кентавр

не привлекался, не состоял, а в школе на «будь готов»
твердил – болгарский курю опал, но буду всегда здоров,
врагов не нажил, забыл друзей, курю молодой бамбук,
седой потрепанный книгочей, давно запутавшийся, ничей
ценитель бесцветных букв

вот так живу – то мусолю плешь, то множу печаль на два,
виню винительный свой падеж из чистого плутовства,
черна в дурной голове дыра – пожарный рукав пришей,
и пацаны с моего двора да вся советская детвора
в войнушку играют в ней

и всё как будто бы да, но нет, а если и да – не то,
и сам я кто – заурядный дед пихто, полуконь в пальто,
очки надену, пойду смотреть, как суетный мир живуч –
дома в сугробах стоят на треть, но в уголь ночи вплавляет медь
несмелый, но острый луч

я сам несмел, потому что стар (поэт бы сказал – зане),
безумца спящего аватар, а лягу в кровать, так мне
приснится – в море стоит стена среди ледовитых плит,
на ней написаны имена – гиперборейские письмена,
похожие на санскрит

пустое дело тебе, шуту, разгадывать, что есть что,
под сенью вздорных девиц в цвету ждать Годо ещё лет сто,
покуда ястреб живым пером рисует круги, чудак,
как будто пишет стихи в альбом по-русски чёрным на голубом,
но непостижимо так