Сарай

Квартал состоял из щитовых 2-этажных домиков народной стройки. Птицы с высоты полёта могли видеть ровные квадраты крыш с трубами печного отопления. Вокруг домишки окружали небольшие палисадники с неизменными кустами крыжовника и всевозможной смородины, зарослями Мальвы, островками Золотой розги и Золотых же шаров. Незанятую территорию захватила мелкая кудрявая почвопокровная травка с малюсенькими жёлтыми куполами созревших семян к середине лета. Там, где она вытаптывалась, пролегали песчаные дорожки. Некоторые из них вели к сараю или, как его метко называла моя бабушка, "дровянику", поскольку основной функцией этого сооружения было хранение дров, запасённых жильцами на зиму.
Именно, этот сарайчик составлял одну из точек притяжения моего дворового детства. Нас тянуло туда как магнитом. Поднимаясь по длинной лестнице на второй этаж сарая в его галерее мы доверяли друг другу тайны, писали песенники и распевали песни оттуда, а зимой бесстрашно прыгали с крыши в глубокие сугробы. Летом сараю тоже находилось применение: об его стены колотились мячи, стены сарая расписывались цветными мелками, в очерченный круг летели и "ножички", вот такой был у нас дартс.
Но однажды всё переменилось.
В квартире над нами жила "сказочная" семья, только там была не падчерица, а пасынок, но вот мачеха была типичной сказочной мачехой: надменно-кичливая с вечно злым выражением на красивом лице. Когда мы переехали в этот дом, и родной сын и пасынок - Николай были уже взрослые, лет обоим было немного за двадцать. Мне так кажется, что от отношения в семье прибился парень к улице, стал выпивать и однажды попал в пьяную драку. В далёком детстве своём, пока была жива родная мать, он занимался боксом, был физически крепок и в драке нанёс кому-то тяжкие повреждения, ну, и, естественно, загремел в  тюрьму. Комнату его сразу же занял родной сынок Юрий, редкостный лоботряс и недоросль - денег в семье было немеряно, и он кочевал из института в институт, нигде подолгу не задерживаясь.
С ним связана довольно забавная история, которая сохранилась в моей памяти.
Около дверей каждой квартиры лежали так называемые "половики" - резиновые коврики для вытирания ног. Наш был очень тяжёлый, чтобы протереть пол под ним, мы с мамой вдвоём еле сдвигали его. Не помню, что этот Юрий ляпнул, проходя мимо моей бабули, которая выглянула в этот момент из-за двери (я, десятилетняя, как раз выходила погулять во двор), но разбесил он её конкретно. И вот я, как в замедленных съемках, вижу, как она легко, как пушинку, за один угол поднимает тяжеленный половик, раскручивает его над головой и, как бумеранг, запускает в супостата. Счастье его, что успел он пригнуться, и половик просвистел над глупой башкой, начисто бы снесло. А не надо болтать пожилым людям всякие гадости )
Остальная часть моего рассказа будет трагической, предупреждаю сразу: берегущим нервы лучше и не читать.
Через год Коля вернулся из тюрьмы, но ночевать ему было негде, комната была занята, и он ушёл ночевать в сарай. Ночью сарай загорелся, а утром нашли обугленный труп парня. Остаётся только гадать, что же случилось: то ли родные подсыпали ему что-то, чтобы тот уснул, а затем подожгли сарай, то ли он выпил и уснул с сигаретой, что в общем-то маловероятно, потому что был он такой силищи, что очнувшись мог бы дверь сарая выбить. Не знаю, знаю только одно, что если бы нашлось ему место в доме, такого бы не случилось. Отец Николая всегда заигрывающе здоровался со мной, как с чужим довольно развитым милым ребёнком. После похорон Коли, через некоторое время, он, столкнувшись со мной на улице, как всегда, подмигнул мне и сказал: "Привет", но в ответ услышал: "А здороваться с Вами я больше не буду". Он слегка отшатнулся от меня, лицо его как-то посерело, но мне хотелось отомстить за Колю. Больше мы с ним никогда не общались.
Сарай долго ещё зиял дырой, обрамлённой чёрными потрескавшимися досками. Потом их, конечно, заменили, сарай отремонтировали, но больше он уже не был нашим любимым местом для игр, нам и проходить-то мимо него было страшно.