Династия. Поэма

          Д И Н А С Т И Я

              ПОЭМА

                Дмитрию Борисовичу Зимину


I

Что царские вра́та, да горний ручей?!
Продраться б сквозь райские кущи,
Теряя рассудок, до сути вещей…
Ведь пологи мрака все гуще.

Размыло развилку: не видно ни зги,
Как оку во времени оном.
И подданным проще прочистить мозги,
И нету нужды в НКО нам.

Доверчиво нечего медью греметь
Исканий, Открытий, Династий…
Сворачивай! Самому смелому – смерть.
И в мыслях застыло ненастье.



В финале вернемся к началу начал.
Случалась иная погода.
Двадцатый – чудовищный – век истончал,-
Ему оставалось полгода.

О, бедного времени блеф и дефолт:
Скандалы, крутые разборки,
Соблазны, крушения, блеск и комфорт,-
Обычные русские горки.

- Ну, что непристойного в том дефиле,-
Бахвалилась новая мода.
- Хоромы просторные, снедь на столе,
Веселье, шалман и свобода.

Послушные куклы, ловцы синекур,-
Закутаны в шкуры и глянец,
Элиты, сующие лыко в строку,
Как волны, внезапно поднялись.

А мы – отлетевшие капельки брызг,
Крупицы космической пыли,
По тропам без спроса наверх забрались.
Про нас боссы просто забыли.

Уму ни к чему половодье картин
Сакральных, сервильных, брутальных…
Не царства, не злата – мы только хотим
Улучшить среду обитанья.

Две Оли, два Васи, Марина и я:
Две пары и два обалдуя,
Решили рискнуть… начинали с нуля,-
Как знать, что судьба наколдует?!

Но дело пошло… и на пятом году
(Честны, к именам беспристрастны,
Умелы в работе, с собою в ладу)
Нам в спину подул ветер странствий.

Быть может, попробуем, как из тюрьмы,
Бежать от родимых идиллий.
Из логова мысленно выпали мы
И выплыли на Пикадилли.

Любые фантазии быль обрамит,
Приглушит и голос, и гонор,
Чтоб стать в основанье живых пирамид
Счастливых людей Таррагоны!
 
Завалы отсталого стали стеной,
Занозою в память засели.
Как гости незваные Пражской весной,
Слеза на пивной карусели.

Спасителя нам не найти, хоть убей!
Правитель иль пьян, иль безумен…
Все чаще мерещатся камни Помпей,
Волнуются Зевс и Везувий.

Сутаной клянется Нотр-Дам де Пари
Потворствовать лирикам в ризах.
Но поздно - на поезд надежду сотри:
В России финансовый кризис.

Без денег в Америку ехать – позор!
Как нету резона – к туркменам.
И в царстве Шенгена,- блатнейшей из зон,
Им вряд ли найдется замена.

А впрочем, волочим, как те бурлаки,
Бесформицу темных пророчеств.
По руслу великой сибирской реки,
Что вольно течет между строчек.

Все мели и мифы затерты до дыр.
Плутает, латает прореху,
И править пытается, как поводырь,
Лихой теплоход «Антон Чехов».

Что, венские верфи, не снятся почти?
Когда-то он, мирным конвоем,
Шел к месту приписки по Севморпути,
Свой класс подтвердив – «река-море».

Ни крышки, ни дна,- не хрена не боясь,-
Все страхи с ног волнами смыло,
Он флагманом гордо прибыл в Красноярск
И долго ходил до Таймыра.

Земными путями по терпкой воде,
Сквозь годы, труды, одоленья…
И вдруг, будто музыка в ватной среде,
Без лада застыл в отдаленье.

Витии сулили доход и прогресс,-
Соратники рады стараться!
Все в мыле, взвинтили тарифы на рейс
И возят одних иностранцев.

Нас, может, устроит такой коленкор.
За споры, затей небылицы
На родине смолоду кроют в упор,
А тут, на борту,- заграница.

И, ясно ведь, явственней будут видны
Красоты родимого края
В компании выходцев из капстраны.
Прощай, моя Форма Вторая!{прим.1}

Коль так, все путем, обойдемся без виз,
Без видов с заманчивой фрески…
Вот мы собираемся в скромный круиз,
Как в первую загранпоездку.

Там зелье, закуски – по курсу! – толкуй
С Китами в речном пароходстве.
Семь ящиков яств на причале пакуй.
Мы – Севера первопроходцы!

В дорогу светите и месяц, и крест.
Гудите Дудинка и Диксон.
Так мало постигнуто, время – в обрез…
В стальную жар-птицу садимся.   

_____________________
{Прим.1} Форма №2 – документ, подписываемый сотрудником при устройстве на работу на режимное предприятие и устанавливающий ограничения для работника из-за ее секретности, в частности на контакты с иностранцами, на выезд в течение определенного времени после увольнения за границу и т.п.


II

Норильск… Алыкель… Пограничный район.
Охранник, сурово и веско:
( У трапа,- на землю ступить не дает.)
- Достать паспорта! Цель поездки?!

Ну, как сформулировать, чтобы дошло
До мужа, кому строгий отдан
Приказ? Недоверие – чье ремесло.
Туризм? Путешествие? Отдых?

И, будто бы с неба свалившись как куль,
Вопль Васин (его ведь учили,
Что в отпуске – Сочи, жара, Иссык-Куль):
- Куда вы меня затащили?!

Двадцатые числа июня. Снежок.
Свинцовые тучи застыли
Над чахлой землею – черна, как ожог.
О, очень тепло,- плюс четыре.

- В Дудинку подбросить? – таксист - лоботряс
Фланирует в модной «Аляске».
- А едете,- спросит,- куда? – В Красноярск.
- Откудова? – Из Красноярска.

И все: легкий ступор, вопросы «Зачем?»,
«Где видано?», «Что здесь забыли?»
Озноб и беспамятство белых ночей,
Суровые лики Сибири,

Озера, болотца, котурны дорог,
Края и пространства из студня,
Где сразу уходит земля из-под ног,
Та, что́ называется тундра.

Травинки – былинки, листок с ноготок,
Хруст ягеля,- грустный блокбастер.
Но тут начинается новый виток…
Приехали: остров Кабацкий.

Буксиры с тросами, красавец – корабль,
Синь на небе, воля Господня…
И ангелы трепетно пели хорал,
Пока мы скрипели на сходнях.



Воспользуйтесь после дорожных мытарств
Пустыми каютами в трюме.{прим.2}
Со всеми удобствами: душ, унитаз,
Кондишины, рюмки – кастрюли.

Что ж, вещи – по полкам, пополнить запас,
(Откройся, заветная дверца!)
С дороги  по соточке,- глаз – ватерпас,
И живо – наверх, осмотреться.

Уставший от стада гуляющих холл,
преЛестница, впрямь, винтовая.
Подол, как аквариум,- стильный прикол,
Перила блестят, извиваясь.

Ах, ноженьки шалые в три этажа!
Ступнями ступеньки коснется,
И, головы нам, как девчонка, кружа,
Выносит на палубу, к солнцу.
 
Дыши полной грудью, простор пей взахлеб,
Гляди, как твое окруженье
Затеет невольно на каждой из трех
Прогулочных палуб броженье.

Здесь знать бьет баклуши, тут дуют ветра.
На сцене длиною сто метров
И блудные души, и проба пера
Не могут пройти незаметно.

В носу ковыряя, корму обогнем.
Навстречу «сачки»: брюки, юбки…
Кто форму теряет,- играет с огнем,
Им место – в спасательной шлюпке.

Открыты два бара: большой,- смотровой,
Там пары, в тепле и веселье,
Пивко попивают, вертя головой,
И малый,- «Лидо»,- у бассейна.

В бассейне – спасенье от наших детей.
Все темы себя исчерпали…
Помимо заплыва нет больше идей,
И мы в той купели купались.

Внизу натуральный салон красоты,
Где вскоре «сопля» - моя дочка,
Обрезала косу, сжигая мосты:
«Короткая челка,- и точка!»

Случайно зашли в музыкальный салон…
Ручаюсь: прорезался голос!
А там и к желудку пора на поклон.
Проснувшийся голод - психолог

До чад достучался, спешим в ресторан.
Подтянутый немец – шеф-повар
У входа встречает: «O, no pasaran!»
Задорною шуткой рисковой.{прим.3}

Задаром тут только жратва да вода,
За деньги – напитки и «дриньки».
Сюда их проносим воришке в пандан
И пьем с подполы, по старинке.

Смотри, не зависни, как полный дебил,
В обители снеди и хмеля,
Как будто тут кормчему стрелку забил.
Короче, попили – поели,

На креслах кемаря, прошли инструктаж:
Без подписи – дело подсудно!
И малыми группами – на абордаж
Обзорных экскурсий по судну.

Ну, что из того, что еще не видал,
Добавило в память зарубку?
Машины махина, гудящий металл,
Штурвал, капитанская рубка.

В ней – тертый, матерый герой – капитан,
Смотрящий судам – караванам.
Хозяина на́ реке, гостя портам
Недаром назвали Иваном.{прим.4}

Фарватер находит он в трудных местах
По памяти, как по наитью.
Но полно: вот с судна сошла суета.
Команда готова к отплытью.

Теперь наш удел - десять суток подряд
Наверстывать метры и мили.
Из рупора слышим: «Поднять якоря!»
«Швартовы – портовым». Поплыли. 

__________________
{прим.2} Не в трюме, конечно,- на нижней палубе.
{прим.3} Автор – человек довольно внушительной комплекции.
{прим.4} Иван Тимофеевич Марусев  (1936 – 2014) – с 20 лет служил в Енисейском пароходстве, Герой Социалистического Труда, капитан туристического лайнера «Антон Чехов» последние 20 лет его плавания на Енисее.


Бродяге и бражнику все нипочем;
Заряженный блажью и спесью,
Хочу, чтобы музыка била ключом:
- Врубайте дорожную песню!


            * * *

ДОРОЖНАЯ   ПЕСНЯ


Надгробие высокое
и памятник крылатый…
От Пушкина к Высоцкому
проехал я когда-то.

Февральский вечер памяти,
Пушкиногорский хор.{прим.5}
И та честна́ компания,
чей пламенный «бугор»,

плевав на околичности,
силен,- ворвался в Топ.
Прочь манию величия!
Нас – часть вокзальных толп,

как шпротины, консервины
суют в вагоны душные.
Тут – эра милосердия,
в них люди простодушные

под водочку калякают
про то, что припекло.
От мата тихо крякает
оконное стекло:

«Ее, красу невинную,
<брал> с первого захода…»
«Мы колбасу не видели
с семнадцатого года…»

«Такая, бля, традиция:
ковры; сервант в хруста́ле…»
«Евреи – в оппозиции.
За то загреб их Сталин…»

«Спиртное – по квитанции…»
Все ясно. Все темно…
Нам всем светила станция
с простым названьем: «Дно».

А мимо плыли плоские
российские холмы.
От Пушкина к Высоцкому.
От Пскова до Москвы.


Через вранье, раскаянье,
усмешки современников,
табу, кровопускания,
гонения каменьями,

ночные истязания
к явлению из тьмы
священного писания.
Сплошь лучшие умы,

творцы, герои праймериз;
остры, экстравагантны…
Но в целом с делом справились
на Мойке, на Таганке.

Их тропы, как по тропочке,
несут из уст в уста.
От вечности до пропасти
всего одна черта.

Певца настигла слава и
дань божья -  благодать,-
шалава златоглавая,
неведомый Клондайк

видения прекрасного;
пустырь застыл в мозгу…
Да, время неподвластно нам,
но, Боги, я могу

внять гению усопшему
да поклониться в пояс!
От Пушкина к Высоцкому
шел пассажирский поезд.


«…Слева бесы, справа бесы.
Нет! По новой мне налей!
Эти - с нар, а те – из кресел:
Не поймешь, какие злей…»   <Высоцкий>

«…Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…»        <Пушкин>

«…Что искать нам в этой жизни?
Править к пристани какой?
Ну-ка, солнце, ярче брызни!
Со святыми упокой…»           <Высоцкий>

«…Спасибо вам, святители,
Что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители
Зачать меня задумали…»        <Высоцкий>

«…И море, и Гомер - все движется любовью.      <Мандельштам>
Кого же слушать мне?», «Плывет. Куда ж нам плыть?» <Пушкин>
«И море черное… подходит к изголовью»,              <Мандельштам>
И «…весь крещеный мир » попробуй удивить.           <Пушкин>


Считать их песни спетыми?-
Блестят, как в смазке ружья!
Поэтому поэтами
манкировать не нужно.

Так будьте ж человечнее,
себя судите строго.
Лежит пред нами вечная
железная дорога.

______________
{прим.5} 10.02.1986 г. автор присутствовал на вечере памяти А.С. Пушкина в поселке Пушкинские Горы, который вел С.С. Гейченко



III

Поплыли на север. В морозной пыли
Пылают природы щедроты.
Лишь сполохи грозные да корабли
Встречаются в этих широтах.

Моторы ревели в медвежьей глуши,
На плато, в ледовых заторах.
Как девушка, ветреный, вихрь - дебошир
Устало блуждал на просторах.

По устью разлили сурьму и лазурь,-
Безбрежного взгляда палитру.
А волны, как стаи пугливых косуль,
Безудержно бились в молитвах.

О том, чтобы в водах великой реки
Кристальные души крестились,
О том, чтобы северных рыб косяки
Дошли до своих нерестилищ…

Об истинах низких, обители дна,
Оракулах пресных и присных.
И толпах, что свистнув: «Какого рожна?!»,
Сакральное брали на приступ.

О целях неблизких,… но цепью плотин
Простор, словно лист, перечеркнут.
Осталось смириться, как старый кретин,
Иль чохом послать берег к черту!

Проклятый недуг – лепет с кляпом во рту
Под грохот штормов и восстаний
Ветров – трубадуров… и тут, в Усть-Порту,
Мы к твердой земле не пристанем.

Волненье – три балла, болтанка и снег,
Все хлопоты брошены наспех.
Камней очертание сходит на нет,
Зато появляется айсберг.

Ледовая глыба, чей верх опроверг
Мессию, могуч и всесилен.
А в глубях – дремучая лажа и блеф…
Куда ты дрейфуешь, Россия?

С дедами в окопе по кругу иль вспять?
«Титаником» дуй под сурдинку…
Надеюсь, проскочишь. Мы ж с вами опять,
Как духи, вернулись в Дудинку.

Здесь зданья на сваях стоят, не забудь!
Тут, видно, имеют значенье
Замызганный свиток да выбранный путь:
По совести, против теченья.

Водичка плескалась о скалы бортов,
Неслась в океан по привычке,
Как денежки в лапища «жирных котов»,
Посты и послания в «личку».

Рабами презренными млеть на плаву,
Как гады в ногах олигарха,
Не смеем. Тем временем на рандеву
Пожаловал город Игарка.

Домишко поджарый, обжитый пустырь,
Канавы, бетонные лаги…
Тут спустимся в талый музей мерзлоты,
Слетаем в заброшенный лагерь

Гулаговский: стражники, нары, срока́,
Репрессии – снова–здоро́во!
Как зеков, нас истово жрала мошка.
Ох, Родина, что ж ты сурова!

Все те же сентенции, речи с трибун:
«Сограждане, враг у порога!»
Но даже наезженный путь наобум
Кончается «мертвой дорогой».{прим.6}

______________
{прим.6} «Мертвая дорога» или «дорога на костях» - сталинская стройка №503 (ж/д Салехард – Игарка), часть недостроенной трансполярной магистрали, унесшая тысячи жизней заключенных и впоследствии заброшенная.


Опять, словно турок, под дудку танцуй.
Творцу не понять, что творится…
Но, если, как в песне, вернуться к отцу,
Прислушайся, что говорится:


***

О Т Е Ц
Песня

За делами, под пластами
бреда, бремени и лет
выгораем, тенью станем,
что оплакивает свет.
Отгораем, тенью станем,
что оправдывает свет.

Пожелтело папы фото,
расплылись черты лица.
Скрыты поры, капли пота
смыты, как с цветка пыльца.
Вскрыты поры, капли пота
стерты, как с цветка пыльца.

Пока в доме шли дебаты:
есть ли подлости предел?
Я, двухлетний шкет щербатый,
все в глаза ему глядел.
Несмышленый шкет чубатый,
я в глаза отца глядел.

О колено терся попой,
трогал велики – очки,
ждал, как брызнут из-за стекол
золотые светлячки.
Ждал, что прыснут из-за стекол
озорные светлячки.

Был бы папа, я уверен,
сыну другом, всем – пример.
Но поруган в дни затмений,
мясорубок и химер.
Но поруган в дни затмений
ледорубов и химер.

Предо мною он, ребята,
невиновен. Кар каток
снес весною тридцать пятой
прямо в Кировский поток.
Пал весною в тридцать пятом.
Каплей в Кировский поток.

Жизни брагу власть забрала.
Тихо лиха пригуби:
от столичного централа
до могилы на Оби.
От Бутырского централа
до могилы на Оби.

Ловим эхо тех баталий,
как за шкирку сорванца.
Все же сын, товарищ Сталин,
отвечает за отца.
Сукин сын Иосиф Сталин
отвечает за отца.

***


Настойчива, праздна, терзая, маня,
Отталкивая, замирая,
Как милая, сразу пленила меня
Страна без конца и без края.

Махина, держава на ржавом гвозде,
Где мелки все мерки, шаблоны –
Ярлык или дыба,- спасибо орде!
Дрожим, словно немцы в шезлонгах.

Укутаны пледом в июньскую стынь,
Калеки, сморчки – домочадцы.
Но следом взгляд жесткий, да острый костыль…
С таким на войне повстречаться

Для гостя - негоже. Как годы летят!
На пленного с впалою грудью
Похожи. А сами часами глядят
На мощь, немоту и безлюдье

Блаженного, кажется издалека.
Наводят бинокли на резкость:
Ни дыма, ни отклика, ни огонька,
Ни следа – чудесная местность!

Стихают виденья, прозрачная муть
Чуть теплится – время все стерпит.
Но старого бюргера будет тянуть
Вернуться в те русские дебри,

Где тело покоится, носится кнут,
Из пищи – дурман или щавель,
Где тучи сгущаются, жуток маршрут
И видно, как люди нищают.

Иные особы по нескольку раз,
Со свитой (без дрязг о кови́де),
Насупившись, будто впадая в маразм,
Плывут, чтоб ту землю увидеть.

Что думают? Словно в чужой монастырь
Вонзается луч мыслей – лезвий:
«Проснется ли снова народ – богатырь?»
И «Боже, куда мы полезли!»

Опять отголоски далекой войны…
Но, раз уже память накрыла:
«Река, слышишь, движут твои валуны
Ночные бои у Таймыра!»{прим.7}

И, пусть подбирается к горлу комок,
Мы – спутники, мирные люди.
По рюмке пропустите, рот – на замок,-
И русского немец полюбит.

Умерены демоны, тел толкотня,
На палубе – бал одиночек.
И тянутся после полярного дня
Опальные белые ночи.

Когда всех дневальные звали на ют,
А дети в бассейне визжали
С любимой молились мы в келье кают.
И чашечки чуть дребезжали…

___________
{прим.7} Ночью 27.08.1942 г. пиратствующий в Карском море немецкий крейсер «Адмирал Шеер» атаковал Диксон, намереваясь высадить там десант. Огнем сторожевых кораблей и береговой батареи планы немцев были нарушены. Они ограничились бомбардировкой портовых сооружений с корабля, и отошли в море.


Что здо́рово – дорого. Долго живем.
Как в воду глядим, и все помним.
А прочих, чьи мощи легки на подъем,
Попотчуем песней любовной.


***


      МОРОЖЕНОЕ «ЧИЛИ»
                Песня

               
В разгар рискованных бесед
и гендерных усилий
знакомый кок пода́л десерт:
мороженое «Чили».
Знакомый кок пода́л десерт:
мороженое «Чили».

Налил он сливок через край,
сварил бульон из специй,
в малиново – молочный рай
добавил соли с перцем.

Как мак, бесчинствует в умах,
дурит как Калиостро!
Но что мужчине – самый смак,
для многих – слишком остро.
Но что мужчине – самый смак,
для прочих – слишком остро.

Мы диких вкусов чехарду
пока не различили.
И тихо таяло во рту
мороженое «Чили»…
И тихо таяло во рту
мороженое «Чили»…

Еще минута – нет его,
но на путях воздушных
одно земное существо
к тебе неравнодушно.

Приму, как Книгу Бытия:
безропотно, на веру,
где на ладони ты и я
и наша страсть без меры.
Где на ладони ты и я
и наша страсть без меры.

Любовь до косточек проймет,
Все фибры ополчились…
Девчонки, - это вам не мед,
мороженое «Чили»!
Девчонки, - это вам не мед,
мороженое «Чили»!

Про нас скажу, как на духу:
веселая ватага.
Сумели подковать блоху,
достали до Рейхстага.

Страну порвали в пух и прах,
растрачены картечью…
Но чувства одолеют страх,-
он – враг в делах сердечных.
Но чувства одолеют страх,-
он – враг в делах сердечных.

Больной, скукожится, как гном…
Сном, ласками лечили,
учились жертвовать огнем,
как огненное «Чили».
Учились жертвовать огнем,
как огненное «Чили».

Под занавес коснется речь
природы власти женской,
что время призвано стеречь,
пить горькое блаженство.

Противник, ангел во плоти,
за завтраком, в альковах
таким десертом угости-
те всех своих знакомых!
Таким десертом угостите
всех своих знакомых!



IV


Когда, обнажен до краев, наш гештальт
Прервется, как пас в недодачу,
Придется соперника с неба достать,
Отметиться звездной подачей.

Гляжу, незамеченный, точно халдей,
В те дали, где алиби хлипки.
И речью затейливой славлю людей,
Что некогда рядом возникли.

Куда нос не сунешь, кого не копнешь
Уткнешься в арийца, швейцарца.
На палубе всуе полощут тряпье
Принцессы немецкого царства.

К их трону примерился мой третий Рим.
Не совестно?! С кем сводим счеты?
Как воздух целебнейший, неповторим
Мир Моцарта, Лейбница, Гете.

Полковнику нужно вернуться домой,{прим.8}
С гряд ягодку рвать, зырить в телик.
И с ужасом слушать одно: «Милый мой,
Ты – гнусного века подельник».

Прошляпим - и снятый германский вопрос
Подхватят минувшего стражи.
А в плавный обыденный палубный кросс
Включаются топ – персонажи.

Старик англичанин с седой бородой,
Мечтатель, любитель купаться.
Уютный бассейнчик с прозрачной водой
Ему не понравился: «Братцы!

Вяжите за пояс и сразу за борт
Кидайте, я к вам – без претензий».
А после: «В сибирском местечке Усть-Порт
Водичка вкуснее, чем в Темзе!»

Славист из Америки, «бедный» студент
С акцентом – хохочем до колик! -
За виски, решительно, как диссидент,
Нам, тертым, толкует такое,

Что даже сегодня не просто принять:
Мол, в Штатах – бардак да крамола.
При Боре привольнее наша земля,
А там – цепи, сети и моллы;

В конгрессе, правительстве каста менял,
Элиты, истеблишмент – фрики.
«Не смейте за центы со сцены слинять,
Страну, вашу мать, не просрите!»

Кривому на зеркало хватит пенять.
В анналах – бандитов поборы,
Крах банков, инфляция, глупость Кремля...
Но как же мы были свободны!

Под лупой у ушлых честь лучше б сберечь,
Чем гением лезть в Бонапарты.
Полундра!{прим.9} - на «Чехове» местные есть:
Команда, студенты – стюарды.

Ребята по-тихому будут тусить
Меж туров и раутов светских…
Ну, как с негодяев по полной спросить,
Раз могут болтать по-немецки?!

Одна пара субчиков - ласк хоровод
Закружится – вам и не снилось! -
Нашла долгожданной любви перевод
И, знаю, потом поженилась.

Что ж, с грустью простимся с простыми людьми,
И бросимся, как в катакомбы...
Нас, русских туристов тут горсть – три семьи;
С двумя вы немного знакомы.

А третья… подтянуты, за шестьдесят;
Две линии: груши и лайма,
Как в склянке, в их лицах слились. Тот босяк - 
Патриций, владелец «Билайна».

Великих встречаем мы в духе «Шарли»:
Задиристо, с узостью близких.
Во время экскурсии дискурсы шли
Меж ними сперва на английском.

А дальше общались с кем кто как хотел,
Печалились за демократов…
Ваш пыл, Майя Павловна, мыслей метель
Запомнились нашему брату.

Глаза застит трубочка в две головы,
С которой наш важный попутчик
(Куда от них денешься,- бремя главы)
Ругался в сердцах через спутник.

Позвольте представить вам:  Дмитрий Зимин,-
Не баловень башен кремлевских,-
Ученый, подвижник, творец, гражданин.
На этом покуда прервемся...
_____________
{прим.8} Привет БГ
{прим.9} Здесь - в первоначальном значении этого морского клича: "Берегись сверху!"


Эфирные волны смущают печать,
Тасуют, смывают обличья.
И судят, что кроется в наших речах:
История, быль или притча?!


***

ЛЕСТНИЦА У ТУРУХАНСКА
Песня - притча.
    

Мы бегали бо́сыми, гнали коней;
нам пела «блатная» Таганка.{прим.10}
Но песен и по́сулов помню сильней
ту лестницу у Туруханска.
Но песен и по́сулов помню сильней
ту лестницу у Туруханска

У пристани присной сошли на причал,
полезли, как лешие, в гору.
К скворечням, где истых туристов встречал,
насупившись, северный город.
К скворечням, где вечных туристов встречал
несуетный северный город.

Хватило бы духа на этот подъем,
да было б на что опереться...
Под уханье, слухи стоять на своем
и бездарей ставить на место.
Под уханье глупых стоять на своем
и бестолочь ставить на место.

Иначе, придется скрипеть и петлять
по лестнице ломаной, хлипкой,
покуда со склона не грохнешься… глядь,
к перилам ребята прилипли.
Покуда со склона не скатишься… глядь,
к перилам ребятки прилипли.

Активы – с мизинец, разинуты рты.
Лет десять – двенадцать,- подранки.
Что могут осилить крутые хребты
и рано выходят за рамки.
Что могут осилить любые хребты
и рано выходят за рамки.

У деток в скрижалях - и нежность, и плеть,
невежество, может быть, ханка.
Они прибежали на немцев смотреть.
На лестницу. Из Туруханска.
Они прибежали на немцев смотреть.
На лестницу, из Туруханска.

Обветрены лица, в мозгах – шум и гам,
с фингалами. С хлебом авоська...
Как будто пришли поклониться богам
бригады потешного войска.
Как будто пришли поклониться богам
солдаты потешного войска.

А хмурые боги плетутся сквозь строй
мальчишек, под взглядами свыше.
Табу и обуза у них за спиной,
и шепот язвительный слышен.
Табу и обуза у нас за спиной,
и ропот  язвительный слышен:

«А нет ли у мистера лишних штиблет?»,
«Приветик, буржуйские дети!»
К химерам отправится древний завет,
где ветхости верх – добродетель.
К химерам отправится вредный завет,
где ветхости верх – добродетель.

Ведь вроде бы слышали русскую речь;
но ловкие хлопцы - засранцы
решили сестренкой родной пренебречь,
и прокляли нас: «Иностранцы!»
Решили сестренкой родной пренебречь,
и бросили нам: «Иностранцы!»

А лесенка тянется... Бог нас связал,
да общей судьбы неизбежность.
Сокровищам  глянули прямо в глаза:
откроется Родина, бездна…
Сородичам  глянули прямо в глаза:
откроется пропасти бездна…

В крови у правителей – скверный инстинкт -
бредового времени сгустки…
Никчемное лучших людей укротит
корчагами в устье Тунгуски.{прим.11}
Никчемное честных людей укротит
корчагами  в устье Тунгуски.

«На севере крепких парней – пруд пруди»,
«Охальники! Так им и надо!»
Сквозь морок к народу иди и свети -
брань, оторопь – тоже награда.
Сквозь морок к народу иди и свети -
брань, окрики – тоже награда.

Старьевщик  в грядущее зубы вопьет,
чурается лестниц и лифтов…
Но моль о метафору сломит копье,
как в «детской» комедии Свифта.
Но моль о титана сломает копье,
как в дельной комедии Свифта.

Под носом проносятся вести с полей
фатальных реляций победных,
и с места хоть кто-нибудь встань, пожалей
юродивых, сирых и бедных.
Но с места хоть кто-нибудь встань, пожалей
юродивых, сирых и бедных.

Задерганных поручней гладкий горбыль,
да черствого хлеба буханка
чернели, как треники, стертые в пыль,
на отроках из Туруханска.
Чернели, как треники, стертые в пыль,
на отроках из Туруханска.

__________
{прим.10} В московский театр на Таганке в начале восьмидесятых попасть можно было только по блату
{прим.11} Мощные водовороты (по-местному – корча́ги), возникающие там, где в русло Нижней Тунгуски с одного берега глубоко вдается скалистый утес. Поток, ударяясь в него, резко отклоняется к противоположному берегу, и, ниже утеса, образуется воронка – водоворот глубиной иногда  до 60 – 100 м.

***


Комфортное плаванье вводит в соблазн:
По лоции – как по проспекту,
Пороги покладисты, радуют глаз
Отдельные области спектра.

По руслу прокрустову мутной воды
Под сенью божественной сини,
Промолоты смолоду до бороды,
Шли русские. - Правда, Василий?!{прим.12}

Мистерия серого с тех берегов,
Метания в грязной купели…
Как бредни, мерещатся козни врагов,
Смирение от колыбели.

Как утлое деревце, лезь на рожон,
Как узник, тикай от конвоя!
И вот уже теплится новый стишок,
Бушует зеленое море.

Тайга непролазная, лапника сеть.
Медведи здесь,- первые лица,
Их свора провластная… Вот Енисейск -
Губернии бывшей столица.

Спасенье за взятку купили Отцы:
«Лес, рыба, пушнина нужнее
Железной дороги» - и в воду концы…
Прошла трасса мимо, южнее.

Купечество в медные трубы трубит:
«Щи, чаем, не лаптем хлебали!»
Но хитрые мытари стали в тупик
И кубарем все … прозевали.

Заслуженный деятель стерт в порошок,
Бессмертные вклады померкли.
Осыпалось золото, желтый песок
Блестит, как приманка, на стрелке

С крутой Ангарою. Под дых получи:
За благами плыть – что судачить
С дворовой шпаною. Для сильных мужчин -
Свиданье с порогом Казачьим.{прим.13}

Тот псом ощетинится, словно Хуссейн,-
Диктатор, гряда – недотрога!
Матросы на «Чехове» слили бассейн,
Чтоб снизить осадку немного.

Под днищем у влипшего - тыщи камней.
Взопревшие, как после бани,
Мы гибли,…  а вечером пел Гименей
И грешные счастливо спали.


Столбы не проспите, уже Красноярск.
У спикера кончились краски.
Намеренья ясные, точно маяк,
И дальше повсюду – цвет красный!

___________
{прим.12} Василий Фаритович Хайрудинов – мой спутник, соратник, сосед, собутыльник и друг. Прошу любить и жаловать.
{прим.13} Правильно – порог Казачинский. Ну, не зарифмовал…


Кручина – распутица бьется в висках,
И катятся дни без просвета…
Но верная спутница наша – река,
Как беженка, будет воспета.

 
***

Р Е К А
Песня


Из Монголии с Китаем
от кумыса и лучин
в те края, где снег не тает
да таежный мед горчит,

среди скал Саянских трется,
прет, петляет как строка,
а на воле – распахнется:
полноводная река!

Бли́ном стелются равнины,
зелье льется, как кисель.
Ту страну наполовину
перерезал Енисей.

Гладью стелются равнины,
песня льется, как кисель.
Всю страну наполовину
перерезал Енисей.
    


Не объехать Енисея
на кривой козе – басе.
Ну, а он течет на север, -
вот и холодно нам всем.

Кто с мороза хватит лишку,
кто напьется вдрабадан,
а потом латает Тришкин
замусоленный кафтан.

Будем в раны лить елея,
слушать брань, дразнить гусей.
Осмелеем, просветлеем,
как в апреле Енисей.

Будем лить в мозги елея,
слушать брань, дразнить гусей.
Подобреем, отрезвеем,
как в апреле Енисей.



Посылает царь небесный
на заклание Голгоф
чудаков, чьи мысли честны
да душа – без берегов.

По тайге, как по пустыне,
лезь, пока не надоест,
в те места,- почти святые,
где река несет свой крест.
В те места,- почти святые,
где река несет свой крест!

Удалые люди в латах,-
россы: русого русей,
волей Понтия Пилата
перекрыли Енисей.

Удалые люди в латах,-
россы – русого русей,
чтобы лить металл крылатый
перекрыли Енисей.



Здесь бездельник и пройдоха
мерят всмятку сапоги,{прим.14}
плохо кончится эпоха,
долго копятся долги.

Можем чистою монетой
рассчитаться: дайте срок.
Из кювета, с того света
платим Родине оброк!

Будто пленница, невинна,
цепеней под властью сей…
Ту страну, как пуповину,
перерезал Енисей.

Будто пленница, невинна,
тонет грех в твоей красе…
Всю страну, как пуповину,
перерезал Енисей.
Всю страну, как пуповину,
перерезал Енисей!



Сына блудного истоки:
Чернь, Упа или Ока
льнут, как к сердцу кровотоки,
в Волгу – тоже есть река.

Где-то в прежней парадигме
на воде пропал мой след…
Время новое постигну,
обогну весь белый свет.

А когда вернусь с котомкой
из заморских одиссей,
пожалеет мама Волга,
встретит батя Енисей.

А когда вернусь с котомкой
из порожних одиссей,
расцелует мама Волга,
стиснет батя Енисей.
Расцелует мама Волга,
стиснет батя Енисей!

__________
{прим.14} Сапоги всмятку – вздор, чепуха, полная бессмыслица.



V


Д.Б. Зимин родился 28.04.1933 г. в Москве. Учёный-радиотехник, с 1962 г.  работал в одном из закрытых научно-исследовательских учреждений столицы — Радиотехническом институте АН СССР, который тогда возглавлял академик А.Л.  Минц. Доктор технических наук, заместитель главного конструктора наземной радиолокационной станции «Дон-2Н», входящей в систему противоракетной обороны Москвы, лауреат Государственной премии Российской Федерации.

С 1992 г. Д.Б. Зимин – президент и генеральный директор АО «Вымпел - Коммуникации» (торговая марка – «Билайн»), которое начало предоставлять услуги мобильной связи на массовом рынке, освоив стандарты D-AMPS и GSM.

В мае 2001 года, когда абонентская база «ВымпелКома» превысила миллион абонентов, компания вышла на прибыльность, а в состав акционеров вошла группа «Альфа», Д.Б. Зимин оставил пост генерального директора и стал почётным президентом компании.

С начала 2000-х годов Дмитрий Зимин занимался благотворительной деятельностью, в 2002 году основал и возглавил фонд «Династия», основными задачами которого являются поддержка и популяризация российской фундаментальной науки.
ВикипедиЯ
--------------------------------------------------

К началу 2000-х годов все чаще стали звучать новости о сложности эксплуатации «Чехова» на Енисее. Якобы и теплоход не окупался, и глубины для безопасной работы теплохода гарантированной не было. На Енисее долгие годы дноуглубительные работы действительно не велись.

Капитан Марусев вспоминал: «Чехов» едва не ползал на пузе. Даже самый мощный толкач на Енисее - это 2400 лошадиных сил. У «Чехова» 2700 л.с. Три двигателя по 900 л.с. каждый. Он рассчитан на скорость, но по Енисею ходил обычно на среднем или малом ходу. Бывало, что «глубина 280 и у нас осадка 280. По сути, запаса нет. Я не имею права идти. А как я не пойду, если на борту туристы? Я брал риск на себя, но знал, что бассейновое управление всегда дает глубины и еще запас сантиметров двадцать».

В свое время Александр Лебедь запретил продажу «Чехова». В 2003 году идея продажи теплохода снова всплыла. Тогдашний губернатор Александр Хлопонин сделку одобрил, пообещав в СМИ, что вместо «Чехова» край будет строить новое судно для Енисея. По факту получилось, что и «Чехова» продали и нового ничего не построили. Приобрела «Антона Чехова» компания «Ортодокс», весь флот которой базируется в Ростове-на-Дону. «Чехов» засобирался в обратный путь на Волгу.

22 августа 2003 года, дав прощальный гудок, «Антон Чехов» навсегда покинул Красноярск. … Перегон успешно завершился, хотя и не без потерь. Штормом «Чехову» выбило окна носового салона средней палубы и несколько межкаютных стенок. Все это довольно быстро залатали, ближайшие к салону каюты претерпели ремонт. «Антон Чехов» теперь работает на линии «Москва – Санкт-Петербург» с иностранными туристами.
alexvess ( alexvess)
2012-04-01 18:36:00

        --------------------------------------------------------
«Енисейское пароходство продало "Антона Чехова" ГМК "Норильский никель", а те, в свою очередь, - Волжскому пароходству, где он был поставлен на самый популярный маршрут:Москва–Санкт-Петербург.

Вот так край лишился своего головного круизного лайнера, а попросту - самого красивого корабля на Енисее. Обидно до слез, здесь не рентабельный, а там - рентабельный? Считаю, что никто не имел права его продавать, пусть и в убыток!!!»
Иван МАРУСЕВ, капитан теплохода "Антон Чехов", Герой Социалистического Труда
        В 2008 году фондом «Династия» учреждена премия в области научно-популярной литературы «Просветитель».

В феврале 2015 года Зимин стал первым, награждённым новой премией Министерства образования и науки Российской Федерации — «За верность науке» (звезда-статуэтка).

25 мая 2015 года, после того, как Министерство юстиции Российской Федерации включило фонд «Династия» в реестр некоммерческих организаций (НКО), выполняющих функции «иностранного агента», Дмитрий Зимин заявил о намерении прекратить финансирование фонда и о возможном его закрытии,  а в июне 2015 года уехал из России на неопределённое время. Ряд известных людей осудили позицию Минюста в отношении фонда, считая её бюрократической и несправедливой. В частности, ректор НИУ «Высшая школа экономики» Ярослав Кузьминов полагает, что сложившаяся ситуация может нанести урон репутации государства, а известный российский журналист Михаил Таратута написал по этому поводу:
«Многие заметные и не очень заметные, а просто порядочные люди уже высказали своё мнение об этом ошибочном, несправедливом, подлом решении Минюста, которое нанесёт стране огромный вред».

В 2016 году Зимин вместе с сыном Борисом основали международную некоммерческую организацию «Zimin Foundation», которая производит поддержку образования и науки в разных странах мира.
ВикипедиЯ



………………………………………….{прим.15}
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….
………………………………………….

____________
{прим.15} Сначала думал поэтически свести события следующих 20 лет жизни «Чехова» и Д.Б. Зимина. Потом решил дать только информационную хронику и написанную пять лет назад концовку, а пропущенные строфы соотнести  с аналогичными отточиями «Онегина» (в шутку, конечно). Но неумолим божий промысел…

Поэма окончена в день смерти ее адресата. И этот белый лист, эти пунктиры – форма скорби о замечательном человеке – Дмитрии Борисовиче Зимине. Как остальные страницы  поэмы – дань его памяти.


…………………………………………….
…………………………………………….
…………………………………………….
…………………………………………….

Да мы брали Зимний! Зимин мне знаком:
Пил водку с ним, хором пел песню.
На палубе вволю трепал языком,
Рыбешку удили мы вместе.

Он вырос в России, но не был совком;
Идеи просеял сквозь сито.
Раскидывал соты, создал «ВымпелКом»...
Настойчивый, как «Кумпарсита»;

Находчивый, точно Ходжа Насреддин
С манерами аристократа.
Для всякого босса – себе господин,
И с космосом запанибрата.

Как мы, проходимцы, стыдиться должны,
Что думал о нас, бестолковых,
Один из блестящих ученых страны,
Новатор, потомок Гучкова.

И все-таки время творит чудеса,
А годы смиряют гордыни…
За наше святое невежество, за
Плутания, словно в пустыне,

За дум малодушие, кипиша хмель,
Присущие нам изначально,
Коль судно без шкипера село на мель,
За варварство и одичанье,

За боль и обиду, «базар» и вокзал,
(Охаянный, будто вредитель.)
За все, на что все закрывают глаза,
Нас, Дмитрий Борисыч, простите.

Архаровец правит суконной рукой;
В эфире царит краснобаем.
Пихает и требует лепты такой,
Что до́ смерти не расхлебаем.

Летим в Ледовитый, престолы круша,
Влекомы железным потоком.
А речи навстречу струится душа,
Как «Чехов», от устья к истокам.

***


МЕДОВЫЙ   МЕСЯЦ

Песня - постскриптум


Под звуки музыки золотой,
по ста городам и весям,
к теплу, как спутники за звездой,
тянулся медовый месяц.

Сквозь зов и чары в твоих очах,
отчаянье в виде клика,
в простых вещах, в озорных речах
от мала и до велика.

Идей бредовых и дум благих
сумятица рвет и мечет...
И, точно как по воде круги,
расплылся медовый месяц.

Над ним витает волшебный дар,
сомнения иссякают.
Он опыт, словно пчела нектар,
с трепещущих губ алкает.

К запалу тянется огонек.
Опасны сближенья чресел…
И меду звездному невдомек,
что месяц накуролесил.

Двоих накрыло взрывной волной!
В миг радости и удушья
молю: «Пожалуйста, будь со мной»,
все смято: душа, подушка.

А тело брошено на весы
тончайшей любовной взвеси,
где бога дергает за усы,
резвится медовый месяц.

Картинка, сладкая, как лубок:
Позорище… Загляденье!
«К голубке ластится голубок».
И мы, – остряки с рожденья,

От счастья пьяные без вина,
на облачке, ножки свесим…
Нас, будто лодочку на волнах,
качает медовый месяц.


Не время смертным блуждать в раю,-
распахнуты пасти буден,
и надо с веком попасть в струю,
и свет на земле пребудет.

И так от юности до седин,
чрез тысячу околесиц.
«Пока! Вас двое, а я один»,-
прощался медовый месяц.

Все так: от весен и до седин,
чрез тысячи околесиц…
«Пока вас двое, и я – один»,-
простился медовый месяц.

***



P. P. S. В 2019 г. на Енисей прибыл построенный на 5 лет раньше «Чехова» на той же австрийской судоверфи теплоход «Максим Горький», чуть меньших размеров и меньшей осадки. В 2019-20 годах он прошел капитальную модернизацию всех кают и общественных помещений и теперь относится к классу «люкс». В 2020-21 годах совершал круизы Красноярск – Дудинка и обратно, а также до Енисейска.

Теплоход «Антон Чехов» в настоящий момент совершает круизы по Волге по маршруту Москва—Углич—Ярославль—Нижний
ВикипедиЯ


Дмитрий Борисович Зимин скончался 22 декабря 2021 года в Швейцарии на 89-м году жизни после тяжёлой болезни.



Безбашенный менеджмент с кучей понтов:
за бабки – себя объегорим!
Потрепанный «Чехов» вернулся в Ростов.{прим.16}
Дождемся ли «Горького» в Гори?{прим.17}


___________________
{прим.16} Ростов-на-Дону, в 75 км от которого расположен город Таганрог  - родина А.П. Чехова.
{прим.17} Город  в восточной Грузии  в 33 км от Цхинвала (Южная Осетия), родина И.В. Сталина, которому А.М. Горький был лоялен в последние годы своей жизни.



конец 2015 г. - 22.12.2021 г.