Глотнуть бы его...

Небес глубина от дерев до заснеженных гор,
Как будто вобрав в себя синие краски земли,
Как очи у той, что зовёт в неоглядный простор,
Где синь васильков и река, голубеют вдали.

Вокруг синева, даже синий над лугом туман,
Глотнуть бы его и как сон раствориться бы в ней,
В той русской красе, чей изящен и женственен стан,
За мной по росе, словно нить за иглой, до камней.

К бурлящей реке, а вокруг васильки, васильки,
Не знаю уж кто, иль они, иль она мне милей,
Ведь дряхлый старик, чьи в снегах на горах что, виски,
Зачем-то плетусь за красой, за молоденькой ней.

Коль это любовь – с юных лет голубая мечта,
Ломиться не в дверь, чтоб её увидать, а в окно,
Теперь вот бежать, сквозь туман в молодые лета,
Чтоб с губок глотнуть, её лет молодое вино.

Сидим на камнях, а внизу свирепеет река,
Прильнула к груди, а устами своими к устам,
Я стал молодым, я вернулся в иные века,
И в сладостный стон, и что рядом синели кустам.

Я чувствовал плоть, как во сне, молодого птенца
Ей спать бы ещё, но любовь поманила в луга,
Изящную лань и уже, по уму, мудреца,
В далёкую даль, чтоб не видел никто - к берегам.

Здесь раньше я был, но уже совершенно с иной,
Кудрявая смоль и, как лён, завитушки кудрей,
Столь лет-то прошло и событий масштабных со мной,
Но в страстной любви я не стал ни на йоту мудрей.

Её, как дитё,  я сосал молодые соски,
Стонала она, когда плоть раздвигала цветок,
Терзала нутро до утра, не смотря на виски…
То был наяву в этой жизни любовный глоток.