Из поэмы Поэты-3 12

Словами-красками в тон рифу
написан был "Автопортрет".
И сказанное сочно в рифму,
значительный взошёл Поэт.
Он без метафор обошёлся,
вытряхивая в троп кошёлки.
Бросал в пучину якоря.
Светила странная луна
и освещала повороты
в отборе самых смелых фраз.
Переводил его Парнас
составом всем Поэто-роты:
"Мартынов, Межиров и Алигер
и Слуцкий с Милем например".

"Ловя победы в лёгких битвах
к несчастным жертвам слеп и глух,
любил смотреть он на убитых
и тем испытывать свой дух".
На нас война взвалила бремя,
как будто это в наше время –
темнеет с ходу синева.
Привёл я Палькина слова –
Поэта искренней печали,
как перестроечный момент.
По-своему был прав Поэт.
Слова собою означали:
– Куда-то делись совесть, честь.
Его предвидений не счесть.

Богатыри не мы, однако.
Нам далеко до них, друзья.
Сменились в синем небе знаки,
которых разгадать нельзя.
А мы стараемся напрасно,
развесив флаги все на прясло,
идём безнравственной толпой,
все подгоняемы судьбой.
В презрении по горло в сути,
не понимая – для чего?
Не привнося в Мир своего,
становимся с годами лютей,
непомнящих, увы, родства
в тяжёлый праздник торжества.

Устроен шабаш был в кафешке
по поводу столетья ГА.
Заснято у меня на флэшке,
смотреть спокойно то нельзя.
Пилотов старость подкосила
и надсмехается Россия,
лишила подлая ума,
их зрение застила тьма.
Такое вам, Поэт, не снилось...
Столы прогнула водка, снедь.
Противно было мне смотреть,
как пьют не чокаясь унылость.
Шёл алкогольный разговор,
меня не видели в упор.