Можно пройти?

Хоррор-рассказ, основанный на реальных событиях, случившихся с автором (мной).

Говорят, у страха глаза велики. Ещё говорят: «Не выдумывай». Ещё: «Можно всему найти объяснение».

И смотрят на тебя снисходительно. Доверчивый, впечатлительный дурачок – вот ты кто.

Я давилась энергетиком на заднем сидении попутки , чтобы не отключиться раньше ночи.

Странно, конечно, что у этой Кати такая страница в соцсети, фэйковая. Сейчас уже не принято подписывать себя, как Холодный Рассвет, Поток Сознания или что-то в этом духе, а на аватарке – какая-нибудь мутно-кислотная дребедень.

Катя? Я не уверена. Я не помню точно. Может, Юля. Или Олеся. Лица её я тоже не помню. Помню, что она выглядела как девочка-подросток. Стрижка под мальчика, тёмные волосы, худенькая, джинсы, футболка. А лица – не помню. Смазанный серый блин.

Ничего необычного. У меня плохая память на имена и лица, я слишком много видела лиц и слышала имён, разве всех упомнишь?

Но эту-то должна была. Наверное.

В соседний город я ехала на концерт одной малоизвестной группы, которую слушало три с половиной человека, поэтому и пришлось снарядиться одной. Никто из друзей не захотел тащиться со мной.

В пункте назначения хоть сколько-нибудь знакомых людей у меня тоже не было, но разве это проблема? Особенно, если у тебя несколько тысяч подписчиков. Я кинула клич: эй, жители города N, впишите путешественника на одну ночь! Желающие в очередь не выстроились. Сутки мне никто не отвечал, и я уже приуныла: придется снимать хостел. Так не хочется тратить копеечку!

И тут мне написала Она. Катя-Олеся-Юля. С этой своей левой странички. Мол – не вопрос! Впишу!

Я покидала в сумку зарядки от гаджетов и футболки, впрыгнула в попутку и выдвинулась.

До человейника на окраине города, в котором жила Катя, пришлось добираться еще около часа.

Мне хочется дать больше подробностей, больше деталей. Например, «открыв мне дверь, Катя улыбнулась». Или наоборот – «у нее было каменное лицо». Но я не помню, совершенно не помню ни ее мимики, ни тембра голоса.

Ещё я не могу вспомнить, говорили ли мы о чем-то? Кажется, нет. Кажется, она просто сидела и смотрела, как я пью чай.

Обычная кухня в обычной квартире: раковина, стол, плита, холодильник… Ого, весь обклеен стикерами, исписанными мелким почерком.

Я встала и подошла поближе. Ожидала, что это какие-нибудь шпаргалки для экзаменов или просто дурацкие псевдомотивирующие цитаты из разряда «если упал… встань и иди вперед!». Прищурившись, я прочла первый стикер. «Псалом 67: Да воскреснет Бог, и расточатся врази Егo, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся…». Я перевела взгляд на другой стикер: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради мя святыми Твоими aнгелами и молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, Силою Честнаго и Животворящаго Креста…».

Глаза скользили по маленьким разноцветным бумажкам, и все, все они были исписаны молитвами, псалмами и цитатами из Библии. Я повернулась к Кате, спокойно мывшей кружку.

Ого. Зачем тебе холодильник в цитатах из Библии?
Да просто. Выписываю, что нравится.
«И клеишь на холодильник?!» - подумала я.

Странно, по ней и не скажешь. Но это ведь какой-то идиотский стереотип – верующий человек не должен ходить в платке и с церковной свечкой в руках. С другой стороны, какой верующий обклеит себе холодильник цитатами из Библии? Хотя, это вполне в их духе. Уголки с иконами и лампадами в ходу у стариков, а подростки, наверное… что? Обклеивают холодильник стикерами с псалмами? Серьёзно?

Ладно, плевать. Какое мне дело. Я ведь здесь на одну ночь. Можно посмотреть какое-нибудь кинцо и наконец-то отключиться.

Я занесла свою дорожную сумку в комнату и осмотрелась. Уффф. Огромный шкаф купе во всю стену с таким же – во всю стену – зеркалом. Изобретение безумца. В какой бы точке комнаты ты не находился, всегда будешь видеть свое отражение боковым зрением.

Странная комната. Чистая, с новой мебелью и обоями, но какая-то… неживая. Как номер в гостинице. Почему?

Здесь нет ее вещей, вот почему. На полочках не стоят милые свечки и флакончики с духами, не лежат блокнотики и книжки. На стене ни одной картины, ни одного плаката. Ни домашних пледов, ни одежды, висящей на спинке стула или вообще – висящей хоть где-то кроме шкафа. Даже у самых занудных чистюль и педантов комната все равно выдает какую-то информацию о них. Кружки. Книги. Светильник у кровати. Да хоть что-нибудь, хоть какая-то личная вещь!

Ты давно тут живешь? – я поворачиваюсь к Кате, она стоит в проходе и смотрит на меня.
Не знаю. Пару месяцев – это давно?
«Вполне, - думаю я, - для того, чтобы успеть разложить свои вещи».

Может, посмотрим какой-нибудь фильм?
Давай.
И она пошла к ноутбуку, лежащему на столе у дивана – единственной ее вещью во всей этой неприятно идеальной комнате.

Сейчас я думаю, какая это всё была дикость. Я ведь не спросила у неё ничего – ни в переписке, ни потом, за ужином. Где она учится, на кого, почему подписана на меня? Кем работает? Почему, в конце концов, решила приютить незнакомую девушку, за которой следит в соцсетях?

Мы садимся на диван и начинаем смотреть фильм. Какой-то малоинтересный триллер с низким рейтингом. Я постоянно кошусь за огромное зеркало, оно напрягает меня, никуда не спрятаться. Катя вдруг нажимает на паузу и говорит: «Ты же не против, если я буду ночевать не здесь?»

Ого. Вообще-то против.

Вообще-то, против, - отвечаю я.
Почему?
Ну… Я в незнакомом городе. Никого тут не знаю, приехала одна. В гостях у незнакомого человека, в чужой квартире… Мне будет неуютно тут одной.
А еще это поганое зеркало во всю стену. Нет, какая цель у дизайнеров этих шкафов? Развить паранойю?

Нам придется спать на одном диване, - вяло отбивается Катя.
Ничего страшного, он у тебя огромный.
Нет уж, я не останусь один на один с монструозным зеркалом.

Катя бубнит «угу, ладно, окей» и снова включает фильм. Я даже начинаю втягиваться в сюжет: люди на экране бегают, кричат и пытаются спастись от какой-то неведомой силы, которая убивает их по одному.

У Кати звонит телефон. Она отвечает. Алло, да. Да. Да, хорошо. Ага. Поняла.

Сбрасывает звонок и смотрит на меня.

Это была моя сестра.
Ага.
Просит приехать, у них отключили свет. Просит посидеть с ней.
Ну… ладно. А сколько ей лет?
Странно, конечно, что маленького ребенка оставили одного в такое позднее время.

Двадцать пять, - отвечает Катя.
Мой бортовой компьютер виснет. Так-так, подождите. Двадцать пять. У двадцатипятилетней дылды дома отключили свет, и она просит приехать, посидеть с ней?!

Я озвучиваю вопрос, опустив слово «дылда».

Ага, - подтверждает Катя и смотрит на меня.
Какие у нее были глаза? Водянистые серые? Или темно-карие?

Ладно, - отвечаю я после паузы. – Ладно. Но это же ненадолго?
Нет-нет, - поспешно говорит Катя, - я вернусь до 12. Посижу с ней и вернусь. От нее там муж еще уходит, свет этот вырубился… Короче мне очень нужно к ней. Но я вернусь. Не переживай.
Я смотрела, как она суетливо собирается, затем одевается в коридоре. Что это за великовозрастная сестра, которая боится сидеть в темноте?

«Да ладно. Можно подумать, ты бы не испугалась. А ну представь: вечер, за окном дождь поливает и свет вырубили». Ну да. Неприятно.

Я закрыла за Катей дверь и вернулась в комнату.

Ничего, это ведь всего на пару часов. Спать, конечно, хочется, но потерплю.

Я щелкнула мышкой и продолжила смотреть фильм. Герои всё так же бегали, кричали, перебинтовывали друг другу конечности и пытались выбраться из леса. Даже огромное зеркало позабылось, мне было интересно: кто в итоге выберется живым?

Выбрались парень с девушкой. Героически выползли из леса в титры. Я глянула на часы: половина двенадцатого. Катя скоро вернётся, быстрей бы уже, так хочется спать!

Я написала ей сообщение: «Ты уже в дороге?».

В сети она была два часа назад. То есть, когда уезжала из квартиры. Некогда, наверное. Утешает сестру-трусиху.

От скуки я начала скроллить ленту новостей. Так прошло еще полчаса.

Сообщение Катя не прочитала и в сети не появилась.

Глаза слипались, бороться со сном не было никаких сил. Я уже почти отключилась, как вдруг услышала звонок в дверь. Фух, наконец-то вернулась!

Я подскочила на диване и зажмурилась от яркого света. Дёрнулась было в сторону двери, но тут же осеклась. Стоп. Зачем это Катя звонит в собственную квартиру? У неё же ключи.

Дзззз. Дззз. Дзз.

Звонки были разные по длине, с паузами в несколько секунд. Я никак не могла собрать мысли в кучу, они расползались слизнями в тяжелой от усталости башке.

И тут задергалась ручка входной двери.

«Хватит тупить, встань и открой, человек не может попасть домой». Я разозлилась на себя, подошла к двери и уже хотела бы повернуть замок, но перед этим решила глянуть в глазок.

Никого.

Я отодвинулась от глазка и снова зависла. Так. Она что, ушла? Так быстро? А куда ушла?

Нет-нет-нет, бред какой-то. Наверное, это был кто-то из соседей. «Сахар-соль», или что там обычно просят.

«Так уже никто не делает. Какая соль? В век доставок? Часто к тебе заходят соседи, чтобы попросить соль?»

«Ну так открой дверь и окликни ушедшего».

Я стояла в темной прихожей и гипнотизировала дверную обивку. Звонок умолк, ручка двери больше не дёргалась. Кто бы и зачем ни приходил – он ушел.

В странном сонливом спокойствии я вернулась обратно в комнату и рухнула на диван. Жутко хочется спать, какие тяжелые веки, их просто невозможно держать открытыми… Где Катя? Сколько времени? Я провела пальцем по дисплею: 00:45. Зашла в сообщения – моё так и висит непрочитанным. Катя до сих пор не зашла в сеть.

«Надо позвонить ей», - вяло мелькнуло в голове. И тут я резко проснулась.

Позвонить? Отличная мысль. Вот только я не знаю ее номер.

Я уставилась на свое отражение в зеркале. Почему все время кажется, что если смотреть еще секунду, одну лишнюю секунду – другая Я в зеркале сделает какое-то движение? Совсем незаметное. Чуть улыбнется уголками губ, приподнимает брови. Неважно. Оно сделает то, чего настоящая я не делала.

Так, что же получается? Я сижу одна, в чужом городе, в чужой квартире, а хозяйка этой квартиры умотала в неизвестном направлении. Ее телефона у меня нет. Я вообще ничего не знаю о ней, никакой информации. А тут еще и ломится кто-то в квартиру в полночь. Кто это вообще был?!

Бреньк. Бреньк-бреньк.

Это с кухни. Звук с кухни.

Я схватила подушку и прижала ее к себе. Спокойно. Трубы, вот и всё. Отопление, вода по ним течет. В полной тишине в любой квартире можно услышать много звуков.

Бреньк. Бреньк.

Как будто кто-то трогает ложки или вилки в кухонном шкафу. Приподнимает их и отпускает, бреньк, бреньк.

Чувствуя, как захлестывает паника, я попыталась превратить ее в гнев. Хренова дура и обманщица, куда она делась?! Обещала быть к полуночи, в итоге не пришла, еще и игнорирует меня!

Я открыла диалоговое окно и начала писать.

«Что за дела? Ты где? Куда пропала? Я хочу лечь спать, а к тебе тут ломится кто-то домой. Почему не отвечаешь? Скажи хотя бы, во сколько будешь».

Я строчила и строчила, понимая, что занимаюсь ерундой. Она все равно не в сети.

Бреньк. Кап-кап-кап.

К дребезжанию ложек – ложек? – добавился звук капающего крана. Ладно, это легко объяснить, кран течет. Ничего необычного.

Бум. Бум. Бум.

Как будто кто-то стучит кулаком по стене. Или по трубе.

Бум. Бум.

Это соседи. Какой-нибудь идиот-сосед.

Бум. Бряц. Кап-кап.

С каждой минутой с кухни доносилось всё больше звуков.

Я боялась пошевелиться. Деревянная спина и ледяные руки. Главное не смотреть в отражение. Теперь оно точно улыбнется в ответ, даже проверять не нужно.

Не успела я так подумать, как боковым зрением уловила движение в зеркале. Нет, двигалось не мое отражение. Двигалось что-то справа от меня, у окна. Так быстро мелькнуло, что невозможно было определить ни цвет, ни форму.

Ну всё.

Я вскочила с дивана и метнулась в коридор. Открыла дверь, выпала в тамбур и захлопнула ее.

Тяжело дыша, привалилась к стене и сползла по ней. Господи, что это за херня?!

«Это твое буйное воображение. В кухне просто протекает кран, по батарее бьет сосед. Успокойся, вернись обратно».

Нет. Ни за что.

В тамбуре помимо Катиной была еще одна квартира, обе отделялись от остального пространства этажа решетчатой дверью. Я посмотрела на замок: без ключа его не открыть. А ключа у меня нет. Получается, я заперта тут.

А еще получается… Кто дёргал дверную ручку полчаса назад? Звонок в дверь висит сбоку от тамбурной двери, позвонить в квартиру можно. Но общая дверь закрыта ключом на замок. Как приходивший мог дёргать ручку двери в квартиру?

Я уставилась на решетчатую дверь. На этаже стояла темнота, лампочки то ли перегорели, то ли реагировали только на движение.

Кажется, я серьёзно встряла.

1:25. До рассвета еще часов 5-6. Что делать?

«Разыскать эту дуру».

Ничего не хочу, только выбраться отсюда поскорее. Лучше уж в ближайшей забегаловке пересидеть ночь, чем в квартире, где весь холодильник обклеен цитатами из Библии, с кухни слышно бряканье неизвестного характера, а вся стена комнаты – одно сплошное отражение.

На этаже загорелся свет. Ага. Значит все-таки датчик движения.

Да только какого движения? Лифт не подает признаков жизни, звуков шагов тоже не было. На этаже никого, пусто. А свет загорелся.

«Просто глючит техника».

Опять «просто»?

Несмотря на то, что в подъезде стало светло, как днем, меня захлестнула еще большая паника, чем в квартире. Я дернулась было к двери, но поняла, что и туда возвращаться не хочу. Твою мать, что делать?!

«Лучше вернись в квартиру. Вдруг это вернулся тот, кто звонил в дверь? Вдруг это он сейчас стоит за тамбурной дверью и смотрит на тебя? А ты даже не видишь его. Слева. Справа. У самой двери или дальше. Где он? А?»

Я уже было решилась вернуться обратно в квартиру, как свет погас.

Значит, никакого движения на этаже не было. Может, датчик вообще среагировал на меня? Как проверить его зону действия?

Я медленно подошла к тамбурной двери. Подняла руку и просунула ее в одну из больших дырок решётки. Сначала кисть руки. Дальше. Еще дальше. Я высовывала руку в полную темноту в надежде, что сейчас загорится свет, среагирует датчик. Еще чуть-чуть, почти по локоть, сейчас включится свет… Я заорала и дёрнула руку назад, больно ободрав ее о решетку. Что-то коснулось тыльной стороны моей ладони, тёплое и мягкое, кто-то погладил меня по руке.

Свет так и не загорелся. Что-то в темноте, стоявшее неподвижно с момента, как погас свет, что-то невидимое – оно сейчас там, и оно коснулось моей руки.

Я ломанулась обратно в квартиру, но не стала запирать за собой дверь, оставив ее приоткрытой. Или закрыть? Закрыть или нет?! Может ли оно просочиться в решетку двери?

Бреньк. Бах. Бах. Бреньк. Скрррр. Скрр. Кап-кап-кап-кап.

На кухне происходило что-то совсем дикое. Она как будто ожила и начала издавать разом все возможные звуки, прибавился еще и мерзкий скрежет по стеклу, словно кто-то водит ножом по тарелке. Или по стеклу.

Я влетела в комнату, не глядя похватала вещи с дивана и с пола, сунула их в сумку и, даже не застегнув молнию, выбежала в коридор, а оттуда в тамбур, под непрекращающуюся какофонию звуков с кухни.

Бросив сумку на пол, я села прямо на нее и открыла диалоги.Эта сучка так и не зашла в сеть.

2:10.

Плевать. Лучше выслушаю километры мата от соседа, лучше пусть он вызовет полицию, лишь бы выбраться отсюда.

Приготовившись к долгим, но справедливым соседским воплям, я позвонила в дверь. Попрошу открыть мне тамбур, наплету что-нибудь. Главное – сбежать отсюда подальше.

Сзади раздалось тихое, еле слышное «щёлк». Это загорелся датчик света.

Я не буду поворачиваться. Ни за что.

Дзз. Дзззз.

Я звонила и звонила, моля неизвестного мне человека поскорее проснуться, открыть дверь и обложить меня матом.

Кхе-кхе. Кхе.
Это сзади. За спиной. В подъезде. Кто-то прочищает горло. Тот, на кого среагировал датчик.

Кхе. Можно пройти?
Дзззззз. Дззззззз. Я давила и давила на звонок, уговаривая себя, что сзади стоит какой-нибудь обычный пьянчуга, перепутавший этаж. Пройти? Почему «пройти», куда пройти?

Кхе-кхе-кхе, кххх, - продолжало оно, сухое покашливание перешло в клокотание, - кххаааээаээээ., можжжжно пройти, - прошипело оно.
Дзззззз. Господи, неужели в соседней квартире никого?!

Можно пройти? – раздалось слева от меня. Из квартиры. Писклявым, искаженным голосом, - Можно пройти?
Я стояла в крошечном тамбуре с сумкой на плече, пока что-то просило меня дать пройти из квартиры, а другое Что-то – с этажа.

А чего ты боишься? – пропищало из квартиры, - А чего ты боишься?
В этот момент то, что стояло за спиной, резко ударило по тамбурной двери. Ударило, а, может, навалилось на нее своим весом.

Услышав шаги, я сначала даже не поняла, что это за дверью у соседа. Когда сонное и раздраженное «кто там?» донеслось из-за двери, все звуки разом умолкли. Воцарилась тишина. Я залепетала:

Здравствуйте, я подруга Кати… Она заперла меня в квартире и ушла, а мне надо срочно уйти… Откройте, пожалуйста, тамбурную дверь! Просто выпустите меня! Пожалуйста!
Секунды три мне не отвечали, а потом в замке заворочался ключ.

Дверь открыл мужик лет сорока, в футболке и семейных трусах. Он хмуро смотрел на меня, почесывая щёку.

Пожалуйста, откройте тамбурную дверь, - повторила я.
Сейчас он начнет допрос: кто я такая, откуда взялась, что мне вообще надо. Это логично. Почти в три часа ночи его подняла с кровати какая-то девка и требует выпустить ее из тамбура. Тут и полицию не грех позвать.

Но этого не случилось. Окинув меня взглядом, он чуть отошел от двери, пошарил в темноте ногами по полу, влез в тапки и зашаркал к тамбурной двери. Провернув ключ два раза, он открыл ее и встал рядом, взглядом приглашая меня выметаться.

Я смотрела на него, подавляя желание упасть в ноги и молить пустить меня переночевать к себе или хотя бы проводить вниз, но лицо соседа красноречиво говорило о том, что он хочет побыстрее вернуться в постель.

Я сделала несколько неуверенных шагов вперед и просипела «спасибо». Шагнула к лифту, обернулась и сказала:

Пожалуйста, вы не могли бы подождать тут, пока приедет лифт? Очень прошу. Умоляю.
Он кивнул. Ни одного вопроса. И никакого удивления или возмущения во взгляде. Сосед вел себя так, как будто это его обычный вторник.

Я нажала кнопку, лифт зашуршал сверху. «Угу, значит, на этаж точно никто не поднимался», - отметила я, хотя это и так было понятно.

Сейчас двери лифта откроются, мне придется войти в него и ехать 9 этажей вниз. Ничего. Лифт большой, светлый, а главное – туда точно никто не проберется.

«Только если не из лифтовой шахты», - услужливо подсказал голос в голове.

Двери лифта распахнулись, и я увидела. Свет. Его не было.

Я обернулась на соседа с мольбой во взгляде, но он покачал головой. «Неа, это уже перебор, давай сама», - вот что это означало.

Я сделала было шаг в сторону лестницы, но поняла, что спускаться вниз девять этажей – это еще хуже, чем ехать в лифте без света. И точно не потому, что тяжело физически. С удовольствием бы сейчас пробежала пару километров без остановок, лишь бы не стоять в этом поганом подъезде.

Захожу в лифт, включаю фонарик в телефоне, свечу им на кнопки. Нажимаю «1». Двери съезжаются, последнее, что я вижу – как сосед запирает тамбурную дверь. Перед тем, как двери окончательно закрылись, он посмотрел мне в глаза и… подмигнул?

Двери закрылись.

Я осталась в полной темноте, единственный источник света – фонарик в телефоне. Лифт тронулся. Девять этажей - сколько это? Тридцать секунд? В голове ожили все мои страшные сны, где лифт начинает ехать не вниз или вверх, а вбок. Он едет и едет, разрезая дом вдоль, а потом у него открываются двери и не закрываются обратно. Он едет влево всё быстрее и быстрее, меняет траекторию, начинается выписывать зигзаги, а мне не за что уцепиться, не за что держаться, я не хочу смотреть, что там внизу, под лифтом, мне страшно, почему он едет влево?!

Я светила фонариком перед собой, на дверь лифта, мысленно умоляя ее открыться быстрее. И тут фонарик в телефоне погас. Я остервнело начала тыкать пальцем в экран – без толку. Что за чушь, у меня было 60% заряда! Что за…

Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, - прошептало мне в ухо.
Я заорала «отвали!!», навалилась на лифтовые двери и попыталась пропихнуть пальцы в зазор, чтобы раздвинуть их, но тут они сами медленно поехали в стороны. Я вылетела из подъезда и рухнула на лавку.

Пару минут просто сидела так, ожидая, что Оно выйдет вслед за мной и даже не побоится света фонарей, но ничего не происходило.

Я достала телефон и вызвала такси. Волшебным образом выключившись в лифте, он снова работал. Меня колотило от холода и ужаса, в ушах все еще стоял шепот. «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его».

Жёлтая машина вывернула из-за угла, и остановилось около меня. За рулем, к счастью, была женщина. Почему-то я очень обрадовалась, что мой водитель без кадыка.

Автовокзал? – уточнила она.
Нет. Если честно, я просто так этот адрес поставила, нужно было срочно вызвать машину. Я… не знаю, куда ехать.
Женщина обернулась и посмотрела на меня.

Но я же должна куда-то вас отвезти.
Не поспоришь.

Везите в самый дешевый хостел. Какой у вас в городе самый дешевый?
Водитель внимательно посмотрела на меня и отвернулась к дороге.

Там небезопасно ночью девушке. Давайте отвезу вас в нормальную гостиницу?
На нормальную у меня нет денег.
Вместо ответа она завела машину и крутанула руль.

Глядя, как мимо несутся многоэтажки, я пыталась уговорить себя, что мне просто нужно поспать. Отдохнуть - и все придет в норму, найдется какое-то объяснение происходившему. У меня было временное помутнение рассудка, вот и все. Слышат же люди голоса от переутомления? Или нет?

Катя так и не появилась в сети. Повинуясь порыву, я открыла диалог и написала: «Ты мерзкая сука, не знаю, зачем тебе всё это было нужно, и что за хренову сатанинскую дичь ты развела у себя в квартире, но если я когда-нибудь встречу тебя – лучше беги. Кстати, дверь твоей квартиры я оставила открытой». Ткнув «отправить», я перешла на страницу суки, заблокировала её и убрала телефон в карман.

Приехали, - бесцветным тоном сообщила водитель.
Я вылезла из тачки и уставилась на пятиэтажку неизвестного цвета: в темноте не разобрать, то ли серая, то ли коричневая. Подошла к подъезду, вывеска на котором гласила «Хостел «Night Dream», кнопка 6 на домофоне». Уф. Ничего. Хуже уже не будет.

Местная портье, тётка лет сорока с грязными блондинистыми волосами, швырнула мне через стойку ключи и уткнулась в телефон. Я взяла связку и отправилась искать свой номер. Он оказался в самом конце коридора.

Я уставилась на когда-то белую дверь, всю усыпанную грязными отпечатками пальцев и выпачканную разводами неизвестного происхождения. Сегодня у меня такая ночь: смотрю на двери и не знаю, что с ними делать.

Нет. Не смогу я запереться в комнате в конце коридора и сидеть до утра. Не смогу и всё. Лучше посижу в гостиной.

В такое время там было почти пусто: один единственный полуночник сидел в дальнем кресле в углу и смотрел в телефон.

Я включила телевизор. Руки трясутся. Надо бы сбегать до круглосуточной аптеки и купить валерьянки.

Не спится?
Я дёрнулась от испуга. Со мной снова говорит темнота.

Нет, всё окей. Это тот самый полуночник.

Да вот. Телевизор смотрю, - не очень хочется вести смол-толк после случившегося.
Ты не местная?
Нет.
А зачем в нашем городе, если не секрет?
Концерт любимой группы.
Он что, собирается продолжать меня интервьюировать?

Незнакомец встал и вышел из тени. Выглядел он паршивенько. Тощий, длинные грязные волосы свисают сосульками у скуластого лица, под глазами тёмные впадины. Я бы предположила, что он торчок, в завязке или нет, без разницы.

Не чувствуя неловкости и стеснения, полуночник плюхнулся рядом со мной диван и скосил глаза на экран моего телефона. Там как раз был открыт псалом 67: да воскреснет Бог, и расточатся врази Егo и так далее – я гуглила полный текст. Это висело на холодильнике, и это же шепнули мне в ухо.

Шестьдесят седьмой, - протянул полуночник, - почти наизусть его помню.
Да? – вяло поддержала я, закрыв вкладку и убрав телефон.
Да. Его читают, чтобы прогнать нечистую силу.
Я повернулась к нему.

Откуда вы знаете?
Да так, - махнул он сигаретой, - бабка у меня набожная была. В деревне жила, а я у нее летом бывал часто. Она многое знала и мне иногда рассказывала. Я мелкий был, тупой, вполуха слушал, но все равно многое запомнил.
А вы еще что-нибудь знаете? Ну, про этот псалом.
Да так… - он неаккуратно стряхнул пепел мимо пепельнице, - в это ж верить надо. Если не верить, звучит как бред в белочке.
Расскажите.
Ну, чего рассказать-то. Псалом этот читают, чтоб прогнать нечистую силу. Но им же можно ее и призвать. Если читать его при определенных условиях. Слова там надо местами менять, еще что-то делать, я не помню. Бабка говорила, что этим колдовки занимаются. В молитве каждое слово важно и каждое на своем месте, переставь их, поменяй, хоть даже задом наперёд прочти – и получишь совсем другое. Молитву, да не тому Богу.
Я попыталась воскресить в памяти, как псалом был записан на стикере. Нет, не могу вспомнить, зрительная память воспроизводит только первую строчку, а дальше всё смазано. Как же там было?

Не зарывайся в это. Зачем оно тебе? Херовое это дело, даже если не верить в него. Лучше не соваться и не пробовать. Всякое можно… - он задумался, подбирая слово, - притянуть. А на ночь лучше просто Отче Наш почитай, если не спится. Я в детстве всегда читал про себя перед сном.
Можно сигаретку?
Я выцепила из протянутой пачки «Донского табака» сигарету, скурила её за минуту и, попрощавшись с болтливым незнакомцем, пошла в комнату. Проснувшись в полдень разбитой и варёной, поехала на автовокзал, - какой уж тут концерт, - а оттуда домой.

Я несколько дней проверяла страничку Кати, но она так и не появилась в сети. Где-то через месяц ее страница была то ли заблокирована, то ли удалена.

Огромные зеркала, от которых не спрячешься, я не любила всегда. Теперь я не люблю и ночные подъезды. Лифты тоже. А еще хорошо, что я живу не одна. Когда моя соседка уезжает на пару дней, я сплю со включенным светом. Не только в комнате, во всей квартире. Да и как «сплю» - скорее, дожидаюсь рассвета.

И всё же я не думаю, что Оно придёт. Дело было в той квартире или в Кате, не во мне. Вряд ли Оно станет искать и преследовать меня.

По крайней мере, пока ещё не пыталось.