О чем поведал дед почивший

Недолго спал зверинец в клетке,
 на запах крови глаз открыл.
Оскалив зубы, рвутся детки,
 час мести вновь их наступил.
Надменно "Леопард" вещает,
 рычаньем пестуя себя.
Броня его в лучах сверкает
 еще не смертного огня.
В соседней клетке вторят клоны,
 зверье по нато рвется в бой,
ему по сердцу марафоны,
 что будут посланы войной.
Не в прок пошла наука деда,
 что "Леопарда" усмирял.
На своей шкуре он изведал
 войны проигранной накал.
Дед помнит время "Цитадели",
 июль под Курском жарким был.
Они с "Пантерой" там гремели,
 бои те "Тигр" не забыл.
Тогда всю тяжесть "Тигр" измерил,
 броню рвал в клочья "Зверобой",
а в крест его нагрудный целил тот,
 кто был с красною звездой.
Он с тыла заходил умело,
 огня катил на "Тигра" вал
и тот, кто был уж очень смелым,
 предсмертно жалобно рычал.
Под Курскою дугой осталась
 зверинца рать, весь щит брони,
"Пантеры", "Тигры", "Фердинанды",
 ржаветь им всем в плену земли.
Все то поведал дед почивший,
 пока броней еще скрипел,
той копии его ожившей,
 нацеленной на беспредел.
-Я "Леопард! Мне все под силу!
 Надменно внук деду вещал,
а дед ту тигрову могилу
 под Курском молча вспоминал.
Броней звенит зверинец снова,
 зверье на выбор всех мастей:
вот "Абрамс", "Челленджер"- обнова,
 для "Леопарда" круг друзей.
Они ему в зашеек дышат,
 бодрят когтями по броне,
и шепчет в дуло кто-то свыше:
 быть тебе скоро на войне.
От их внимания он тает,
 рычаньем пестуя себя,
броня его в лучах сверкает
 уже предсмертного огня.