Кальдерон новое рождение

Педро Кальдерон де ла Барка  Жизнь есть сон Молчанье –золото перевод с испанского Натальи Ванханен  Москва «Лингвистика» 2021 г.
Испанская литература, бесспорно, принадлежит к числу наиболее богатых в мире, однако, положа руку на сердце, следует признаться: широкому читателю в нашей стране известны из нее в основном лишь три имени: в прозе – Сервантес, в поэзии – Лорка, в драматургии- Лопе де Вега. До обидного мало, если задуматься. О Педро Кальдероне, последнем представителе Золотого века в испанской изящной словесности и фактическом создателе стиля барокко, вспомнят, порывшись в закромах своей памяти, разве что филологи. Начиная с 30х годов прошлого столетия и до последнего времени пьесы Кальдерона на наших театральных подмостках были редкими гостями, экранизации его произведений и вовсе отсутствуют, в отличие от Лопе де Вега, которому гораздо больше повезло в этом отношении, и даже в специальных пособиях для вузов упоминания о драматурге достаточно скупы и лапидарны. Счастливо избежав обвинений в ереси и пыточных подвалов инквизиции при жизни на своей родине, он оказался в опале и угодил в идеологические тиски уже при советской власти, в нашей стране. Его обвиняли в мистицизме и реакционной направленности, а потому последовательно и решительно отлучали от массовой читательской и зрительской аудитории.
Однако «воскресают распятые, исчезают воспетые», как справедливо утверждал другой драматург и поэт, Александр Володин. При этом каждая наступающая эпоха по-своему перечитывает классическое наследие, и далеко не всегда прежние переводы остаются соразмерными новому восприятию. Не стану утверждать, что Кальдерону прежде не везло с переводчиками: ведь к его творческому наследию в России обращались известные и значительные поэты (Щепкина-Куперник, Бальмонт, Пастернак) и даже ... монаршие особы. Вместе с тем следует признать, что не всегда его преложители в достаточной степени владели языком оригинала, не все из них считали необходимым сохранять его блестящую и сложную форму, подчас ограничиваясь лишь пересказом основных идей произведения. Кроме того, сегодня некоторые из этих переводов выглядят откровенно обветшавшими и явно не в силах привлечь к себе деятелей современного театрального искусства, в то время как любая пьеса предназначена, в первую очередь, для сценической жизни. Поэтому новый перевод двух пьес Кальдерона, выполненный Натальей Ванханен, профессиональным филологом-испанистом и великолепным поэтом-переводчиком, явился на свет как нельзя более вовремя и кстати.
               «Сам у себя под стражей»
Именно так – весьма выразительно и афористически точно – называется одна из пьес Кальдерона. В новый сборник переводов она не включена, но сама мысль, выраженная в этом заголовке, характерна для автора, утверждавшего: «Надо уметь владеть собой, чтобы уметь владеть миром.» Вообще названия его драм и комедий достойны воспроизведения, так как проливают дополнительный свет на личность и мировоззрение автора: «Любовь, честь и власть», «Не всегда верь худшему», «Стойкий принц»...  Педро Кальдерон, вне сомнения, был сыном своего сурового времени, властно требовавшего от насельников стойкости и мужества в деле защиты собственной чести, учтивости и самообладания и, наряду с этим, постоянной готовности к бою. Именно таковы не только герои, но и героини его пьес, живущие, по воле их творца, в очень сложном, воистину барочном, пространстве. Для пьес Кальдерона характерны многослойные, разветвленные сюжетные линии, причудливые ходы, которые двоятся, троятся, подхватывая, повторяя и преломляя друг друга... В известной степени его излюбленные композиционные приемы напоминают плодотворный поиск и эксперименты с пространством другого гения той же эпохи, художника Диего Веласкеса. Власть и страсть, честь и месть, жажда жизни и готовность к смерти, ощущение призрачности земного бытия – вот основы художественного сознания драматурга. На них и зиждется мир, создаваемый им, в котором мистика и символизм – далеко не единственные составляющие, хотя, бесспорно, и немаловажные.
             Обретение голоса
Разумеется, перед Натальей Ванханен стояла профессиональная задача, архисложная даже для вполне искусного и крайне опытного переводчика. Ведь тексты Кальдерона, помимо прочего, поражают неистощимым остроумием, обилием парадоксов и афоризмов, неожиданной словесной игрой и, далеко не в последнюю очередь, отточенной, филигранной стихотворной формой. Необходимо было передать все обаяние подлинника, его искрометность и эффектность, не поступившись философской и мистической глубиной, характерной для автора.  И Наталья Ванханен, пройдя тернистым путем обретений и потерь, неизбежным в искусстве перевода, достойно справилась с этой задачей. Только прислушайтесь, как легко и естественно заговорил по-русски слуга Кларин в ее передаче, какие золотые россыпи представляет собой его речь:
                Ужасно плохо кормит эта банда!
                То рыцарь я Несолоно- Хлебандо,
                То Натощакис – греческий мудрец.
                Молчание как золото воспето,
                И впрямь, пустые толки не к добру.
                Отныне я святого Сан-Секрето
                Небесным покровителем беру!
В переводе Ванханен отсутствуют излишняя велеречивость, нарочитые архаизмы, чем подчас грешили ее предшественники на этом поприще ; и диалоги, и монологи в обеих пьесах теперь звучат на редкость органично и убедительно. Произведения испанского классика перестали смотреться как некий анахронизм и вернулись на наши театральные подмостки, безусловно, благодаря несомненным достоинствам нового переложения. Классика не умирает и не стареет, и, хотя Кальдерон остался сыном своей эпохи, он вновь стал для нас если не современником, то живым и желанным собеседником. Это ли не высшая заслуга переводчика и самая большая ему хвала и благодарность?
                Елена Печерская