О жизнелюбии

Мамуля нашая была жуткой жизнелюбкой. Вернее, жизнеВалькой)))
Она так искренне умела радоваться простым вещам, что вот в эту секунду, когда вам это пишу, я вдруг поняла, в кого это я такое непотопляемое жизнерадостное... Ээээ... Ну, скажем, создание. Если она покупала на базаре тюльку, то едва переступив порог и сбросив обувь или что там нужно было сбросить по сезону, она мчалась к столу, на ходу разгрызая кулечек с тюлькой. Ломался хлеб и точным движением разрубывались на половинки помидоры. Немытые, конечно. Молниеносно отрывались одна за другой мертвые тюлячьи головы, а тела их исчезали в мамином рту со скоростью звука, изредка перемежаясь с отломанными кусочками свежей горбушки и сочными половинками помидора. С набитым ртом и виноватыми глазами мама бубнила: щас, щас, щас всё буду делать, всё!
Так она делала всё - с комсомольским азартом и божественным наслаждением.
Она любила море, с ней мы научились вставать в шесть утра и встречать Кирилловский или Бердянский рассвет. Слушать и слышать говор моря, его настроение. Прыгать в гигантских (как тогда казалось) жёлтых пенных волнах, доплывать до косы... Мама гребла, смеялась и кричала: куда вы меня тянете? Я же не умею плавать! Она обожала рыбалку, могла уходить в море с утра и до вечера. С нами, конечно, часа на три-четыре, но и эти часы теперь вспоминаются как сплошное счастье...
А вечером, почистив и нанизав соленые бычки на лески, мама доставала марлю и мы шли ловить креветок в сумерках... Потом варили их в солёной воде, непременно с перцем и укропом. А потом ели и много смеялись. И нам казалось, что родители так же счастливы и беспечны, как мы. И что счастье это так же бездонно и бесконечно, как эмалированная миска с креветками...
И спасибо, что теперь есть, куда вернуться, пусть только в воспоминаниях....