Только для внутреннего употребления

               
                ***

    Пофигистичное

      Lesshiy

Настеж мир преветлива роскрылсо
Перед валом криков и рыданий.
Птичий грип давно свиным сменилсо,
Следущим наступит тараканий.

Звёздочко Палынь нас асвещаит,
Страхами блистит на лицах нервных.
Всяк прарок песдец всем абищаит,
Вечный цак с гваздяме для ниверных.

Кризис всех роздел до самой майки,
Кровью каплет всяк гозетный номер.
Даже симвал попа Жексан Майкл,
Както вдрук савсем внизапна помер.

Вроде скора йобнет остероид,
С неба, што таким казалось чистым…
Но я рат што мой спермо тазоит
Был когдато  ниибацца быстрым.

«Нуи хули, чемже тут гардицца?», -
Ктонебудь в атвет мну засмийоццо.
Нихера! Мне удалось родицца!
Этто, бля, немногим удайоццо.

Арамагеддец, конеш, наступит.
Па зослугам – мир-то не удалсо…
Можит зафтра ангел вдруг затрубит…
Но сиводняж целый день асталсо.

Целый день патратить не для скуки…
И на Страшный суд – впирёт и спесней.
Кто ужо рыдаит – флаг вам в руки,
Я найду зонятье интересней.


                Lesshiy, 2009



                ***


Избранное
Владимир Юрганов
ВЛАДИМИР ПАУКЧТО


Отчая деревня

Деревня, отчая деревня,
К тебе корнями я прирос.
Иду босой в одной поневе
Через некошеный погост.

Заходит солнце над овином.
Вечерний полдень сонн и тих.
Скотина дремлет в домовинах.
Не слышно песен и шутих.

Вдали, над быстрыми прудами,
Гусей синеет белых строй.
И над притихшими скирдами
Парит шмелей пласатый рой.

Богаты в поле умолоты:
На пашне бабы и народ.
Удод камлает на болотах:
Знать урожайным будет год.

Слетает с сердца грязь и копоть.
Стою, как топль среди берёз
С ногами мокрыми по локоть,
Росы ли от, или от слёз...

Здесь дед, едва одетый в лапоть,
Шлею заправив под супонь,
Косил погост в мороз и слякоть,
Плюя с размаху на ладонь.

Здесь мой отец взял замуж маму,
И у деревни на краю,
Без сапогов в одной пижаме,
Сумели выстроить семью.

Здесь босоруким я мальчишкой
Пришёл пешком на школьный двор
С отцовским циркулем под мышкой,
Ношу который до сих пор.

Здесь я любил одну девчонку
На первом в клубе этаже,
Но время прожужжало пчёлкой,
И мы не виделись уже.

Потом был техникум, заводы,
В пыли дорожной тополя,
Но через даль, все эти годы,
Звала родимая земля.

Перед тобой стою усталый,
Чуть волоча ослабших ног,
Твой сын, твой путник опоздалый,
Чужую пыль стряхнув с дорог.

Прими, родная, стих напевный,
Взращённый из студёных рос.
Деревня, отчая деревня,
К тебе корнями я прирос.



                ***





Чтобы доброе вечным засеять,
От затылка до пяток босой,
Я шагаю пешком по Росее,
Подпоясан одним поясом.

Вопрошают меня непременно:
Отчего ты голее гола?
Отвечаю, мол, обныковенно,
Проживаю, как мать родила.
Жгу невеж прямо в печень глаголом:
Хоть в толпе, хоть в лесу у ручью.
Будь ты негром, екутом, монголом,
Или викингом падшим в бою:
Всяк из матери вышедши голым
Покидает утробу свою.

Люди рот открывают и просят,
Почесавши на шапке кушак:
От чего — за июлями осень?
Почему же осёл — не ишак?
И зачем за горами равнина?
Отвечаю: Повсюду рельеф.
Что осёл, что ишак — всё скотина.
Осень дарит нам зиму и хлеб:

Обладать даже зреньем не надо,
Чтоб увидеть: «На этой земле
Жизнь твоя — для народа награда».
Мне господь начёртал на челе.


                ***




Васюганское болото
                Зелёное.

Где Васюганские отроги,
Где лета нет спокон веков,
В Тобол лососи быстроногой
Шло бесконечных косяков.
За нею — нерпица, тюлени,
Муфлоны, флемминги, киты,
Моржи горбатые, олени,
Сайгаки, дикие кроты,
Медведи, буйволы, пингвины,
Почуя зов родной земли,
Сквозь белоснежные равнины
На зимних пастбищ мирно шли.
Эвенк, адыг, эврей, тувинец,
Кара-колпак, ацтек, якут,
Родной вдове своей гостинец
От веку добывали тут.
Охотник хитро щурил губы,
Нацелив меткий вальтерпас;
Чтоб не испортить ценной шубы,
Прикладом бил лососе в глаз.
И дичи брали понемногу,
Чтобы хватило на поесть:
Отрежут руки или ноги
И отпускают зверя в лес.
Учили грамотность по звёздам,
Внимая девственный покой.
И тёльных пчеломаток в гнёздах
Не троня варварской рукой.

А ныне, лишь над перекатом
Займётся первая луна,
Прут: кто с кайлом, кто с автоматом,
Кто пеший-конный, а кто на
Автомобиле, или джипе,
В гидроскафандрах до ушей.
Откуда их взялось, скажите?
Как на блохастой белке вшей.
Стреляют, пьянствуют, хохочут,
На вертолёте лезут в гать.
Когда умрёт последний кочет,
О чём мы детям будем лгать?
Когда последнего тюленя
С улыбкой гадкою у рта,
Поставив к стенке на колени,
Убьёт в затылок сволота,
Ответит кто за эти беды?
Сажать пора, в конце концов!
За это ль внуки наших дедов
Пролили кровь своих отцов?
Поднять бы местных населений
И вырвать им блудливых ног!

Пусть, как не матери Есенин:
Я написал, как только смог.


                ***