Князь тьмы

Солнце низко. День лазурный
Переходит в ночи мглу.
Из харчевни нецензурной
Бранью потчуют метлу:
- Ты мети, метла, не барствуй,
Шаркай ножкой, молви "Здравствуй"
Всем входящим в поздний час
Да сгибайся каждый раз.
Не надломишься - не баре.
Дня пылинки - за порог!
Чтоб ночной хозяин мог
Видеть труд твой до испарин.
Молвил так хозяин - босс,
Самодур и кровосос.

Время полночь. Вдруг копыта
Застучали у дверей.
Студня уж полны корыта -
Угощенье для гостей.
С вертела бычка снимают,
Кроликов с другого края,
Запечённых карасей,
Уток, индюков, гусей.
Пироги несут, соленья,
И грибочки, и блины.
По канонам старины -
Бочку пива, жбан варенья.
Ломятся столы от снеди,
Пусть завидуют соседи.

Гости (Господи помилуй!),
Что ни рожа, то урод.
Вот свинья со львиной гривой,
Там с клыкастой мордой кот.
Все толкаются, гогочут,
Когти кто, кто зубы точит.
Вот уж первый на порог,
Не сметая грязи с ног.
Нечисть наползает валом,
А метла вьюном средь них -
Кружит десять на двоих:
Кто пинка, кто по сусалам.
А кто просто за вихры,
Эт-те не хухры-мухры.

Наконец расселись - здрасте,
Но никто ни пьёт, ни ест.
Все умолкли, стихли страсти,
Муха не жужжит окрест.
Длилась тишина мгновенье,
Вдруг в одно прикосновенье 
Окна настежь, рамы прочь!
На крылах вносила ночь
Сына мглы в сияньи звёздном,
Впредь - хозяина Земли.
Всяк увидевший внемли,
Присягни, пока не поздно.
Опрокидывая стол,
Нечисть ткнулась рылом в пол.

Говорились с пылом речи,
Присягали кто как мог.
Лишь метла в углу за печью
Всё глядела на порог.
Знала: девица за дверью,
По негласному поверью
На служенье отдана.
Долю выбрала сама.
Ей, страдалице несчастной,
Потерявшей всё и вся,
Небом кажется Земля,
Смерть ей кажется прекрасной,
А хозяин тьмы ночной
Представляется судьбой.

Сдвинул князь густые брови:
Не понравился приход.
Им бы только море крови,
Надо ж, саблезубый кот!
Измельчали сильно люди:
Плох закон, плохие судьи.
А уродство-то в чести!
Кто сумел всех извести?
Знал он Землю в дни иные,
Люди были все чисты,
Говорили Богу "Ты",
Не лукавили, как ныне.
Зверь был зверем, люд - людьми.
Вот поди ж ты их пойми.

Что тут сетовать напрасно
И кручиниться судьбой?
Наказанье Божье ясно:
Ты не девица с сумой.
- Всё моё: Земля и недра,
Дождь пошлю, а может ведра.
Нечисть всю я изведу,
Паству лучшую найду.
Взмах рукой, в одно мгновенье
Яства на столах горой,
Музыкантов робкий строй,
Льстец строчит стихотворенье.
А девица у дверей
Ждёт вниманья поскорей.

Пир горой. Гуляют шумно,
Князь сидит главой склонясь.
Девица весьма разумно
Слушает, что молвит князь.
Тот отпил вина из кубка.
Тут икру несёт голубка,
Ложечкой кладёт на тост,
Плавен жест её и прост.
Князь откушал, улыбнулся,
На девицу посмотрел,
От красы оторопел,
Пол под князем пошатнулся.
Вот те, барин, и приход!
Да закрой скорее рот.

Что за диво? И откуда
Здесь такая красота?
Во хлеву такое чудо -
Это, право, неспроста.
Это ангела подобье.
Правда, взгляд чуть исподлобья
И ланиты холодны,
Словно отблески луны.
- Ты скажи, душа-девица,
Кто, откуда и зачем?
- Я Татьяна,- а затем,
Обернувшись чёрной птицей,
Крыльями пронзая ночь,
Улетела дерзко прочь.

Улетела. Князь задумчив,
Что за девица-краса!
Он, фортуна, переменчив,
А девица хороша!
Надо бы за нею следом,
Заручиться там ответом,
Чтоб потом заместо слов
Не ломать напрасно дров.
Ястребом летит средь ночи.
Впереди - столичный град!
В жизни тот не знал преград,
Делал всё, что сам захочет
И довлел над всей Землёй:
Всем - палач, себе - герой.

А во граде том веселье -
Козлоногий правит бал.
Все пьяны, но не с похмелья.
Пляски, танцы - карнавал!
Пригляделся князь: помилуй!
Никого не гонят силой,
Добровольно все идут,
Что ни личность, каждый шут.
Муж с мужчиной, баба с бабой,
Все развратны, град - Содом!
Разрази их Божий гром!
Пёс, стыдясь, прикрылся лапой.
А козёл-то молодец -
На рогах несёт венец.

А Татьяна за мужчиной,
Он сторонится её.
В бабу ряженый. Причиной
Стал козёл - супруг "её".
Видел князь чудес немало,
Но сейчас так грустно стало.
А козёл не виноват,
Просто ставленник, солдат.
Да, приход достался странный:
Все уроды да снобы.
Кто украл его бразды,
Памятуя неустанно?
Поклоняются козлу!
Проще - варварству и злу.

И у князя нет причины
Их жалеть. Он - рыцарь тьмы.
Брал он разные личины
Для острастки, но взаймы.
Был Кощеем и драконом,
Бой давал святым иконам,
По морям топил суда,
Но чтоб бабой? Никогда!
Он, конечно же, не агнец,
Не за тем поставлен был.
Но толпы безумный танец
Жар последний остудил.
- Что ж, дадим, Татьяна, бой
Всем враждующим с судьбой?

Естество дано от Бога
Вместе с трепетной душой.
Всем отступникам дорога
В вечный пламень, на постой.
Широки мои объятья
Всем отвергнувшим распятье -
Соль жаровни на углях
Да в запаянных цепях.
Молвил так и в терем белый
Полетел тревожить страх.
Он как притча на устах
Той "братвы" остервенелой.
Главный клоун держит речь.
Вот кого б на угли - в печь.

Речь послушал: войны, бойни,
Деньги, "хаймерсы," враги.
Жизни лишь они достойны!
Прочим - Адовы круги.
Ишь поёт, как будто верит,
Все пред ним раскрыты двери.
Что ни слово - ложь на лжи.
Вот кто судьи! Люд - служи!
А теперь, Татьяна, надо
Нам послушать, кто их враг.
Видится мне - не дурак,
Кто почуял запах смрада.
Что ж, летим теперь на свет,
В этом стойле света нет.

Подлетают. Град столичный!
Но древнее во сто крат.
Что ж, уютный, симпатичный,
С колокольни бьют набат.
Князь любил когда-то эхом
Разрастающийся звон.
Люцифером в мире этом
Был издревле наречён.
Он красив и станом строен,
Но душой завистлив был,
Гордецом за то прослыл
И опальным стал изгоем.
Вспомнил с грустью давность лет,
Но туда возврата нет.

В храм с Татьяною влетают,
Видят: праздничный приход,
Свечи на подставках тают,
Время замедляет ход.
Вождь стоит перед причастьем.
Светлый лик, в глазах участье,
Крестится и пьёт  "кагор,"
Без лукавства чистый взор,
Жесты скромны и учтивы.
Не по службе, по уму
Полнит святую суму,
Божьи заповеди живы.
Те, которые за ним -
Места ради иже с ним.


Нет в них веры ни на йоту,
Показухи ради в храм:
Крестятся, идя к киоту,
А мирское - по пятам.
Он один в том поле воин,
Внешне кажется спокоен,
Голова трещит от дум,
Слышит ли кто этот шум?
Наползают мысли валом:
- Кто поможет нам в войне?
Нету помощи извне,
Норовят все по сусалам.
Вместе с воинством своим
Богом только и храним.

Князь услышал мысли эти:
- Да, совсем другая речь.
Вместо "хаймерсов" и смерти
Просит воинство сберечь.
Всё мы видели, Татьяна,
Сердце здесь - живая рана,
Жертвой изошла на боль,
Трудную он выбрал роль.
Полетим, посмотрим город:
Новизна и старина!
Бережливая страна.
Город, как и прежде, молод.
Вон играет детвора,
не загонишь со двора.

Ностальгия что ль заела?
Град прекрасен и хорош!
А его хотят за грош
Те, кто судьбы крошит смело.
Руки длинны, ум короток.
Здешний вождь по виду кроток,
Но умнее во сто крат
Тех, кто пестует разврат.
Да и воинство на страже -
Выметет всю ересь прочь.
Дочь родившаяся - дочь!
Сын есть сын, не клоун в саже.
Размышлял так князь Земли,
Всяк услышавший - внемли.

Вижу я, мой друг, Татьяна:
Всяк живёт своим умом.
Твой герой - след урагана,
Охватившего Содом.
Ты о нём не думай больше.
Нет ума, где много фальши.
Не оглядывайся впредь,
Не о чем тебе жалеть.
Да и я, пожалуй, тоже
Не полезу в тот бедлам.
Наживать там стыд и срам
В моём возрасте негоже.
Да и светлый град не тронем,
Его славы не уроним!
Проживут они без нас,
Что им нужно - Бог подаст.


И твою судьбу не скрою:
Скоро дверь тебе откроет,
Пригласит хозяйкой в дом
Суженый в краю родном.
Будет счастье, будут дети.
Сами мы за всё в ответе.
Всё, прощай же, мне пора.
Налетевшие ветра
Подхватили дух могучий,
Пронесли над горной кручей
И растаяли вдали,
Там, где сказки быль сплели.





Люцифер - светоносный (в переводе с латинского.)