Моя юность

Закончен класс девятый, в Кунью еду,
Убогое и мрачное  жилище.
Тут зашатается любое кредо,
Как будто  побывал на пепелище.

Отосланы в мор.школу документы,
Пока что, как всегда, считаю дни,
А на досуге начищаю позументы,
«когда же приглашение ,черт возьми».

Но вот и столь желанная бумага!
Пожитки, чемоданчик, скоро – в путь.
Ждет Пярну, мне теперь нужна отвага,
Тревога и восторг сжимают грудь.

***
Пярну – июль 1957

Стоял я у открытой двери,
Вагон размеренно стучал по рельсам.
Он убеждал меня: «Ты должен верить!»
Я это ощущал своим блокадным тельцем.

К перрону в Пярну «подплывали» на рассвете.
Явилось понимание прозрения,
Что новый мир меня не ждет в карете,
Трудом и разумом переборю сомнения.

Шагал по Калеви, булыжником мощеной,
Интуитивно направляясь к цели.
В матросской школе стану я лощеным,
Как Лондон Джек, и обойду все мели.

Вот особняк пред живописным  сквером,
А в центре сквера – Койдула Лидия.
Меня морскому здесь научат делу,
Немного поостудят эйфорию.

Был принят я на факультет матросский,
Мне форму вожделенную надели.
Борщём и макаронами по-флотски
Я был доволен многие недели…

Перед началом курса обучения
Курсантов отвезли в колхоз работать:
Собрать картофель под дождем – мученье,
Гораздо легче ту картошку лопать!

Вернулись в Экипаж и приступили к делу
ППСС: (как не столкнуться в море),
Спортивный зал для укрепления тела,
Английский ,навигация, танц-поле.

Бокс, астрономия, муштровка,
Судов устройство, типы якорей,
В учебном корпусе – приличная столовка,
Которая влекла к себе друзей.

А в мае был парад по улицам курорта.
В перчатках белых, с  блеском в башмаках,
Мы прошагали весело до порта…
Купринский Ромашов мне грезился в мечтах…

***
Школа мореходного обучения. Пярну (июль 57 – июль 58)

Мой поезд прибыл в Пярну рано утром,
Из репродуктора звучала песнь:
«Папа создан, чтобы  плавать,
А ты, малыш, чтобы петь»

Наш спальный корпус был на Барбаросса,
Учебный же  на Калеви стоял.
При поступлении не обошлось без кросса. 
Я выдержал, при беге не упал.

Так начались морской учебы будни,
Я, как всегда, старался быть в строю.
Подрос, окреп и, помня про миг судный,
Не позволял ни в чем замазать честь свою.

Морскую практику прошел в Балтийском море
На парусно-моторной шхуне «Вега».
По окончании школы, направление- Север
В Мурманск, туда, где много снега.
 
***               
Барк парусно-моторный «Вега» -
Мечта былых и снов, и яви.
Стоял, привязанный у брега,
Слегка качаясь в снежной хляби.

Из Пярну сей вояж начался, -
Морская практика  курсантов.
Я был средь них и вот – дождался
Штормов и лазания по вантам.

Декабрь – штормовое время,
Познать мне это предстояло:
Не ведал я, какое бремя
Судьба изменчиво вещала.

Едва лишь мы из бухты вышли,
В просторы моря курс наметив,
Из ниоткуда ветер  пришлый
Разбушевался, нас приметив.

Шторм был сравнительно убогий,
Нам, «необстрелянным» казался,
Как Посейдона окрик строгий,
Когда он с нимфами ругался.

«Но кто из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не валялся?
Их мало с крепкою душой,
Кто трезвым в качке оставался»

Морской болезнью  испытание увы,
Я плохо перенес,
Я маму вспоминал в отчаянии,
С кормы перебегая в нос.

Все в этом мире не стабильно:
К  утру стих ветер озорной,
Страдания давший нам обильно,
Вернувший радость и покой!

Пройдя сквозь первую невзгоду,
Себя мы стали ощущать
Волками моря, в непогоду
По-волчьи выть, а не стонать.

Морская практика учила:
Стоять на вахте, курс держать!
И даже, если замутило –
Работу делать, не стонать!

Глас боцмана гремел в аврале:
«Поднять,  канальи, паруса!»
По вантам резво мы  взлетали,
Внизу оставив пояса.

Меж мачтами сновали чайки,
Я ноковым на рее был.
Сосед мне крикнул: «Шкот подай-ка!»
Я передал, он уронил.

***
Мы посетили Лиепаю, Ригу, Таллин,
Вернулись в Пярну, завершив кольцо.
Мы полюбили Музу дальних странствий,
Эола ветер нам ласкал лицо!

Перед отъездом в Мурманск я заехал к маме,
Из Куньи в Холм они опять попали.
Я так мечтал поставить точку в драме,
Которую они себе создали,

Но я бессилен был, хоть что-то изменить,
Какими средствами мог я  исправить горе?
Я к месту службы должен был спешить:
Меня призвало Северное море.

***
Шпицберген
Морозной очень теплой ночью
Мы подошли к причалу Баренцбурга.
Пришвартовались к кнехтам прочно,
Снег падал густо, завывала пурга.

Я был назначен в караул у трапа.
Мне было холодно, хотелось спать.
Тяжел был сон, ну, как медвежья лапа,
Сумел же я до смены достоять.

При просветлении предстала  мне
Безрадостная серая картина.
Чуть веселей - у Горького «На дне»
И много лучше только у Мальвины:

Причал и краны – в угольной пыли,
Повсюду беспорядок, хлам, отбросы,
Отвесные утесы, ледники вдали
И черные  в  угле топорщатся торосы.

Огромных децибелов звук
Порой гремел над гладью океана.
Я догадался, это глыбы вдруг
Оторвались, устроив канонаду.

Наш ship, по званию «Новая Земля»,
Дремал смиренно, поглощая уголь,
Скрипели руки кранов, пронося
Свою добычу с вагонеток в трюмы.

Под вечер судовой старпом
Меня послал на берег с капитаном.
Я нес в коробке семгу, сыр и ром,
Кубинские сигары,  мед в стакане.

Мы подошли к границе, городок
Блистал рекламой, яркими огнями.
Контраст неизмеримый, я не мог
Не привести сравнение с нашей  "дрянью".

Норвежские таможенники нас
Приветливо и  вежливо встречали.
В коттедж сопроводили, глаз
Фиксировал рекламы как  скрижали.

Увиденным  я был ошеломлен,
Унижен, за державу огорчен,
Культурой обхождения восхищен,
Соседей наших бытом потрясен.

Нас проводили к мэру в кабинет.
Из-за стола он вышел  нам навстречу.
На русском языке нам  передал привет
От баренбуржцев, сел, расправив плечи.

Ему вручили мы наш скромный дар.
Мой кэп остался для переговоров.
Меня сопроводили в малый зал,
Где предложили кофе, сыр и творог.

Впервые телевизора экран
Увидел я в тот вечер у соседей.
Я на него смотрел, как молодой баран,
Воротами любующийся новыми.

Мы распрощались и пошли к себе
В суровое и бедное жилище.
Расстаться с этим миром было мне-
Как оказаться нищему от пищи.

***
Мурманск (июль 58 – июнь 60)

Мне дали направление на ship,
«Космодемьянской  Зоей» назывался.
В порту стоял он, издавая  скрип,
Как будто рассыпаться собирался.

На нем я отработал рейс –
Из Мурманска до Нанта и – обратно.
Он в ходе шторма содрогался весь,
«Смущался», что поймут его превратно.

Потом корабль был - «Новая Земля»,
Почти  что новый каботажник.
Матросом рулевым работал я, 
Стать боцманом надеялся однажды.

За эти годы много повидал людей и стран,
И в  дальних трудных был походах…
Но понял, что переходить не надо грань,
Пришла пора совсем оставить море.

19.05.19