Крюшон

    Рассказ написан на основе реальных событий и передан абсолютно точно, так как
автор принимал в нём непосредственное участие. Донбасс Макеевка 1978г.

   Маленькая, тесная кухонька в однокомнатной хрущёвке, подаренной на свадьбу родителями невесты, в этот осенний, прохладный вечер казалась Сашке тёплой  и бесконечно приветливой. Ничего лишнего в ней не было, а умело расставленная хозяйственной тёщей мебель производила впечатление семейного, пусть и совкового, но довольно уютного гнёздышка. Сегодня Сашка сидел на кухне совершенно один. Его молоденькую, беременную  жену Олю мучил предродовой, жуткий токсикоз и она почти не вставала с постели. Молча глядя в тёмное окно и отхлёбывая горячий чай из недолитой доверха чашки, Сашка размышлял обо всех привратностях, которые свалились на его голову со скоротечной женитьбой и приходом сильного, буквально мальчишеского чувства к удивительной и очень милой девушке, а теперь жёнушке, Оленьке.
    - Всё, пожалуй пора и бай-бай... - негромко проговорил молодожён и поставив немытую чашку в раковину посудомойки, направился в спальню к жене. Тихонько, что бы не потревожить её зыбкий сон он протиснулся под одеяло и замер на краю двухспальной, семейной кровати внимательно прислушиваясь к её ровному дыханию. Сон навалился мгновенно.
    - Са-аш, Саша-а... - разбудил Сашку негромкий голос жены.
    - Да, Оленька! - парень, несмотря на глубокий сон молодого, здорового мужчины, отреагировал довольно быстро и приподнявшись на локте был весь внимание.
    - Са-аш, я не могу заснуть! Знаешь чего я хочу?... Крюшона. Помнишь мы пили как-то у Моховых? Их тесть привозил откуда-то...
    - Да-да помню... Какой-то сладкий напиток. Вишнёвый что ли?... Но где же его можно достать в три часа ночи, Оленька?...
    Минут пять они лежали молча в абсолютно тёмной, занавешенной тяжёлыми портьерами комнате. Затем Сашка почувствовал как сурпруга поправляет подушку и принимает полусидячую позу, означающую что сна нет и в ближайший час увы, не предвидится.
    Полежав ещё несколько минут, озадаченный парень сел на кровати, включил ночник и с трудом пытаясь прогнать остатки сна, принялся лихорадочно размышлять о том, есть ли вообще возможность сбить мысли беременной супруги с этого проклятущего крюшона. Или по крайней мере заменить его какими-нибудь солёными огурцами, грибами..., патисонами в конце концов!...
    - О-оль..., а может тебе огурчика солёненького принести? Или эту... барбариску?
    Но Оля не отвечала. Тишина становилась невыносимой и Сашка впрыгнув в мягкие, комнатные тапки проворно вышел на кухню, где не включая света подошёл к окну и уставился на тёмную, освещённую редкими фонарями, мокрую улицу. После некоторого тяжкого раздумья риторические вопросы «что же делать?» и «куда бежать за мистическим крюшоном?» в его сонном мозгу всё так же принципиально не находили никакого ответа. Но и возвращаться в спальню к страдающей от токсикоза Оле он не решался.
    Было 2.36 ночи, когда одетый в тёплую демисезонную куртку Сашка вышел из полутёмного подъезда и буквально потопал куда глядят глаза. Прикрыв капюшоном коротко стриженную голову и подняв воротник что бы моросящий холодный дождик не заливал за шиворот, он бездумно шагал по взмокшему тротуару нехотя обходя выбоины и мелкие, ещё редкие лужицы. Отановившись на перекрёстке под мигающим светофором он впал в такую безмерную тоску, что ещё немного и его попросту стали бы душить слёзы настоящего отчаяния.
    Поглощённый тяжёлыми мыслями молодой полуночник не заметил как его осветили фары подъехавшего сзади автомобиля с ярким, зелёным глазком на лобовом стекле.
    - Доброй ночи парень... Может куда ехать надумал? А то смотри, я свободен.
    Подойдя к открытому стеклу водительской двери Сашка помотал в стороны головой и ещё ниже опустил голову. Однако водитель не уезжал. Расхожее мнение о том, что лучшими психологами в мире являются таксисты и официантки находило своё беззаговорочное подтверждение. Сумев разговорить впавшего в уныние Сашку таксист мгновенно сообразил какое горе постигло молодое семейство.
    - Слушай, садись-ка мужик в машину, у меня кажется есть идея, где мы можем достать этот твой пресловутый крюшон.
    В здании железнодорожного вокзала, несмотря на глубокую ночь, было людно и не по ночному шумно. Люди тащили чемоданы и сумки, толпились у билетных касс и в ожидании своего поезда сновали по перону освещая лица огоньками дымящихся сигарет. Вокзальные громкоговорители напоминали об оставленном кем-то багаже и объявляли приход следующего ночного поезда. Мельтешащие повсюду пассажиры жили своей, отличной от сонного города жизнью, абсолютно не замечая друг друга. Прошло более часа.
    - Будьте остророжны, на первый путь подходит пассажирский поезд Ленинград-Кисловодск, нумерация вагонов с головы поезда..., - объявил голос вокзального диктора, когда прыткий таксист дёрнул за рукав зазевавшегося Сашку - Это наш, пошли!...
    Вагон ресторан давно был закрыт, а в его окнах не проглядывалось ни малейшего огонька, но всезнающий водитель быстро нашёл нужного в поезде человека и уже через пару минут, через открытую дверь заведения железнодорожного общепита, был подан целый ящик вожделенного вишнёвого напитка на каждой бутылке которого красовалась ничем не примечательная, овальная этикетка с надписью «Вишнёвый напиток Крюшон». Сашка готов был расцеловать таксиста и никак не мог унять своего восторга от благополучного исхода фактически безрезультатного ночного приключения.
    Тихо открыв входные двери и не разуваясь пройдя на кухню, Сашка осторожно поставил на стол ящик крюшона и побежал вниз расплатиться с таксистом. Чаевых улыбающийся водитель категорически не взял и только крепко пожал молодожёну руку, как бы наставительно говоря — учись парень, семейная жизнь всегда будет требовать от мужика солдатской смекалки и максимальной находчивости.
    Чувство которое испытывал в этот ночной час Сашка нельзя было передать словами.
    - Это он, он, Сашка!..., настоящий мужчина и муж!... Это он сумел совершить почти невозможное и теперь никто не посмеет укорить его в недостатке любви к жене и неопытности!
    Наполнив до краёв пенящимся крюшоном вытащенный из кухонного шкафа огромный,  резной фужер он внёс его в полутёмную спальню, освещённую тусклым ночником и сев возле кровати перед спящей супругой, тихо позвал:
    - Олюшка-а... О-оля, смотри что я тебе принёс...
    Его рука с налитым до краёв фужером крюшона чуть дрожала от переполняющих сердце чувств, а широкая, мальчишеская улыбка никак не хотела сходить с довольного лица. Чуть приоткрыв глаза и привстав с постели Оля осторжно взяла запотевший бокал и отхлебнув несколько глотков отдала его назад мужу со словами:
    - Спасибо Сашенька... Я почему-то думала, что у него совсем другой вкус.
    Повернувшись на другой бок девушка безмятежно засопела оставив ошеломлённого мужа в совершеннейшей прострации. Посидев ещё немного у кровати, глядя на разбросанные по подушке волосы и затылок спящей супруги, он медленно поплёлся на кухню.
    До утра Сашка так и не заснул. Он сидел в уютной, тесной кухоньке допивая третью бутылку треклятого крюшона, а его взбудораженный ночным происшествием мозг, не имеющий абсолютно никакого семейного опыта, буквально плавился от недопонимания женской, не имеющей ничего общего с общепринятой логикой сущности. Но зато теперь он осмыслил то необходимое каждому мужчине правило, которое некоторые берут за основу только в зрелом, имеющем большой опыт возрасте —  свою женщину, нужно не только любить, но и по возможности суметь понять.