Закавыченное

…пока я не насмерть убит,
не изгнан, ещё не посажен,
кому-то зачем-нибудь важен,
почти не потерян как вид,
как отзвук себя самого
с обоймой опасных привычек:
без скобок, стыдливых кавычек,
знать, рано чертить «Итого…»

Мандраж, подколенная дрожь –
давно тривиальное дело.
Для всех – настежь всё моё тело,
лишь душу, будь добр, не трожь!
Что кем-то непринят всерьёз,
не теми, не так перемолот,
что завистью ржавой исколот –
не лью ни соплей я, ни слёз…

Прозрев «наш» воинственный «мир»,
его приписные «законы»,
смешны, право, недо-Нероны,
ничтожен, убог лже-кумир,
но, новых – Господь, огради! –
творить, извлекая из праха.
Пусть Благость, стартуя от паха,
заполнит пустоты в груди,

взбодрит разведённую кровь,
чтоб я, «вновь» доверившись Мифу,
стал чаще бы пользовать рифму
с удобным никнеймом: «любовь».
Авось, наконец-то явлю
своё чутко спавшее Нечто.
Коль повод найду, то беспечно
себя, наконец, возлюблю...

Катясь с горки сваленных лет,
маршрут изменять не пристало.
Хоть вер и надежд стало мало,
вдруг, сдуру слетятся на Свет?
Не зря ж я пристрастьям былым,
столь искренне клялся-божился!
и бес под ребром, вон, прижился,
и сладок Отечества дым,

и, местных «лесов» бурелом
по-волчьи мой нюх не тревожит.
Там – Нечисть – себя изничтожит,
поможет ли кто… Поделом!
А мне-то, куда примерять,
на кой, – амплуа «санитара»?
Я, сытый домашний волчара.
Чай, поздно по чащам шнырять.

Позиций, однако, не сдав:
присвоенных, приобретённых –
ни баб не предам предпочтённых,
ни взятых на память «октав».
…В замочно-несмазанный стих
продолжу совать слов отмычки.
Расставлю капканы-«кавычки».
Логично. Куда же без них?