Долг

Он был директор крупного завода,
По крайней мере, я так полагал,
Союз распался, хлынула свобода,
А как с ней жить, никто ещё не знал.
Беда случилась буднично и быстро -
Типичный признак самых тяжких бед -
Ведь если нет ни главков, ни министров,
То, значит, обязательств тоже нет!
Республики отправились в столицу -
Москва, в ответ, плевала на послов,
Отдав долги на откуп третьим лицам,
Привыкшим суд вершить без лишних слов.
Завод поставил башенные краны,
И лопнул трижды проклятый Госплан,
Теперь же, вновь очерченные страны
Директора гоняли, как волан.

Поверить в это, видимо, непросто -
Сейчас пришли другие времена,
Но вот тогда, в начале девяностых
Братвой считалась каждая шпана.
Седой, слегка хромой Максим Петрович
Знакомствам новым был отнюдь не рад,
Но банк бандитам, в сущности, сородич,
Платя за долг дешевле во сто крат.
Петрович был непрост, само собою, -
Как старый конь не портил борозды,
Но, будучи на пенсии душою,
Мечтал уже опрыскивать сады. 
А тут - опять вагон, пускай и спальный,
Гостиницы, походная еда,
И вместо внуков - видеть фуфел сальный,
А денег нет, и будут ли когда?!…
Директор приуныл, и в нём всё чаще
Болел глубокий нравственный порез,
Что в формулу «кто ищет - тот обрящет»
Забыли вставить личный интерес.

Природа ветра - в разнице давлений:
Блатной наезд сменил научный слог,
И двум юнцам - лишённым, впрочем, лени -
Культурный вид на Севере помог.
Прочтя наш труд, должник из Беломорска
По-новому взглянул на свой канал,
Который зэки рыли в почве жёсткой,
А нынче кран украденный венчал.
Там туфли были дичью даже летом,
А мы ещё и галстуки нашли -
Короче, страшно! Выпил «Амаретто»,
Один звонок - и деньги к нам ушли.
Малиновый пиджак служил мне долго,
Носил его, как маршальский мундир,
Но радости побед такого толка
Пиджак не помнил, равно как и мир!

Максим Петрович встретил нас престранно:
Ему бы петь, а он совсем обмяк -
С небес свалилась сумма, словно манна,
Осталось лишь вернуть её… Но как?!
А кто ему вернёт былые силы?
Кому за нервы счёт предъявит он?
Один, как вол, тащил завод постылый,
Прогнивший, словно спальный тот вагон!
Директор, кстати, он всего два года,
А до того - как главный инженер -
Представить бы не смог такого сброда,
Который всплыл со дна СССР!
Вот эти два московские юриста
Получат свой поганый гонорар,
А он, смирившись с долей альтруиста,
Укажет в пункте «Бенефициар»
Заводик жалкий?! - Очень интересно!
А кто его оценит, кто поймет?
Ну, выплатит зарплату в полтриместра,
А дальше что? - Долгов невпроворот!

Признаться, я его таким не видел,
С таких людей писал картины Босх -
Он нас по-зверски, кровно ненавидел
За то, что мы ему сломали мозг.
О, если б мог он, громко крикнув «Рыба!»,
Закрыть гештальт, «сдуплив», как в домино!
Но жизнь ему велела делать выбор,
А делать выбор было тяжело!
— Максим Петрович, - начал мой коллега, -
Поездка удалась, с почином Вас!
Ваш долг у нас, но, так сказать, с разбега
Вернуть его не можем - есть нюанс!
— Да, есть проблема с банком, - поясняю.
Петрович здесь напрягся, будто трос. -
У вас же юрисдикция иная,
А наши Центробанки нынче врозь.
— Не знаем, что Вы скажете на это,
Но есть один довольно дерзкий план:
Мы можем обналичить и «котлетой»
Отдать всю сумму долга в руки Вам.
Там будет тысяч сто по курсу в баксах -
Не много, если брать в расчёт объём,
Но только с местным банком разбираться
Тогда придётся Вам уже… – Берём!
Берём! - взревел директор. - Это смело!
Вернусь домой - решу вопрос любой! -
И стало ясно, он свой выбор сделал,
Свалился груз, как будто сам собой!

Конец у драмы вышел очень скудным,
Как чёрно-белый фильм советских лет:
Стоячее кафе на Чистопрудном,
Обычный целлофановый пакет.
Максим Петрович был поддатый малость,
Старался всё в глаза нам не смотреть,
А я запомнил, что такое слабость, -
Всегда платил, плачу, и буду впредь!