Ритурнель к Руинам

I.
Даже прекрасное иссыхает,
даже майский цветок, даже жизнь мотылька.
Я трижды прекрасным ранен,

каналом, проспектом, тенями,
прячущимися за поворотом,
где свою кровь роняли.

Она, падая на границы
мостовой, превращалась банально
в стихи, чтоб потом возвратиться

куда-нибудь было. Я тоже хотел бы
вернуться сюда с отопленьем,
даже что мысленно, касаньем Мнемы.

В последний раз провожаю осень,
что лежит нездешним листом на Литейном.
Пересчитал раны. Под номером восемь

идёт Литейный, Невский горит девятым.
Ветер шепчет: Поэзия проиграет пуле,
как поэт, закапываемый солдатом,

так стихи вообще, человек – пространству.
Ни пришить конечность, ни воскресить –
наклей на лоб бесполезный пластырь:

«я – поэт!». Остаётся прыгать
по клетке неба, классикам в двух значеньях.
Времени нет, но и песчинки учились тикать

тоже. Время – пугает, но больше – бомба.
Было пространство, и нет пространства.
Был человек, а стал просто кто-то –

никто вообще. Мир вещей изрядно
старается вытеснить нас за пределы ткани.
Закрывай меня, наше корыто ядерное,



дырявое как скатерть, как
человек у кирпичной стены уснувший,
как память, что твой чердак.

Я пришел домой, посмотрел в зеркало и на время:
до самолета пара часов на отдых.
Не отражаясь в стекле, так я расстался с тенью

собственной, ей теперь безработной
ковылять по Выборгской, прибиться к шлюхам
и стать счастливой, совсем свободной.

II.
Ночь Войцека будто, не шабаш с тризной.
Мне снится кашель, метель и болезни почек,
мне снится почему-то мертвый поэт Борис Рыжий,
его что-то сзади любовно обняло.
Он говорит со мной, молит о чём-то.
– Поэзия – это воды Виндершпана! –
вот всё, что расслышал я,
пока самолично схожу с ума наедине
не сном своим, а наличьем сна
вообще. Считаю, что может стих,
а чего нет. Сталь или слово? Падать или
лететь. Для чего существуют сны?
Сон, есть баланс между пустотой пропасти
и шестом надежды, что ты для чего-то нужен.
Не ответ, но презумпция невиновности.
Борис Рыжий мне улыбнулся.
А ночь кричит: «nihil», перевожу: «убей!»,
расшифровываю: «твори безумства».

III.
Время ожидания истекло, а значит
кончено время. Подклёпанный чемоданами,
выхожу. И плачу как дерево, чем дерево плачет.

Немель, 2022
Ночной Литейный, рассветный Невский