12. Обманутым солдатам дам пощаду, пусть уходят

        (предыдущая глава из романа «Купеческая вдова»
           http://stihi.ru/2023/01/31/7873
            «11. Ударь в орду предателей картечью!»)

«Обманутым солдатам дам пощаду.
Вернутся пусть в казармы и – простить!
Но пусть уходят мирно, ибо сяду
Иначе я расследовать-судить.
Стараюсь успокоиться, но яду,
Который я копил часами кряду,
Мне хватит в сердце, чтоб отдать приказ
И слать картечь точней, а не на глаз», –
Делился с Бенкендорфом император
Своими размышлениями вслух. –
Московский полк к моим воззваньям глух?!
Гвардейский экипаж морской – пираты»?! 
Когда ещё мятежникам шёл фарт,
А с толпами народа рос и гвалт,

Когда ещё с наивностью невежды
Пытался Николай остановить
Лейб-гренадеров, все его надежды
Разбились об упрямцев: обновить
Присягу их не смог бы он картинно.
Ответ был дерзким: «Мы за Константина»!
Глаза потупив, вытянувшись в нить,
Протопали к Сенату. Всех простить?
Мятежник не приемлет дрессировки.
Пугать ли голой задницей ежа?!
Бесстрашно император выезжал
К мятежникам для рекогносцировки.
Рой пуль не раз свистел над головой.
Поленья чернь кидала. Крики. Вой.

Стреляли в Николая, освистали…
К своим у императора зла нет.
А к тем, кто приобщился к вражьей стае?
Пусть верный генерал Сухозанет,
Поспешно к императорской заставе
От конной артиллерии доставил
Квартет орудий и картечь для них,
Но… сердце Николая – не ледник.
Едва сей генерал сам с упованьем
Немедля императора просил
Разбить картечью строй мятежных сил,
Глазами Николай с негодованьем
Беззвучный однозначно дал отказ.
Но пушки встали в ряд не для прикрас…

Так вышло, что, бунтуя у Сената,
Гонял парламентёров со стрельбой,
Гонял митрополита-«супостата»
Поручик,    взяв главенство над толпой!
Возглавив заговорщиков не в блеске,
В рядах их бесновался… Оболенский!
Поручик-князь – нервозен и жесток –
Похоже, не на свой вскочил шесток.
Увы, князь Трубецкой полки возглавить
На площадь не явился и тайком
Глазел на драму, стоя за углом:
«Не тот масштаб и   сил   расклад, а я ведь
Идти на авантюру не готов.
Зря нынче наломают кучу дров»!

Где царь – глава страны, там о   главе   речь.
На пике чехарды из новостей
Не самый популярный цесаревич,
Собрав вчера начальников частей
(Гвардейских), в окружении суровом
Сумел-таки связать их честным словом –
Быть верными ему. Он принял власть
По праву над Отчизной и не в масть
Кому-то поперёк идти капризно.
Без ора обошлось, без мата-лая
И, глядя в этот час на Николая,
Кто хмурился, а кто и вне снобизма
Признал, что так угодно Небесам.
Звал государь их на молебен сам…

А утром – крайне хмурым и морозным –
В столице положение полков
Внезапно стало бедственно-серьёзным.
Кровавым снежный сделался покров…
Не в качестве учений, а в реале
Мятежные гвардейцы обстреляли
В упор кавалергардов: пять атак
Отбили, оставаясь на местах
В каре и ощетинившись штыками.
Сплошной лёд под копытами – пляши!
Отнюдь не боевые палаши –
Парадные – в руках. Грози руками,
Но   толку-то   с того скакавшим вновь
И вновь кавалеристам! Даром кровь…

«Финляндцы, стой! С моста вперёд ни шагу»! –
Воскликнул впереди идущий в ад
Фон Розен, обнажая резко шпагу,
С волненьем оглянувшись на солдат.
Готовые не просто к променаду,
С Васильевского острова к Сенату
Взошли на мост (нейтральные пока)
Три роты от финляндского полка.
Своих, но пред царём ещё невинных,
Фон Розен не решился бросить в бой
Мятежной малочисленной толпой.
Поручик Розен сам   остановил   их:
«Прав   буду   ли я, ежели рвану,
Со всеми на гражданскую войну»?!

Полиция пыталась как-то вяло
Убрать простонародье от греха
Куда-нибудь подальше, отдавала
Приказы, но вблизи Нева река,
Площадка с недостроенным собором
Подход предоставляли черни, ворам
И ряженым масонам – тот хаос,
Который все границы перерос.
Глядели с двух сторон в глаза другу-другу
Гвардейцы: как же можно убивать
Брат брата, выступая рать на рать?!
Приказы непривычны были уху,
А пальцы перекрещивали грудь,
А ноги начинать не смели путь…

«…Эх, как не запятнать бы честь мундиров!
На   плаху   как бы вскоре не попасть»! –
Колеблющихся много командиров
Так думало, чтоб воинскую часть –
У каждого своя – держать… в «резерве».
Как дело обернётся? В каждом нерве
Предельно напряжение весь день,
А сумерки вот-вот усилят тень…
…Поручик Ржевский ус крутил нервозно,
Вздыхая тяжко: «Наломали дров»!
Гусару подмигнул вдруг Бенкендорф.
Мол, помню я тебя: рубил ты грозно
Французов на войне, а нынче вот
Совсем не   питьевой   у нас компот…

«Мой тёзка всюду рьян. За государем,
Разведки ради, храбро подъезжал
К мятежникам. Ряд пуговиц надраен,
Но яростней в   глазах   его пожар»! –
Присматривался Ржевский к Бенкендорфу. –
Восходит Христофорыч на Голгофу,
Но шанс себе удваивает сам
Возвыситься – к большим готов постам.
Нам всем бы пережить сей день вживую,
А дальше будь, что не будет! Хряк не съест,
А Бог не выдаст   бесам   нас, а честь
Мы сами сохранили боевую
И нравственную. Сильная страна
Остаться таковой у нас должна»!

Подъехав к генералу Бенкендорфу,
Гусар придурковато произнёс:
– Подругу   детства   вспомнил я – оторву!
  Чуть что, та без раздумий била в нос.
  Девчонка проявляла торопливость,
  Но ей восстановить всю справедливость
  Сейчас бы я доверил, не шутя.
   За быстрый ум сам   Бог   ей – не судья!
Улыбку уголками губ наметив,
Послал взор государю генерал,
Грассируя:         – Absurd et cetera!
   Чем поддаваться совокупно смерти
   И панике, восславим бабий ум.
Гусар маскировал смешки под шум...

          (продолжение в   http://stihi.ru/2023/02/08/2322
              «13. Несут в безумии свой крест не на Голгофу»)