в программируемом пространстве?

ЖАБОНЯН: Совершенно верно! Только стоит добавить: с возможностью самопрограммирования!

ЗАЙЦЕВ: Что хочу, то и получу?

ЖАБОНЯН: Да, но... Всегда есть это самое но!
 
ЗАЙЦЕВ: А цена вопроса этого самого но?

ЖАБОНЯН: Ну, тут довольно-таки обширный прейскурант. Всё зависит от стоимости игрушки и от размера собственной хотелки. Ещё и от готовности обмена, а иногда даже и от умения торговаться.

ЗАЙЦЕВ: Что, и так можно было? (Пытается пошутить).

ЖАБОНЯН: Главное не забывать, что правила сильно усыпляют. Кто-то готов продать душу и, выходя за пределы моральных рамок, как наркоман, кайфует, а потом его жёстко так ломает от всей этой мишуры и банальности бытия. И он всё так-же по-прежнему несчастлив. Хотя даже ещё больше разбит, поскольку раньше у него была надежда и возможность предвкушать, а теперь – дрянное послевкусие и тотальное разочарование. Утрачена возможность защитить себя самообманом. Сломан защитный механизм психики. А это значит, башка может вытряхнуть хозяина и всё. Тебя уже нет. Тушка с рефлексами, а личность вне доступа сети.

ЗАЙЦЕВ: Научите?

ЖАБОНЯН: Чему? Тотально обломиться и сойти с ума?

ЗАЙЦЕВ: Нет, конечно! Вашим супер хакам.

ЖАБОНЯН: Подскажу! Но оно вам надо?

ЗАЙЦЕВ: Записываю!

ЖАБОНЯН: Хорошо. Ответственности за ваши действия я, слава Богу, не несу. Всё банально и просто. Само-собой, в теории. Геройски выпрыгнуть из скорлупы не каждый сможет! А вот если ты не революционер, то смиренная регулярность даст пользу. Но среднестатистический гражданин поплывёт, как дешёвый маргарин. И даже супер удачная система ужасно бездарно изговняется простым человеком, поскольку он не готов всецело жертвовать каждый божий день чем-то сейчас ради той далёкой цели, которая его пока сильно не греет и когда-то там, возможно, вштырит, и то всего один раз. Пойти на сделку с суррогатом гораздо проще. Проклятый компромисс! Скучная работа над самим собой – единственный наиболее вероятный выход из жопы. Но снова повторюсь, не каждый на это отважится!

ЗАЙЦЕВ: Благодарю за торжественное вступление. А вот саму скромную суть я могу услышать?

ЖАБОНЯН: Конечно. Но ведь к этому нужно как-то подвести. Иначе это будет выглядеть странно, смешно и неправдоподобно. Понимаешь?

ЗАЙЦЕВ: Если честно, не совсем?

ЖАБОНЯН: Вот и я о том. Чтобы для тебя это не оказалось простыми словами, а обрело некий смысл, нужно более подробное объяснение. Я сейчас скажу: «Тра-ля-ля!». И что ты поймёшь? Поэтому имей терпение!

ЗАЙЦЕВ: Так, а вы скажите своё: «Тра-ля-ля!».

ЖАБОНЯН: Какой неугомонный! Новые синаптические везикулы… Скоростные хай-вэи ещё не сформированы. Внешний жёсткий диск информационного пространства не подключен. Дальше продолжать?

ЗАЙЦЕВ: Вот сейчас как-то убедительнее было! А то «Тра-ля-ля!».

ЖАБОНЯН: Ну-таки, а я вам о чём? Имейте терпение!

ЗАЙЦЕВ: Хорошо. Даже готов опоздать на работу!

ЖАБОНЯН: Это того стоит!

ЗАЙЦЕВ: Надеюсь!

ЖАБОНЯН: Послушайте, вы же понимаете, что сами по себе универсальные правила эффективно не работают без их тонкой настройки. Я бы хотела узнать некие ваши особенности, если они, конечно, есть. Ну, знаете, как доктор спрашивает об аллергических реакциях, хронических заболеваниях, прививках и прочих особенностях организма. Я ведь вижу, человек вы совсем не обычный. Даже по моим меркам совсем не рядовой.

ЗАЙЦЕВ: Я немного смущаюсь. Особенности… Есть особенности.

ЖАБОНЯН: Знаете, я вижу, но я пока не могу понять общий ваш коктейль расстройств. Вы можете говорить со мной как с доктором.

ЗАЙЦЕВ: Хорошо, постараюсь. Для меня это сугубо личная тема. Я бы даже сказал: интимная! Я синестет. Это когда…

ЖАБОНЯН: Я знаю. Слушайте, как же я сама не догадалась. Это же многое объясняет. Конечно-конечно. Это же сильно меняет подход. И, надо сказать, в вашу пользу. Смотрите, вы ведь... Вы даже не представляете, какие возможности в ваших руках!

ЗАЙЦЕВ: А вы, в свою очередь, даже не представляете, насколько у меня атипичная синестезия и как далеко я продвинулся в своём феномене. Я во сне встречаюсь со своим высшим Я! Скольжу, как олимпийский лыжник по чужим линиям судьбы. Да что там. Я как будто подключаюсь к своему большому организму. Не знаю, как объяснить.

Представьте, вы – это мизинец! И вдруг этот самый мизинец узнаёт, что он весь человек. А мизинец, которым он осознавал себя раньше, оказался частью большого организма, его же собственного организма. И это всего-лишь один из его пальцев. Короче. Его сознание ограничивалось мизинцем, а тут он проснулся и понял, что он целый человек. И немного нужно внести ясность. Это как бы грубая аллегория с не совсем точным образом. Всё же мизинец не совсем мизинец, это фрактал, как маленький человечек. Теперь немного точнее, но более запутаннее. Ну или как… Совсем по другому. Объясню значительно проще. Как будто я – это тот, кто по ту сторону экрана играет одним из персонажей, тем, что непосредственно перед вами. Ну как в игре GTA. Только с множеством дополнений. Ну, например, чем более проснулся персонаж, тем более активнее им играет тот Я-Бог по ту сторону экрана. Да, я там живу реальнее, чем здесь. Там во сне реальнее реальность. А здесь я сплю. Вот сейчас я с вами разговариваю, а я сплю. И вы, кстати, тоже. Ай, да вы разве поймёте?

ЖАБОНЯН: Это да. Сумбурненько, запутано и фантазийно. Даже страшно. Страшно то-ли за вас, то-ли за вероятность того, что это может быть правдой. Но в этом определённо что-то есть! Может теперь вы поделитесь своими конкретными, если возможно, объективными открытиями.

ЗАЙЦЕВ: Ну, если вы меня немножечко поуговариваете.

ЖАБОНЯН: Да я бы вас с удовольствием бы поуговаривала, но боюсь, ваше величие действует только в придуманной вами реальности. Вот как вы докажете обратное, может, и поуговариваю. А пока вы впереди телеги бежите. Для меня сон – это всего лишь сон! И любая фантазия – всего лишь фантазия. А реальность… Её ведь и потрогать можно. Артефакты предъявите, тогда уже можно хоть как-то более предметно поговорить. А пока это только ваши фантазии.

ЗАЙЦЕВ: А вот скажите, милейший оппонент, чем же тогда наша с вами реальность, в которой мы спим, отличается от сна? Наше тело – высокоорганизованная оболочка. Мы не в силах управлять своим телом: ни органами, ни клетками, ни процессами, ни памятью. Даже мозг работает без нас. Мы и им-то не управляем. Да. Мы ходим, даже говорим, но машина тоже ездит и урчит. Мы сами – это только наше сознание, А мы его даже потрогать не можем. Повертеть, покрутить, накормить. Оно как бы не здесь. Получается, мы реально в этом мире не существуем. Раз мы не можем предъявить, как вы говорите: «Артефакт», значит, мы не существуем. А мысли ваши откуда берутся? Где вы их думаете? В голове? А конкретно где? Вы это чувствуете?

Предъявите артефакт себя, и тогда поговорим, как вы говорите: «Предметно». А пока я вам снова с упрямой настойчивостью заявляю: мы не существуем!

ЖАБОНЯН: Не существуем?

ЗАЙЦЕВ: Не су-щес-тву-ем!

ЖАБОНЯН: Вы же понимаете, как это бредово звучит?

ЗАЙЦЕВ: Я понимаю, как это звучит для того, кто живёт в реальном бреду, в придуманном мире, называемом естественным ходом вещей. Нас загрузили в симуляцию и посредством игрового процесса мы в лабораторных условиях проходим тесты Высшего разума. Сжигаем негатив здесь, в этом мирке, который не жалко. А как выйдем из песочницы – там идеальный мир.

ЖАБОНЯН: А вы, я смотрю, любитель фантастики.

ЗАЙЦЕВ: Нет. Я каким-то образом в осознанных сновидениях проживаю жизни вождей, бомжей и обычных людей. Причём, если я во сне что-то подправил, то у меня здесь наяву что-то меняется. Сильно меняется. Но, к сожалению, надо сказать, метацепочки настолько сложны, что, исправляя что-либо, я чаще только всё больше запутываю и запутываюсь, усложняю и, как следствие, только усугубляю и без того не ахти какое положение дел.

Мне всегда было куда проснуться, но меня всё время преследует терпкий страх, что когда-нибудь мне всё-таки некуда будет проснуться, и тогда вся эта карусель с псевдо реальностями и большой вереницей виртуальных событийных рядов попросту прекратится. А может только тогда я по настоящему и проснусь и выйду из гипноза Сансары?

А если мне при всех снять штаны и насрать? Может, тогда я сразу научусь отличать сон от яви?

ЖАБОНЯН: Вы меня шокирует своими больными откровениями. Ну, вы же понимаете, что это звучит как бред вашего разыгравшегося воображения, не более того.

ЗАЙЦЕВ: Понимаю, как это звучит, и, более того, понимаю, как на самом деле. Поэтому спорить не буду и продолжать эту тему, иначе рискую попасть в места не очень приятные. Нельзя же выбиваться из нормы, иначе тебя изолируют, оденут в белые одежды, вскормят медикаментами и в объятиях жёлтых стен насильно будут делать нормальным.

ЖАБОНЯН: Согласна. Слава Богу, с вами всё хорошо. А то уж думала, неотложку придётся вызывать. Да и давайте пока меняться ролями не будем. Вроде бы я сейчас в качестве коуча, а не вы!

Так вот, чтобы узнать о тонких настройках и привести их в действие, нужно для начала перестроить свою физику и биохимию. А для этого нужна воля с дисциплиной. А это уже не всякий захочет каждый день пахать и надрываться, на грани своих возможностей самосовершенствовать и развивать себя. Но, как я уже говорила, сама себя же и процитирую: «Среднестатистический гражданин поплывёт, как дешёвый пальмовый маргарин. И даже супер удачная система ужасно бездарно изговняется простым человеком, поскольку он не готов всецело жертвовать каждый божий день чем-то сейчас, ради той далёкой цели, которая его пока ещё сильно не греет и когда-то там, возможно, и вштырит, и то всего один рраз!». Конец цитаты.

Зайцев это знал, но не принимал. Духу не хватало на геройские подвиги, а оправданий собственной слабости было  хоть отбавляй!

«Вот тебе и весь секрет!» -  разочарованно подумал Зайцев.

ЗАЙЦЕВ: Сложно всё это!

ЖАБОНЯН: Ну, извините, что обломались. «Волшебной кнопки», к сожалению, не будет. Да и в вашем случае, честно говоря, вряд ли предвидится. С ней родиться надо. Или в наследство получить.

Если ты трус, даже не претендуй на большее! Правильно! Боишься рисковать – стань бомжом и всецело отдайся на попечительство государству! Оно с нас соберёт мзду и вас всех, таких халявщиков хитроумных, накормит. Щедро так накормит, за наш-то счёт, не переживай.

ЗАЙЦЕВ: Хорошо. Я больше не буду. В смысле отступать.

ЖАБОНЯН: Вы все как в детском саду. Я больше не буду! Будешь! Я тебе не верю. Я верю в устойчивый паттерн поведения, в привычку верю! Ещё в логику верю! Иногда глазам своим верю, но словам, а уж тем более обещаниям, не верю! Даже, я бы сказала, верю в обратный исход!

Вот, положим, ты всю жизнь изо дня в день доводил действия до автоматизма. Тщательно так, сначала, да и потом продолжал механически не задумываясь, на автопилоте, как биоробот. Изо дня в день, изо дня в день. Всю свою скромную жизнь. А тут – бац! Вдруг почему-то решил что-то поменять. На другие рельсы перепрыгнуть решил? Да чёрта с два! Ручное управление требует колоссальной энергии. Чтобы хорошую нужную привычку вывести на автопилот, нужна дисциплина и большое количество волевых повторений. И эти волевые интерации со временем будут уже не волевыми, а автоматическими. И чтобы ты не задавался вопросом: «Нахрена?», должен быть хороший стимул. Если оно тебе надо, тогда, возможно, это сработает. А если нет, то не насилуй себя сильно.

А ещё балласт нужно сбросить.

ЗАЙЦЕВ: Вы про что?

ЖАБОНЯН: Я про кого! Твоё Я внутри тебя. Хотя даже снаружи. Но я сейчас не об этом. В общем, ты – это всего-лишь оболочка, сформированная окружением и в целом социумом. Вот поэтому, прежде чем что-то улучшить, избавься от балласта. Не забывай: ты среднее своего окружения. Убери, опостылевший балласт замени успешными живчиками, они тебя подтянут.

ЗАЙЦЕВ: Ах, это? Я уже сделал. Детоксикация пройдена, весь мусор и хлам из избы выброшен! Инвентаризация ближайшего окружения показала убогое значение среднего арифметического. Девяносто процентов первого круга пришлось безвозвратно списать и утилизировать. Стало легче жить. Дышу полной грудью. Токсичные лампоботы, бесцеремонно ворующие моё ценное время, нагло и неравно разменивали на свои: пустые разговорчики, душное нытьё и завистливые сплетни. Кучка приятелей, которые ежедневно делали меня маленьким, безжалостно выброшены на помойку. И только сейчас я осознал, что не сделай я этого тогда, меня бы сейчас незаметно доедали, но уже было бы поздно.

Они постоянно занижали мой заряд энергии, своими слезливыми жалобами рассеивали моё внимание, не давая мне сосредоточится на стратегически важных вещах в моей жизни. Прожорливые тролли смещали прицел на важные для меня цели. Да что там говорить! В топку балласт! И баста! О них тут разговоры разговаривать!

ЖАБОНЯН: Ну, разошлись, прямо разогнали свою паровую машину.

ЗАЙЦЕВ: Виноват, увлёкся! Поднакипело, знаете ли.

ЖАБОНЯН: Знаю и очень хорошо вас понимаю. В наших яслях тоже когда-то такое было. Поздравляю вас с взрослением. Только ведь человек – существо социальное, от всех отряхнуться не получится. Да и целое всегда превышает сумму частей. Синергия, Братец Кролик!

ЗАЙЦЕВ: Ну что же вы меня опять поддразниваете?

ЖАБОНЯН: Извините, снова не удержалась. Так что же со сделкой? А то ведь о чем угодно, только не о наших делах.

ЗАЙЦЕВ: Да-да. Вы правы. Продолжим.
 
ЖАБОНЯН: С вашего позволения. Вот пакет документов.

ЗАЙЦЕВ: Я пока поизучаю в фоновом режиме. Так что вы мне нисколько не мешаете.

ЖАБОНЯН: Как мило!

ЗАЙЦЕВ: Да вы знаете. В моих версиях мироустройства сплошные дыры. А у вас получается их так удивительно быстро латать, что я уже не совсем понимаю, зачем я сюда пришёл: квартирку прикупить или инструкцию по управлению своей унылой жизнью получить?

Пафосно как-то получилось. Но я сейчас совершенно серьёзно. Нет, правда, кроме шуток!

ЖАБОНЯН: Ничего. Со временем пробелы заполняться, и всё встанет на свои места. Ты лучше начнёшь понимать не только гениальность дизайнеров этого мира, но и коварные замыслы архитекторов социальных игр, сумасшествие скульпторов пластилиновых парадигм и грустную иронию инженеров нашего сознания. И когда в твоей голове обновятся чертежи и схемы мироустройства, ты и действовать будешь иначе. А пока в твою голову загружены неверные базовые основы, соответственно, ты предпринимаешь ошибочные шаги. Хлам в башке, как в старом пыльном компе. Ненужные файлы. Куча недодуманного, «зряподуманного» и «ненадодуманного». Мусор, одним словом! Та самая ветошь, которая мешает нужным мыслям нормально циркулировать и, как следствие, голове правильно функционировать.

Тебе нужно хорошо прочесать глубинные слои твоей психики. В порядок причесать. Убрать твою любимую схему жизни: «Очаровался идеалом – наломал дров». Слабый ведь ход! А ты только такими ходами и двигаешься. Искоренить бы тебе твою любимую иллюзию. Ту самую заразу, где простой биохимический процесс выдаётся за высокие метания тонкой души, где ты уже видишь в пресловутой собственной гормональной диспропорции Провидение, сакральные смыслы высших планов Мироздания. Ну а по факту, снова повторюсь – биохимия и не более того. Простой электрический импульс, возведённый в степень туманного, недосягаемого величия.

ЗАЙЦЕВ: Ну, вы прямо-таки псевдо телепат. И ещё много кто, только с приставкой «псевдо».

ЖАБОНЯН: Ни разу! И даже не пополам. Это ящик вам всем мозги полощет мистикой всякой. Наводит тень на плетень. Киваете в него все как один! Я тебя насквозь вижу. Можешь не удивляться. Всё, что там у тебя между ушами шуршит, утомительно предсказуемо. Никакой магии и волшебства. Весь фокус в опыте и разгоне мозга! Больше ничего! Ну, или почти ничего.

ЗАЙЦЕВ: А что? Я люблю искать смыслы!

ЖАБОНЯН: Ты бы делом занялся. Иначе избыток свободного времени сломает тебе голову, и уж потом никакой мозгоправ по кускам не соберет и не заштопает. Везде нужна мера, норма, середина, что ли.

ЗАЙЦЕВ: Меня всегда дико передёргивает, когда кто-то настойчиво и нагло хочет на меня напялить некий трафарет предполагаемых действий. Неужели первый встречный знает лучше меня, что мне нужнее? Аж душа бунтует! Сердце кровью обливается! Невыносимая душевная боль! Ну, это я уже повторяюсь.

Я должен верить своей правде. Иначе паскудно и непростительно предам себя!

ЖАБОНЯН: Ого! Что за бред? Ёжиков, ты себя  то слышишь?

ЗАЙЦЕВ: Я Зайцев!

ЖАБОНЯН: Да какая разница, что ты за зверь такой! Главное, что ты несёшь! Вот что ты такое несёшь? Вы же такие краснокнижные уникумы! Сначала создаёте мифы, потом в них верите, затем в них же ещё и живёте с полным погружением. Ну, а как надоест и наиграетесь, зачем-то пытаетесь их развенчать. А далее по окружности. Снова и снова.

ЗАЙЦЕВ: Это моё личное мнение! И не надо мне тут с семинарскими красноречиями втюхивать кривую псевдоправду!

ЖАБОНЯН: Если вместо головы консервная банка с тушёной свининой, с нашинкованной головой бараньей, то какие могут быть претензии к внешней среде?!

ЗАЙЦЕВ: Таких эксклюзивных комплиментов мне ещё никто не делал!

ЖАБОНЯН: Да что же ты, как девица красная, заигрываешь! Обиделся. Так и скажи!
Твоя правда привела тебя туда, где ты сейчас. Ты сам себе судьбу накалякал! Ты живёшь в стоп-режиме, в режиме мечты. В иллюзиях ты живёшь! В чёткой бредовой концепции с устойчивым логическим скелетом! И на этот скелет ты щедро налепливаешь вычурное мясо своих искажённых интерпретаций.

Ай, скажу проще и понятнее: твоё «сейчас» должно быть важнее твоего «завтра». И это разумно. Иначе просрёшь своё сейчас! А до завтра, если и доживёшь, оно станет «сейчас» и снова будет просрано! И ты как ослик за морковкой. Морковка перед носом. Великий самообман человечества! Счастье внутри нас! Здесь и сейчас! А не где-то там, когда-то там. Да, мечты должны быть, но ты в них живёшь! Понимаешь, в чём разница?

ЗАЙЦЕВ: Я сейчас, как дебил, должен сказать: Ага!?

ЖАБОНЯН: Да как хочешь! Главное, чтобы ты понял и сделал выводы для себя. А дальше – это уже твой выбор.

ЗАЙЦЕВ: Как-то давите вы на меня.

ЖАБОНЯН: Да вы не подумайте. Не воспринимайте это как акт иконоборчества. Я ваши святыни не трогаю. Поклоняйтесь и дальше своим персональным Богам! Упрочняйтесь в своём небрежном мышлении, наспех сформированным кривыми лидерами мнений с неконтролируемыми, спонтанными эмоциями. А лучше, Захар Яковлевич, думайте сами, решайте сами и внимательно смотрите по сторонам: фиксируйте, складывайте, вычисляйте. Только и всего!

ЗАЙЦЕВ: Всего-то так просто? Только вот чтобы думать самому, по настоящему думать, а не думать, что ты думаешь, нужен мозг! А чтобы решать, по настоящему решать, а не быть в иллюзии выбора, нужна воля! А по сторонам смотреть, не просто смотреть, как кретин, а фиксировать, нужна концентрация внимания и осознанность. И энергия, в конце концов! У меня сил хватает только, чтобы с работы до дома доползти. И где мне всё это взять?

ЖАБОНЯН: Прокачать!

ЗАЙЦЕВ: Как?

ЖАБОНЯН: Постепенно! Опытом ошибок трудных. Долгий процесс и болезненный.

ЗАЙЦЕВ: А-а! А жить когда?

ЖАБОНЯН: Сейчас!

ЗАЙЦЕВ: Понятно.

ЖАБОНЯН: Ну, ясно. Попытка внезапно просветлеть и волшебнейшим образом вытащить себя за волосы из болота закончилась, не начавшись.

ЗАЙЦЕВ: А было бы странно, если бы произошло маловероятное событие.

ЖАБОНЯН: Маловероятное – это потому, что вы сами так решили. А странно всегда то, что именно для нас странно. Жизнь – это больше процесс, чем результат.

ЗАЙЦЕВ: Затянулся у меня процесс. Процесс начальных стадий.

ЖАБОНЯН: Если жизнь очень условно разделить на активные и пассивные циклы, ну, скажем: зоны бытия и зоны развития, которые чередуются. Ты мысленно живёшь в зоне развития, а по факту застрял в зоне бытия.

ЗАЙЦЕВ: То, что застрял – это да. Тут спорить не буду.

ЖАБОНЯН: А кто в этом виноват?

ЗАЙЦЕВ: Система!

ЖАБОНЯН: Да вас, оказывается, можно одним вопросом диагностировать.

ЗАЙЦЕВ: А что, я не прав?

ЖАБОНЯН: В своей собственной правде вы правы, но эта правда не даст вам дальше двигаться. Позиция ребёнка!

ЗАЙЦЕВ: Да, вы правы. Эмоции! Я ведь, так не считаю, конечно, но очень хочется.

ЖАБОНЯН: Жениться тебе надо!

ЗАЙЦЕВ: Да я, как бы, уже состою. В некоторых... Так сказать, регулярных отношениях.

ЖАБОНЯН: Ну вот и правильно! А то все эти. Эмоционально-чувственные качели от банальных омерзительно-постылых мирских забав до запутанных заумными словами таких же простых интенций. Короче! Заземлись! Для начала. Так что спрячьте ваш псевдодоминирующий тон, основанный на пластмассовых превентивных мерах. И побольше решимости. А то со своим низким тестостероном так и до предателя рода скатиться недолго!

ЗАЙЦЕВ: Вам бы не помешало сглаживать углы. Всё-таки не в подворотне. А я так понимаю, деловой этикет и чувство такта не имеет никакой ценности в этих мрачных стенах?

ЖАБОНЯН: Да ты бабскими ходами двигаешься, а еще к себе уважение требуешь! Не надо по столу кулаком хлопать, если тестостерона не достаточно, а то как-то комично получается. Да и не всегда нужно делать паузу в речи. Ты своими театральными паузами пытаешься придать серьёзности себе и сказанному, ждёшь восхищения и уважения, а по факту – одни насмешки! Ты смешон для таких громких слов! Поэтому в твоём случае нужно схлопывать паузы, чтобы туда колкости не залетали!

Все проблемы из детства! Тебя предали ещё в детстве: воспитывали уважение к женщинам, растили для управления и пользования, и даже на съедение женщинам. Оттого ты всё время боишься быть съеденным.

ЗАЙЦЕВ: Совершенно точно! По природе я не хищник. Ваша агрессивная коммуникация, как пупочная грыжа, сильно вываливается из рамок приличия.

ЖАБОНЯН: То, что ты называешь агрессией – всего лишь неудобная правда. Тебе заложили ведомость, отшибли всю самостоятельность, били по рукам за инициативу, не научили пользоваться собственными интересами. Делали из тебя винтик, а не хозяина своей собственной судьбы. Винтик, который ещё и будет задушен гайкой. Вот так общество лишается ценного участника, который мог бы сделать существенный вклад и ускорить эволюцию человечества. Но серые кардиналы сдерживают развитие. И вот из заготовки с тебя слепили нужную деталь для социума – пазл. А сам то ты кто? Кто ты для себя? А я отвечу! Ты во всех смыслах хронический банкрот! Может это обидно? Зато честно!

ЗАЙЦЕВ: Как это вы меня тут расчленили и препарировали. Прополоскали прямо всего! Людям свойственно упрощать людей. Так устроена психика. Вешаешь ярлычок на человека и видишь его плоским и простым! Придумываешь ему примитивный бэкграунд, даже некую псевдоисторию. А потом вдруг, когда он выпячивается из твоей картинки, ты так сильно удивляешься: Это так на него не похоже! -  восклицаешь до жути оторопевший «Ты». А что не похоже? Твоя фантазия на него, настоящего, непохожа? Странно, правда? А не по другому ли должно быть? Всё исказил ты сам. В вашем случае – сама. Так что это фигура речи.

ЖАБОНЯН: Как то и без ваших уточнений понятно. Или это вы так стебётесь?

ЗАЙЦЕВ: Да бросьте. Ну так вот. А его, со всей ему принадлежащей историей, ты и не знал. Он был для тебя удобным пазликом, простым и понятным стереотипом. Он купался там, где ты, и не плавал. Он варился совсем не там, где ты. Оттого ты и придумал его. А он совсем другой. И не похож тот образ Его, живущий в твоей голове, на его подлинного. Он оказался реальный: многомерный, в разных ипостасях, с кучей масок и множеством трещинок, со своим целым внутренним миром. Ты его у себя в голове нарисовал как кружок, овал и четыре ветки, а оказывается, он в таком высоком разрешении, так много пикселей! Я вот сейчас говорю не с вами, а с моим представлением о вас. И с этим миром взаимодействую не на прямую, а через представление о нём, через свою ментальную карту.

ЖАБОНЯН: Какую карту?

ЗАЙЦЕВ: Ещё раз говорю: мы живем не в мире, а в образе мира. Взаимодействуя с окружающим пространством, мы взаимодействуем с его моделью о нём. Общаясь с человеком, мы общаемся с представлением об этом человеке, с той моделью, которая сформировалась при знакомстве, некое реноме. И живёт образ первого впечатления в нашей голове. Да и сами себя не зная, мы являемся образом себя. Наше сознание выступает в качестве посредника и не даёт нам напрямую воздействовать с реальностью. Ну, это как в физике: предмет с предметом на атомарном уровне никогда не соприкасаются, а действуют электромагнитные поля, которые отталкивают предметы. Понимаете?

ЖАБОНЯН: Ну, знаете, это уже совсем за гранью! По-моему, это перебор. Я, наверное, пойду на балкон, воздухом подышу, а то как-то вы быстро перевоплотились. Второй мозг себе отрастили, что ли?

ЗАЙЦЕВ: Ещё один испугавшийся правды?

ЖАБОНЯН: Вы это кому сейчас сказали?

ЗАЙЦЕВ: Ой, да даже не знаю! Нас ведь здесь так много: аж два человека! Наверное, себе или воображаемому собеседнику. Ну, точно никак не вам, вопреки логике диалога.

ЖАБОНЯН: Это вы так шутите или бредите?

ЗАЙЦЕВ: Это я вам наглядно показываю, что получается, когда отвечаешь на риторические вопросы, которые задают как не риторические. Нет, я конечно, понимаю, что задавая вопрос, вы так технично пытаетесь возвысится, но это дешёвый трюк, а значит слабая попытка.

ЖАБОНЯН: А! Так вы сумничали, ещё поиздевались и при этом унизили! И снова сумничали!

ЗАЙЦЕВ: Не хотел прямо, чтобы так. Но вышло, как вышло! Так-то я излишне вежлив, но не сочтите за бесхребетность.

ЖАБОНЯН: Ясно. Ну, чего вы боитесь мне и так уже давно понятно. У вас даже голос дрогнул на слове «бесхребетность». Чувствуете, какой эмоциональный заряд? Вы же даже сами себе не верите. Психосоматика вас предательски выдаёт. Ты слишком сладкий, вот и жрут тебя все подряд, кому не лень. Слишком много утрированной дикции и вся эта твоя тошнотворная лилейность.

Вы же из тех, кому наступили на ногу. А он: «Комфортно ли наступившему и не мешаете ли вы?».
 
ЗАЙЦЕВ: Обычно  это бред и юмор, но если вы парите в высоких состояниях, то  это норма.

ЖАБОНЯН: Ах, вы парите! Ну-ну! А это не доброта! Это слабость или сектантство!

ЗАЙЦЕВ: Вам не понять мою нейрохимию!

ЖАБОНЯН: Боже, какой сложный механизм! Да вы блефуете! Паранойя.

ЗАЙЦЕВ: Нет, это интуиция! Это плод моих галлюцинаций. На истинное суждение я не претендую.

ЖАБОНЯН: Вы боитесь даже претендовать! Вы слишком мягкий и, судя по всему, даже не служили в армии!

ЗАЙЦЕВ: Ну, гнев-то я изобразить могу, когда надо! А в армии не служил. Скажем так, по идейным соображениям: не очень хочется ипотеку с кредитными деньгами защищать. А это всё, чем я владею в случае чего. Ну вот, предположим, война! И чего мне защищать? Ненавистную ипотеку? Кредитные долги? Хозяина-работодателя? Кровососа, каких свет не видывал. Быть может, токсичных, пробуханых и солевых соседей?

ЖАБОНЯН: Родных и близких!

ЗАЙЦЕВ: Вот! Правильно! Родных и близких! А значит что?

ЖАБОНЯН: Что?

ЗАЙЦЕВ: А значит, мне армия нахрен не упала! Вот что!

ЖАБОНЯН: Да-а. С такими рассуждениями нас и без войны захватят!

ЗАЙЦЕВ: Не захватят. Нас уже свои давно позахватывали!

ЖАБОНЯН: Работодатели у вас кровопийцы! А ничего, что они же зарплатодатели?

ЗАЙЦЕВ: Само-собой! Иначе уж ни в какие ворота! За спасибо? Ну, спасибо! Был бы хвостик – повилял!

ЖАБОНЯН: Ну ничего себе! Какие таланты пропадают! Самородок! Его бы на сцену, а он в макулатуре средь заплесневелых бумажек тухнет! Вы слишком яркий для своих чёрно-белых листов. Вы же, как начинающий шизофреник с богатым воображением, пытаетесь изъясняться сочными метафорами. Вам так важна словесная обёртка?

ЗАЙЦЕВ: Верю в то, что повседневная речь определяет наш быт. Вот что же вам мешает добавить краски в вашу пресную речь?

ЖАБОНЯН: А она у меня нисколько не пресная. Я даже верю, что местами моя разговорная речь имеет оттенки литературной.

ЗАЙЦЕВ: Значит, по вашей же логике мы с вами оба шизофреники! А ваша вера слегка странная. На лицемерие похоже. Это как убивать человека и при этом не использовать ненормативную лексику. Высшая степень лицемерия! Мне это напоминает высокопоставленных деятелей из разных сфер. Вы, скорее всего, неосознанно повторяете за ними. Но вы, наверное, не в курсе, что, копируя форму, не изменишь содержание. Вы можете нарядится в костюм, допустим, Сталина, но при этом вы же им не станете. В том смысле, что внутрянка не изменится. Самолёт из веток не полит! Настоящего оригинала нет, а копия из ветоши ничего не стоит. Копируя, не поменяешь качество. Как был тенью, так ей и останешься!

ЖАБОНЯН: Я не поняла? Это мы сейчас с вами ролями, что ли, поменялись? Рокировочку я прозевала?

ЗАЙЦЕВ: Да расценивайте, как хотите! Мы с вами, конечно же, существуем в разных плоскостях. У нас разные ценности. Вы с лёгкостью обесцениваете мои достижения, я – ваши. Да что там обесцениваете, вы прямо-таки выворачиваете в минус! Так мы ни к чему не придём. Мы одно и тоже меряем своими мерками. Нам бы с вами договорится, в чём колбасу измерять: в килограммах или сантиметрах?

ЖАБОНЯН: С колбасой-то понятно, а с мироощущением как быть? Тут только на ощупь.

ЗАЙЦЕВ: Тогда будем и дальше топоры с лопатами взвешивать, а макароны с рисом считать.

ЖАБОНЯН: А может, просто купите квартиру без разговоров? Желательно без всяких этих ваших около научных философских рассуждений.

ЗАЙЦЕВ: Не получается!

ЖАБОНЯН: А вы попробуйте! Давайте уже как-то зафиналим, а то наша с вами дискуссия изрядно затянулась и переросла в нечто иное. Да и у меня на очереди важный посетитель. Вон, видите, уже охрана на парковке протискивается.

ЗАЙЦЕВ: Опять торопите. А я, значит, не ва-а-ажный! Ладно. Попробовать-то можно, но что же я себя первый день, что ли, знаю? Да и вы, я смотрю, от меня не сильно-то отстаёте!

ЖАБОНЯН: Что верно, то верно! Что-то вы на глазах самоусложняетесь. Сначала детские вопросы мне задавали, а теперь уже вдруг учить меня вздумали!

ЗАЙЦЕВ: Удивляйтесь! Вам это к лицу. Меня это даже забавляет. Я в силу своих, так скажем, особенностей психики, выражаясь проще: хапанул чужой опыт, прогулялся по чужим точкам сборки. Вам не понять! Да что там не понять. Вы даже понятия не имеете, о чём я говорю. Даже отдаленного представления.

ЖАБОНЯН: Вот ведь понахватался! Удивил прямо-таки! С ума сойти! А вы, кстати, не боитесь с ума сойти?

ЗАЙЦЕВ: Я боюсь, что я уже давно сошёл с ума, но не знаю об этом!

ЖАБОНЯН: Вы меня пугаете!

ЗАЙЦЕВ: Вот-вот, такие дела! Я иногда себя и сам пугаю. И это. Я вам долг возвращаю. Какой привет, такой ответ! Зеркалочка! Моя личностная формула, увы, вам недоступна ни в плане понимания, ни уж тем более в плане реализации. Всего вам хорошего, успехов, сил и удачи! А вот и подпись!

ЖАБОНЯН: А деньги?

ЗАЙЦЕВ: А вот и деньги!

Жабонян немного удивилась и подумала: «Каждый посетитель ещё более странный, чем предыдущий. Но главное – сделка состоялась. А то, что новая дурка продолжает полнится недообследованными новосёлами, так это теперь их проблемы или счастье. Это уж на их усмотрение. Весёлого им соседского сосуществования и благотворного взаимодействия в их дружном вспыльчивом коллективе.»