Недопоцелуй

Твоя любовь мне встретилась нежданно,
и мною не была оценена,
как если бы на отмели песчаной
я подняла жемчужину со дна.

Но жемчуга не ведала, не знала,
подумала, что камушек морской:
окатанный обломочек коралла
или ракушки серо-голубой.

А странная горошина так мило
мерцала в перламутровых цветах,
что я её к заколке прикрепила
и года два носила в волосах.

Любое платье было с ней нарядней,
казался глубже мой оттенок глаз.
Я стала жить смелей и безоглядней,
и многое случилось в первый раз.

Но я нисколько не задумалась, откуда
и почему так много в ней всего:
и радуги ребячливое чудо,
и сполохов полярных колдовство.

Перо глазастое тщеславного  павлина,
дым водопада в солнечных лучах,
абстрактные картины из бензина
на будничных дождливых площадях.

Как следствие, жемчужина пропала
и появилась на груди у той,
которая, должно быть, понимала,
что камушек на редкость непростой.

«Ах ты, пустышка дутая! Счастливо!   
Давай катись!» – сказала я в сердцах. –
«Видала я такие переливы!
И знаешь где? На мыльных пузырях!»

Потом она однажды промелькнула,
специально так, чтоб я подобрала,
но я нарочно даже не взглянула,
тогда я по-другому не могла.

Растерянность упрятав за гордыню,
свою судьбу устроила с другим,
и он мне в ювелирном магазине
купил кольцо с кристаллом неплохим.

И я его, как принято, носила
на безымянном пальце много лет,
но отчего-то не давал мне силы
стерильно-чистый, благородный свет.
 
Всегда при мне, но не со мной, отдельно,
так отстранён и холоден на вид.
Умом я понимала – неподдельный,
а сердце говорило – фианит.

Мы были разными, пожалуй, в этом штука.
За гранью быта начиналась пустота.
И если физика не праздная наука,
у нас не совпадала частота.

Я грежу о жемчужине поныне,
как неотёсанный наивный Парцифаль,
который встретив на пути святыню,
не догадался, что нашёл Грааль.

Тоскую по утраченному чувству,
которым ты меня избаловал,
мол, я произведение искусства,
Венера Боттичелли, идеал.

И пусть тут нужно разделить на десять,
но правда в том, что я могла с тобой
светиться той спокойной и чудесной
присущей всем любимым красотой.

Все лучшее, что существует в мире,
ты словно приглашал на огонёк,
когда мы книги, музыку, картины
вплетали в повседневный диалог.

И коль уж я добралась до полотен,
то расскажу, что вижу нас с тобой
на знаменитой Климтовой работе
орнаментальной, яркой, золотой.

Ты посмотри, ведь это же мы сами:
я – как рябина тут из песни, ты – как дуб,
переплелись руками, как ветвями,
но всё никак сомкнуть не можем губ.

Стоим друг перед другом на коленях,
гордячка рыжая и умник-обалдуй,
и длим незавершённых отношений
сводящий скулы недопоцелуй.

Конечно же мы оба виноваты,
что небом данное пустили под откос.
Горит сусальным золотом расплата:
статичность, несближенье, невзасос.

Но всё это мечтания девичьи,
мой собственный навязчивый фантом.
Ты слишком ярок, пылок, энергичен,
чтобы страдать, живя вчерашним днём.

Моя любовь тебе досталась просто,
а повторить с другими тяжело...
Но ты пытаешь счастье, как в напёрстках:
ведь быть не может быть, чтоб не повезло!